Голосование пользователя

- Дякую, дядьку Сільдаре! - Ґвен усміхнулась, Холвінтер не був би собою, якби не намагався про всіх подбати, - Тільки не кажи Сивкові, що він кобила. Він жереб, і той ще ловелас. То про коня подбають? - перепитала вона в корчмаря, - Чи мені самій його завести і розсідлати?

Паладинка огляділася навкруги. Хороша корчма, повна добрих людей її радувала. Одразу було видно, що не бандитський тут притон. В такому місці було не гріх поласувати доброю печенєю, і холодним пивом запити. Простора, в міру світла зала, пахне смачно, хазяїн привітний, правда шумнувато, так на то і вечір, а в цілому затишно. Ще й кіт на вікні сидить. Якийсь, наче, знайомий.

- Тож... Поговоримо за столиком за вечерею, - спитала вона, - чи візьмемо їжу й пива в кімнату? Бо я б така що б попоїсти, і трохи відкиснути. Та не проти і посидіти в компанії, коли бані тут нема.

  Валрел приклала пальчика до губ і піднявши очі задумалася. Її погляд рухався зі сторони в сторону, наче вона зважувала усі за і проти, і зупинившись на чомусь, вона закивала.
— Прийнятно. - І діставши ще сім золотих монет, доклала їх до першої на стіл. Але не поспішала прибирати руку. Нахмурившись, вона серйозно поглянула у очі бармену. - Але, прибирати за однією людиною, це все одно не те, що брибирати кімнату за кількома. Тому, до води, додайте шматок мила А їжа з ранку, щоб була свіжа, а не розігріта вечеря. Це прийнятні умови?

  Легкими м'якими кроками котик рушив уздовж затіненого провулку. Він пильно стежив за кожним рухом, намагаючись не пропустити жодної цікавинки. Раптом, він спинився, піднявши вгору ніс і закривши очі, мов слухаючи щось далеке, що здавалося, що може почути лише він. Запах залетів у ніс котика, його вуха розвернулися в бік звуку, а погляд став ще пильнішим. Котик повільно розкружлявся навколо своєї осі, роблячи крок за кроком, допоки не знайшов джерело запаху. Зліва, за будинком була корчма, з якої доносився гомін та лайка. Можливо саме це місце і шукав перевтілений друїд.
  Пам'ятаючи про банду червонотаврованих, Сібо хотів дослідити це питання самостійно. Він не знав, як ставитись до Келагара і всю цю інформацію, а решта учасників їх групи легковажило безпекою. Ймовірно, банда робила набіги на місто і не було кому дати відпір їм, а може вже тут, в центрі містечка, в самій Ратуші, засідають їх капітани і керують містом. Зависокою ціною могла бути легковажність групи цією загрозою. Сам Баерван дав знати своїму вірному служителю, що печера Морськог оЕха і доля Роксікерів це наразі першочергова задача. Про що свідчили рідкі волосинки, що з'явились на бороді у Сібо. Але і про дракона друїд не забував, і був шанс натравити червонотаврованих на дракона якимось чином, якщо вже Келагар знаєтьс яна їх внутрішній кухні і може якось вплинути. Гном не вмів спілкуватись і такі обмани та хитрощі йому не вдавались. Але для священної місії він був ладен спробувати!
  Спочатку котик збирався пройтись околицями міста. Оскільки він не встрів одразу жодного "червоного", то видно їх табір має бути поблизу. Але лайка та шинок були тим самим дзвіночком для котенятки, куди варто забігти помурликати. Де ж ще можуть бути типові бандити, як не пити в корчмі, граючи за золото в азартні ігри? Зігнувши задні лапки, котик хвацько застрибнув у відчинено вікно. Вмостившись на підвіконні, його хвіст оповив тулуб і він став спостерігати.

- Так, я вже все замовив, Гвен! На чотирьох, правда, та в дозамовленні додаткових місць не вбачаю великої проблеми. Хоча, бачу, що я виявився досить передбачливим цього разу, навідміну від учорашньої засідки. Нас якраз четверо тут, тож можемо підійматись! І не турбуйся ти про кобилу - корм та необхідність ночлігу для копитного я теж врахував!

Під "четверо" Сільдар мав на увазі себе, Гвеннет, Валрел та Бодомара: і хоч останній і стояв на вході, обпершись об одвірок, й не поспішав підходити до решти авантюристів, він все ж таки дійшов до Стоунгіла, навідміну від Сібо чи Кела. Що ж до Добробочки, то Сільдар поки що не сприймав його членом їхньої групи, сприймаючи просто черговим відвідувачем таверни, та й по тому. Доречі, щодо Майло: за той час, що він провів тут, в заїжджому дворі, напіврослик встиг багато чого дізнатися. Відвідувачі пліткували й поширювали чутки навіть не понижуючи тон, то ж тепер напіврослик знав, наприклад, що у Фандаліні є ще як мінімум ціле сімейство напівросликів. Пані Олдерлів, на ім'я Квелін, володіла фермою, яку обробляла удвох зі своїм сином Карпом. Молодший син Тоблена Стоунгіла - власника заїжджого двору, який якраз таки й стояв за барною стійкою безпосередньо перед Майло - розповів комусь зі своїх друзів про те, що син Квелін Олдерліф - Карп, сказав, що знайшов секретний тунель в лісі, і при цьому Червонотавровані ледь його не спіймали! Що-що, а інформацію про інших напівросликів Майло запам'ятав.

Та не один лише Добробочка колекціонував чутки. Не усвідомлюючи того, Бодомар Хмурий робив те ж саме. Точніше - він свідомо намагався покласти в кишеньку роздумів на майбутнє якусь плітку, але не усвідомлював, що буквально годинку тому напіврослик робив те саме. Так, допоки інші пригодники спілкувались із барменом та поміж собою, Бодомар почув слова Ланара, який, судячи з одягу та компанії, в якій той знаходився, був рудокопом. Шахтар якраз розповідав побратимам про те, що орки-нальотчики були помічені в східній частині Триборської Стежки: Ланар якраз був у Ратуші, коли міський голова давав розпорядження повісити оголошення з пошуком сміливців, готових прогнати їх геть.

- Щодо лазні - є в нас одна, у лісі знаходиться. Та ніхто не знає, де саме: місцевий друїд улаштував її для себе, сам і підтримує її роботу, за потреби. Я, звичайно, не думаю, що Рейдот відмовить авантюристам в бажанні пропарити свої хрящі й кісточки, але віднайти його - та іще задача. Що ж до номера.... - Він глянув на Валрел. - Вибачай, але в нас - лише чотиримісні кімнати. В одній вже зайняв одне ліжко цей от добродій - бармен кивнув в сторону Майло, - інший - викупив ваш товариш. Звісно, залишилась іще третя кімната, та, як хочете залишитись там одна-однісінька - доведеться заплатити за усі чотири ліжка. - і Тоблен відсунув запропоновану йому одну-одненьку золоту монету. - Чотири золотих за номер, і ще стільки ж - за чан.

Тим часом, Сільдар спілкувався із Майло Добробочкою. Він був дуже радий познайомитися з коротуном та потиснути його напіврослячу руку. Відчувши, що цьому хлопу можна довіряти, бо щось таке подібне Роксікер згадував - про якогось напіврослика, Сільдар в загальних рисах описав що із ними трапилось. Без подробиць, звичайно - лише щоб донести основну суть. Що, немов, вони подорожували з Гандріхом та Гвен, яка он тільки но підійшла, що їх перестріли й полонили гобліноїди, забравши Роксікера невідомо куди, й що вони, визволившись завдяки Бодомару, Валрел та іншим авантюристам, будуть намагатись віднайти дверга.

- Я бачу, ти гарний хлопчина, Майло, тож буду радий, якщо ти доєднаєшся до нашої місії. Я звичайно, іще не обговорював це з усіма іншими, та, сподіваюсь, вони підтримають мої прагнення повернути мир та злагоду у Фандалін.

***
Тим часом лісовий гномик Сібо, попрощавшись із Ґвеннет, був на шляху до лісу, що заліснював своїми деревами околиці міста. Знаючи, що на вулицях небезпечно, він намагався рухатись непримітно. Це дозволило йому роздивитись більшість місць, які могли б зацікавити авантюриста. Лісиста місцевість була найбільш густою й підходящою до гнома на південний схід від центральної площі, тож Босі міг повернути наліво й, пройшовши повз трактир Сплячий Велетень, з темних вікон якого доносилися галас лайок та дзвін лез клинків, оминути ферму й, залишивши за спиною руїни якогось маєтку, що нагадував замок, заглибитися в густину дубового листя та стовбурів дерев, де й відпочити. Або - міг залишитися також на природі, але в межах міста, повернувши направо, де за галявиною міського лугу, що знаходився між Левовим Щитом та Каплицею Вдачі, виднівся густий сад із безліччю різноманітних фруктових дерев, в якому також можна було відпочити. То що ж вибере гном, що вирішив відколотись від основної когорти авантюристів та залишитись в крові та бруді битви, проігнорувавши усі переваги чану із гарячою водою?....

- Еге ж смачні? - Ґвен всміхнулась і розділила останній шматок свого пряника із наполегливо вимагавшим смаколик конем.
Гномова метушня і сором'язливість паладинку трохи дивувала, адже наче вони непогано роззнайомились і подружились, та вона терпляче давала йому час. Видно ж було, що хлоп не з тих, хто одразу стаєдушею компанії, чи вміє поторгуватись за кращу ціну.
Та коли друїд заговорив про знайомі і зрозумілі йомй речі, то так захопився, як наче його підмінили. Наче підмінили малого відлюдника, так заливався він соловейком.

- Козел, і справді, страшний, як смертний гріх, - всміхнулась паладинка, повертівши в руках статуетку, - та в пригоді може стати, коли буде зовсім скрутно. Дякую.

Жінка сховала такого, як віявилося, корисного, козлиська, в сумку, і покачала головую.

- Будь обережніше в лісі. Я розумію, ти друїд, тож тобі там звично. Та щось мені не спокійно, з цими гоблінами і тітушками кругом... - паладинка нахмурилась, ідея Сібо ночувати самому в лісі була їй не довподоби, та з'явилась в неї і інша думка, що могла виявитись слушною, - але... Але, якщо зустрінеш там, в лісі місцевого друїда, тут же може бути місцевий друїд? Так от як зустрінеш його, може розпитаєш, де хованка того Гоблінського Короля? Ви і справді ліси знаєте краще, а Кель же нічого точнішого ніж "десь тут, в лісі" не пригадав. Та стережись гоблінів. І... хорошої ночі.

Ґвеннет помахала припустившому в сторону лісу друїду, хлопнула по шиї коня, і, жестом покликавши його йти за собою пішла в сторону шинка. Вона все ще сподівалася знайти там собі і холодного пива, і гарячу вечерю, і ліжко, і, особливо, лазню.

"Сивку, постій тут, біля конов'язі", - попросила вона Вітра подумки, коли вони підійшли до таверни, - "я піду домовлюсь про конюшню, овес і свіже сіно для тебе".
Коня Ґвеннет прив'язувати не стала, ніколи його не прив'язувала. Сивко був достатньо розумним і щоб не втікти далеко, і щоб не підпустити до сумок лиходіїв.

- Ви вже тут? - не помітити Бодомара в дверях було важко, важче лише обійти. Ґвен всміхнулась і протиснулась повз нього, - Не повіриш, я продала ті сідла майже за ціною покупки. Треба буде ще за залізяччя завтра поторгуватись. А вы за баню ще не питали? Ну пішли тоді, подивимось що тут.

Сільдара Ґвеннет вже запримітила коло стійки, як і Валрел, і ще якогось напіврослика, що виліз на табурет, тож попрямувала до них, та до корчмаря, що був за стійкою. До нього, кивнувши побратимам, вона і звернулась до першого.

- Доброго вечора доброму панові, - привіталась паладинка, - Мене звати Ґвеннет Ланіган, я маю честь подорожувати з цими поважними паном та пані, і мені б коня на ніч в стійло поставити, на хорошу підстилку, та сіна йому і овса задати. І щоб напоїли і почистили. Чи то можна?

- Кімнату і вечерю ви ж вже замовляли? - перепитала вона з Сільдара, перед тим як знов звернутись до корчмаря, - І ще хотіла спитати, чи є в вас банька? Така щоб з паром і віниками?

Найбільші дивовижі й пригоди зустрічаються саме в таких містах, до якого завітав Майло. Стандартні на перший погляд, не особливі, простяцькі непримітні поселення, приховували свої таємниці. І вони от тільки починали розгортатися довкола героїв. В тому числі - й довкола Майло.

- Привіт, малий. - доброзичливо, але втомлено, відповів Сільдар напіврослику. - Може й так, а може й ні: так чи інакше, а прізвище це мені знайоме. - неоднозначно відповів воїн. А що? Не розповідати ж кожному першому зустрічному подорожньому мету своєї подорожі? Особливо коли емісари Альянсу Лордів зникають безслідно. То якби на місці Сільдара був хтось із тих, хто відправлявся у супроводі воза з Невервінтеру, а саме - Бодомар, Келагар чи Сібо, вони б, можливо, й згадали б, що до них мав напіврослик приєднатись. Але Голвінтер того не знав, то ж запитав малого сам: - Ти сам-то чий будеш? Бачу, що не з тихого десятку. Кого шукаєш?

Тим часом, у "провізіях" Бартена ішов процес, власне, торгівлі. Сібо міг потенційно отримувати незамінний для подорожей по містах досвід, спостерігаючи з діями Ґвеннет, а паладинша... Вона намагалась зберегти їхні кошти, і їй це вдалося.

- Що ж, дай-но глянути... - мовив Бартен, роздивлюючись сідла поближче та мацаючи шкіру, після чого поліз кудись під прилавок. Пошарудівши там деякий час, він дістав звідтіля скляну посудину. Вона була брудна, заляпана якоюсь фарбою, але цілком влаштовувала гнома.

- Ні, я не з півдня. Але спробую бути хорошим торговцем для вас, якщо ви вже узялися врятувати нашого дверга-Роксікера. За два сідла даю вам ось цю скляну пляшку, сідельні сумки, та керамічні глечики з медом та прянощами, які ти просила. Це є більш ніж просто щедрою пропозицією. Ну що? Домовилися? Що ж до святих символів - то тобі, мабуть, варто завітати до Каплиці Удачі, може там хтось щось підкаже, бо в мене такого добра, нажаль, ніц нема.

Тим часом Келагар лишив Бодомара й Валрел на роздоріжжі, надаючи їм можливість самим зробити вибір - чи спочатку відпочити, чи спочатку спробувати продати зброю, яку вони отримали від гоблінів. Але цей вибір зробили за них: світло в "Левовому Щиті" згасло, й ворота почали закривати, що означало лише одне - заклад вже зачинявся, і Вальці й Боді нічого не лишилось, як піти до Стоунгіла. Власне, відкривши двері зайжджого двору, вони й побачили, як Сільдар Голвінтер сидючи за барною стійкою, спілкується із якимось незнайомим їм напівросликом. Звісно, і Голвінтер, і Майло, також побачили й їх - могутнього хмурого воїна, й ельфійську музикантшу з перемазаним у щось синьо-чорне обличчям.

Що ж до Кела, то він керуючись вказівками Елмара, пішов по єдиній більш-менш об'їждженій дорозі міста. Оминувши ратушу й крамницю різбляра по дерево по ліву свою руку, й площу з "Левовим Щитом" - по праву руку, він швидко дійшов до Фандалінської рудної біржі.

Рудна Біржа — це торгова крамниця, де місцеві шахтарі зважують, оцінюють і продають свої цінні знахідки. За відсутності місцевого лорда або представника влади, біржа також слугує в якості неофіційного архіву, де реєструються заяви прав на ділянки в цій місцевості. У Фандаліні немає справжньої «золотої лихоманки», але в довколишніх струмках і долинах приховано достатньо багатств, щоб забезпечити наявність великої кількості незалежних трудівників.

    Джеймс Шева
    Ти повернувся до друзів зі всім необхідним для веселого перегляду. Відголоски розмови поліцейського з дресирувальником лише натякали на те, що відбулося насправді. Відчував ти себе як ніколи добре, хоч і не раз страждав через оце твоє внутрішнє й безперебійне відчуття справедливості. Для дітей поняття справедливого — це лише грубо витісаний концепт, який розуміється ними просто й примітивно. І подібні твої вчинки сприймалися лише як ябедництво, але ти ж розумів це зовсім інакше, і добре що твої друзі розуміли тебе. Ти розказав поліцейському, бо знав, що хотів би жити в чесному світі. І хоча з часом твоє наївне світосприйняття отримувало гострі кути бридкої реальності, внутрішнє відчуття справедливості лише загострювалося. Ти виношував в собі те, що змогло зміцнити твою душу й характер. Таким був твій шлях, і саме тому, вихователь відправив тебе в табір соціальних наук — осередку справедливості.
    Розлука з друзями була болісною. Ти як і раніше міг би бачитись з ними, та під час навчання ти розумів, як тобі не вистачає «геніальних» витівок Соломона, або ж надто хитрого й зухвалого погляду Гаррі, або ж, нарешті, дивної вимови слів Кайоли. Вся твоя нова компанія — це діти багатих сімей: потомки адвокатів й діточки суддів, а разом з ними й ті, хто постраждав від несправедливості настільки сильно, що дитяча впертість виховала в них люте бажання зробити світ кращим. І навчання — це величезні лекції, постійні й постійні повчання й нудне вивчення законів. Все частіше виникали думки, що, може, освіту переоцінюють і тебе розподілили не туди? Та як би то не було, наступні роки тягнулись для тебе дуже важко. Цікавого навчання було небагато. Хоча, іноді все ж виникали захоплюючі ситуації.
    Якось, в рамках практичної роботи, всю весь ваш клас поділили на маленькі групи, по троє учнів в кожній. Вибирали, по словам вихователів — випадково, та ти знав, що це геть не так, бо ж протягом всього навчання вас досліджували й складали величезну біографію, на основі якої й намагалися виховати у вас «правильні риси». І ось чому, ти був в одній команді з повними протилежностями: з Гаргом Боргулом — орком-сиротою, який навчався за кошти батьків своєї кращої подруги: доволі моторошним, мовчазним й дивакуватим орком, який показав себе доволі радикальним мілітаристом; а також з Боном МакГоном — наслідником якось відомого в Пебо сімейства півросликів, що ще з часів війни надають юридичні послуги за гроші: він ж був доволі розумним, та занадто раціональним й емоційно скупим. Вас відправили до одного з державних адвокатів, щоб допомогти йому у захисті постраждалого від банківських махінацій одного з невеличких місцевих банків сімейства Балейн. Адвокат виявився тим ще бездарним п’яничкою, який, як Гарг якось підслухав — навіть не збирався допомагати звинуваченому через погрози зі сторони сімейства Балейн. Проте, йому прийшлося робити хоча б щось, щоб через вас він не втратив свою роботу. І перші чотири дні завдання боли безглуздою спробою відволікти вас. Ви просто сортували папери, читали по декілька разів отримані справи, відвідували постраждалого й нічого більше. Гарг став ініціатором того, про що думав кожен в вашій групці — взяти все в свої руки. Й ви вирішили хоча б якось допомогти бідолашному дідусю, який став жертвою недоброчесних банкірів. Бон опрацьовував документацію й справи банку, а також показання постраждалого; Гарг займався налагодженням зв’язків з поліцією та підбором свідків подій. Тобі ж випала найважча участь — пошуки доказів правопорушень сімейства Балейн і спроба врятувати справу від їхнього бандитського впливу.
    З початку ти діяв під прикриттям в середині банку. Намагався вивідати різноманітну інформацію — це не було складно. Там ж ти і дізнався про те, що банк переживає скрутні часи й часто зустрічається з поліцією, яка ще ні разу нічого суттєвого не зробила банку. І тоді ти вирішив прослідкувати за одним із банкірів, який кожен день чомусь покидав робоче місце і повертався геть на наступний день. Ти слідкував за ним цілий день, поки він просто кружляв кварталами й робив безглузді покупки. Але на вечір він поїхав в порт і там відбулася дивна зустріч з двома офіцерами поліції. Ти помітив, що банкір передав гроші поліцейським й зробив фото. Та ти забув виключити всплеск на камері і яскраве світло виявило тебе. Поліцейські дістали зброю і побігли в твою сторону. Просто втекти тобі б не вдалося, та може ти зміг би сховатися серед лабіринту з контейнерами, або ж добігти до вантажного крану й заблокувати контейнеррм всіх корупціонерів і викликати поліцію? Або ж викрасти патрульний автомобіль і втекти? Те що ти отримав — точно вистачить, щоб виграти справу. Та ситуація була небезпечна, тому ти...

***

    Гаррі Абеді Дюбуа
    Зручно, коли поруч є захисник. Страшний пес — це більш ніж достатня зброя, щоб відлякати маленьких злодюжок. Але ти не лякав. Налякаєш — і лише спровокуєш злодіїв на ще більші злочини — мало хто справді змінюється після такого. Але й облаштування ситуації так, щоб виставити злочинців не такими ж й поганими теж не завжди грає на руку всім сторонам, лише совісні можуть розчулитись після такого, а совісні діти зустрічалися вкрай рідко. Кожен раз коли ти потрапляв в подібні ситуації, вибір було робити назвичайно важко: не вистачало ні часу, ні досвіду. Після тієї ситуації з крадіями, ти поставив себе на ситуацію мами — мама напевно б дозволила злочинцям втекти, але б звернулася до поліцейських й все розказала б — цього часто бува вдосталь, бо майже ніхто насправді не старається настільки, щоб допомогти в таких малих злочинах й майже ніколи не звертаються до поліції. А ось відчим — ти не знав, як подіяв би він. Для тебе Вільям був таємничою і непохитною істотою, розкусити яку надзвичайно тяжко. Ось так ти й жив — в постійному обдумванні минулого й не в змозі швидко прийняти правильне рішення в теперішньому. Можливо, саме тому тебе відправили в психологічний корпус виховання.
    Хоч ти вперше і відділився від своїх друзів, варто було признатись, що навчання стало більш цікавим ніж в молодшій групі. На щастя, деякі корпуси сучасної освіти ставили за основу отримання практичних навичок. Джеймсу не повезло — він постійно жалівся на нудні лекції. Тобі ж гріх було жалітись. Кожен день ти займався тим, що любив. Технологія рольової гри* — це основа для психологів. І не рідко, ти брав участь у справжніх психологічних сеансах. Завдяки твоїй чистій зацікавленності й захопленні навчанням, вихователі полюбили тебе й намагалися якомога частіше розважити тебе цікавими задачками. І десь там ти зрозумів, наскільки різноманітна робота психолога. Вона ніколи, насправді, не зводилась лише до вирішення внутрішніх і зовнішніх конфлкітів. Це була ціла низка наук та вчень, які були тісно пов’язані з інтуїцією — містичним й швидким розумінням того, як слід вчинити. І це якось поставило тебе в незручне положення, бо ж ти звик покладатися на науку й техніки, ніж на інтуїцію, і тому тобі потрібно було багато часу для прийняття рішення.
    Це сталось на одній із практик. Твоя вихователька знову відвела тебе до своєї подруги, що надавала послуги психолога для сімейних пар. Ти часто приходив на сеанси, сідав собі за стінкою, щоб не соромити пацієнтів своїм занадто зосередженим виглядом й слухав. На сеанс прийшла, на твій погляд, доволі нудна пара. Чоловік був невдоволений економічною неграмотністю жінки, а жінка говорила про нестачу уваги чоловіка. В таких ситуаціях все вирішувалось заключенням сімейного договору, й психолог відомими тобі шляхами йшла до цього заключення. Та, в якийсь момент пацієнти здійснили сварку. Сварка швидко переросла в неконтрольований обмін гучними словечками, а потім ти почув крик. Чоловік в люті розбив вазу й відкри вікно. Він почав говорити, що стрибне, раз він такий поганий. Психолог розгубилася. Жінка пацієнта своїми емоціями лише погіршувала ситуацію. Все було геть не так як у фільмах — чоловік мав твердий намір через лють. Ти увірвався в кімнату й помітив, що той вже дивився вниз з сто тринадцятого поверху хаморочосу. Спокій зберігав лише ти. Та, часу було обмаль. Твої слова могли б і не бути почуті у всій сварці, і даже рішення добігти до нещасного й затягти його могло закінчитись плачевно. Ти скористався інтуїцією і...

***

    Кайола
    Поток води ось-ось повинен був перетворити тебе в куски плоті, якби той дивний внутрішній голос, що супроводжував тебе майже все життя не посилився. Ти відкрився йому й відчув, як він покинув межі твоєї свідомості. Тоді ти прокинувся в обіймах Соломона. Гоблін не на жарт злякався, що ти помер. Він думав, що встиг зупинити потік до того, яки тебе розітнуло в очисному центрі. Та ти знав, що саме врятувало тебе. Твій Камінчик з тих пір з’являвся у твоїх снах все частіше. Ти говорив з ним і отримував відповіді. Він був духом. Одним із багатьох у Світі Духів. Світ Духів існував насправді, бо душа кожної живої істоти брала початок звідти і туди поверталась після смерті. Чи точніше, вона завжди була частиною Світу Духів, як тіло завжди є частиною Світу Тіл — навіть після смерті, бо ніщо матеріальне насправді не зникає безплідно. Ти намагався знайти шлях до того світу, і з допомогою Камінчика зміг. Твій перший транс застав тебе після сильної втоми, коли ти цілий вечір грав в дурнувату гру Соломона. Перед сном ти вирішив викласти в щоденник свої думки, як сили раптово покинули тебе й ти опинився в напівсні, вештаючись по власній кімнаті. Та це насправді була не твоя кімната й коли ти зрозумів це — ефект зник. На щастя, перед тим як тебе розподілили у корпус магів, ти навчився затримуватись у Світі Духів достатньо довго, щоб вразити вихователів й лишити себе великою частини нудної школярської теорії.
    Разом з вихователем ти почав вивчати техніки швидкого занурення в Світ Духів і способи взаємодії з духами. Як виявилось, шаманізм став цілою наукою, і технік було безліч. В основі їх всіх знаходився термін — «Ом». Це був звук, промовляння якого створювало вібрації, яка резонувала з пульсом таким чином, що допомагала швидко розслабитись. Ще шестеро із твоєї підгрупи витратили пів року на опанування техніки. Тобі ж вистачило півтора тижні, щоб за лічені секунди входити в транс. Після «Ом» йшли «Де» та «Вей» — рух та спокій. В світі духів важливо було навчитись керувати свідомістю таким чином, щоб її сила не зруйнувала ефект перебування в Світі. «Де» — це направляння думки по формах «Бхакті» або «Дхарма» — розсіяно, або зконцентровано. Розсіяний поток думок мав низьку інтенсивність, але дозволяв отримувати інформацію з величезної області, а от зконцентрований навпаки — був надзвичайно інтенсивний й дозволяв сприйняти конкретну думку. Це було для безпечного перебування в Світі Духів, бо його жителі не завжди були добре налаштовані й з легістю могли вводити в оману шаманів, що іноді приводило до обездушення — втратою шаманом власної душі, або ж — захопленням — коли дух поселявся в душі шамана й шкодив йому. Тому техніки «Бхакті» й «Дхарма» були базовими захисними техніками. Стан спокою — «Вей» був необхідний в тих ситуаціях, коли необхідно було приховати свою присутність; «Вей» також міг переростати в «Мурті» як поєднання «Вей» та «Дхарма», що дозволяло концентрувати увагу в очах й помічати ряд прихованих дій Душі, пов’язаних з їхнім використанням «Ізів» — життєвої енергії, яку душі накопичували в взаємодії з живими істотами й використовували на подобі мани. А була ще одна техніка — найскладніша й найважливіша — «Мокші». Суть «Мокші» в вивільненні глибинного потенціалу власної душі певним чином, це впливало на найбільш ефективний спосіб для шамана взаємодіяти з духами. Як було відомо, шамани могли веселити духів й тим самим користуватися їхньою поміччю, або ж домовлятися з ними, або ж навіть підкоряти їх силою. Ця техніка виявлялася завдяки місяцям концентрації уваги на чашкам з гарячим шоколадом. Ти навіть засмутився, що випив всього триста сорок чотири чашки гарячого шоколаду, перш ніж тобі вдалося виявити свій тип «Мокші». Коли ти допив той самий шоколад, концентруючись на ньому. Осадок на чашці...

***

    Соломон Кірхеман
    Щоб закрити всі отвори аварійно й спричинити вибух розподільної системи необхідно було потратити безліч часу й немало сил, бо ж не було системи аварійного закриття шлюзів поблизу. Та зато була система регулювання решітки, звідки подавався поток води. Вона ніколи не закривалася повністю й рухалась в обмеженому радіусі, лише для того, щоб почути, чи система внизу працює. Власне кажучи, це був механічним рудиментом застарілої каналізаційної системи, та тепер він міг втілити твій план у життя. ти подумав, що якщо тобі вдастся зламати решітку, це спричинить аварійну зупинку систем. Бо так була запрограмована ця система. Залишалося одне — перелізти по опорній балці на бік, де знаходився потрібний механізм. Лише думка про те, в що може перетворитися Кайола змусила тебе рушити. Ти й сам ледве не попрощався з життям, якби не притиснувся би міцно до іржавої і слизької балки. Але тобі вдалося дістатись до механізму й важелем виламати вентиль, який би ти нізащо не зламав своїми руками. І це спрацювало — на половину. Вода не припинила подаватись, але шлюзи почали перекриватись. Ти ледве встиг дістатись у найближчий перед тим, як стався вибух.
    Лише через декілька годин ти знайшов Кайолу і своїх друзів. На щастя, всі були живими. Вам навіть вдалося втекти від працівників, хоч Джеймс погодився з цим дуже неохотно.
    День був зіпсований. Ніяких автоматонів ви тоді й не побачили. Хоча всі розуміли, що цей випадок дуже поміг вам зрозуміти, хто ви насправді. Ти зрозумів, хто ти. Тому, тебе відправили у корпус природознавців.
    У тебе було дуже пізавальне навчання. Напевне, серед своїх друзів, ти найбільше любив теорію, та в твоєму навчанні її було мало, зате практики — сповна. І це було теж непогано. Часто ти їздив з групами археологів на місця розкопок, або ж навіть відвідував печери з вченими-спелеологами. Ти дуже любив досліджувати зірки й вивчати властивості рослин й мінералів. Майже весь період навчання ти був поруч з видатними особистостями, з надзвичайними знаннями й вміннями. Але один раз, ти зрозумів, що і сам був видатним — неограненим каменем, як любила говорити твоя вихователька.
    Це трапилось, коли ти був в складі експедиції на Вугільну гору з ціллю вивчення впливу газових рештків в результаті спалення вугілля на найближче рослинне середовище. На шляху ви зробили зупинку в невеличкому шахтарському таборі. Там ви виявили, що багато із працівників захворіли на якесь невідоме респіраторне захворювання, коли відкопали новий рукав шахти. Через це, рішенням експедиції було негайно покинути табір й відправитись далі, а частину відправити назад, за допомогою. На жаль, ти став частиною тих, кого відправили назад. Однак, коли ти знову прибув в табір й побачив шахтарів, які обідали коренеплодами, схожими на дубовий томат**. Однак, це був не він, і очевидно, що саме ця їжа стала причиною епідемії. На щастя, ти знав, як їм допомогти, для цього потрібно було...

Доки ведмідь показував який він вправний художник та малював на землі свої матюки, у бодомарових вухах відлунали слова. Ох вже ж ці ельфи: і як він тільки там розгледів гобліна? Знову.

— Не можна залишати ворогів позаду. Впевнений що впораєшся - зроби це тихо. Бо якщо я піду, той волатиме на всю околицю.

Не те щоб Хмурий був проти зробити все гучно та помпезно, і навіть вважав що урочиста кара краще тихої, проте був змушений й міркувати про решту загону. Все-таки справа спільна. То нехай хтось більш спритний проллє трохи гоблінської крові, а паладин його благословить. Фігурально, звісно. Бо божественну магію на таке зась марнувати.

    — Ахой, діво, сука-та! — Вукс крикнув з-далеку, яко тільки помітив дівчину під деревом. Точніше, помітив він спочатку книгу в її руках і саме тому звернувся до читачки, бо ж з книгами у Вукса був особливий зв’язок. Він ж перший і вирвався до неї. — Книга... — Зробив довгу паузу. — Вукс Книга. — Привітався й сів поруч. Сів по-дитячому — ноги розставив перед собою, могутню спину вигнув дугою і руками підпер підборіддя, а лікті уп’яв в землю, чим показав свою немалу гнучкість попри великі м’язи. Зацікавленими очима він розглядав букви книги, але ні одну з них не розумів.
    — Ех, Вукс не зна цю мову... сука-ні.

Дальдарин звик покладатися на рубін в своєму кинджалі, але під час останньої битви він випав десь і ельф не зміг його знайти. Тому, поки вони ще були біля возів, він пошарився по ним, щоб знайти якісь предмети, які можна використовувати для чар. Специфічних інгредієнтів, типу лайна кажана зі сіркою, там, звичайно, не було, але прості штучки, типу шматка овечого хутра, дубленої шкіри чи мідної проволоки, він знайти зміг.

І от зараз Дальдарин дістав з кишень свого саморобного жупана шматочок мідної проволоки, вказав пальцем на Бодомара, і прошептав магічним шепотом, який міг чути лише адресат.

— "В кущах сидить гобліноїд. Один. Нас поки не помітив. Ліквідуємо його швидко, поки він нас не помітив, чи спробуємо прокрастися?"

Почався новий день. Що він несе за собою? Новий ідіотизм чи може приховану за ним мудрість? А дідько його зна, бо з цією кумпанією Гару вже давненько не задавав собі таких дурних питань. Добре що хоч завдання є, та буде чим зайнятися.

— Ну шо, поїли? Пішли тепер до відьми, а потім до лісника сходимо.

Гару підійнявся з-за столу і махнув корчмарю:

— Барзо дякую за їжу, постіль ну і все таке. Бувай здоровий.

А потім до інших:

— Ну і чо ви сидите, матір вашу через ковіньку? Пішли давай!

Тільки двері й гупнули, зачинившись за дварфом.

Вечір у Зота минув відносно спокійно. Шинкар зустрів компанію нових героїв Келдела привітно, і навіть не став брати з них грошей за ночівлю (хоча коли Зрадік намагався винести з номера нічний горщик, Зот все ж відібрав в нього "трофей", і трохи погрозив йому пальцем. Ну що тут поробиш, така у нього природа).

Зранку трактирник накрив гостям сніданок: це була яєшня з чотирьох яєць, смажена на салі, з чорним хлібом і часничком. На сніданок пива не було, оскільки алкогольні напої в Келделі розливали лише по вечорах, але на велике прохання героїв Зот віддав їм цілу діжку зі своїх запасів.

Докладно розповівши, де живуть мешканці села, які можуть їм допомогти в їхній основній справі, Зот відправився займатися своїми справами.

  Ведмідь Сібо встав на задні лапи, а передніми сперся на стовбур дерева, до якого на мотузці був захоплений в полон силками Бодомар. Ведмідь в середині гнома Босі хотів повалити дерево і врятувати товариша, коли як свідомість самого друїда перевершила тваринячу і вчасно зупинила виконання такого злочину. В світогляді Сібо Босі цінність життя дерева була на гілку вище якогось людиська паладина. Філософську суперечку в голові лісовика перервав ельф, що вправно вскочив на те дерево та просто обрізав мотузку ножем. Все ще коливаючись в своїй цінносній шкалі, ведмідь не зметикував підставити чоловікові своє м'яке хутро для падіння.

***

  Яму ведмежий нюх друїда визначив одразу — сліди гоблінського поріддя різко обривались і чомусь розходились в боки десь з метр вліво та вправо. Сібо сповістив їх імпровізований загін гучним ревом, на пару миттів запізнившись за попередженням Дальдарина. Ох вже цей спритний ельф! Гном Босі був задоволений, що в їх групі є такий швидкий на реакцію на загрози ельф. В голові у ведмедя прорізались спогади, що перед тим, як в його гномську тушку полетіло 4 списи, один гоблін впав на деякій відстані від Сібо. Вже тоді ельф зреагував на загрозу і допомагав її подолати. Ставлення до чародія покращилось ще більше від ранку, і захоплення ним порівнялось до рівня ставлення до Якова. Це був величезний крок для Сібо, котрий не звик довіряти міським істотам, знаючу їх гнилу сутність, жадібність, а головне жахливе поводженням з святим лісом!
  Ведмідь обережно надавив лапою в те місце, де мала починатись пастка. Земля під цим тиском прогнулась, м'яко облітаючи форму лапи. Впевневшись, що прямо йти не можна, Сібо обійшов замасковану пастку разом з іншими.

***

  Дійшовши до печери, ведмідь не відводив носа від землі. Запах зеленошкірих гобліноїдів вже відбилось у пам'яті чорнохутрого звіра і він легко розпізнавав їх слід. Тож очікуючі, що у печери має бути якась охорона, Сібо почав уважно обстежувати територію навколо, слідуючі за своїм носом.
  Друїд Босі зловив себе на думці, що у тілі тварини його розуміє лише Яків, і що таким чином йому комфортніше спілкуватись з цим товариством по перевезенню візків. Такий вже Сібо був сором'язливий і не охочий на балаканину.

Біль гучний. Біль яскравий. Біль холодний. Біль ззовні. Біль зсередини. Жага. Біль. Я.

Теплые воды реки вечности и безвременья отступали, забирая благую безмятежность и даруя вместо них мир, разбитый на осколки ощущений, что вместе собирались в Целое, в само существование отличное от Мира.

С болью света пришел и он, Выбор. Последний осколок Вечности, и первый шаг в Переменах. Но как нельзя ощущать тело и одновременно быть в реке, так и нельзя было выбрать одно, не оставив другое. Или... всё же можно?

Существо запомнило свой Выбор, и направило целое по пути, что вело тело.

Мир был тёплым. Оттуда он узнал, что может быть тепло. Это было первое ощущение.
Но, когда теплота закончилась, то находящемуся стало тесно. Так он узнал, что Мир был круглым.
Тесно становилось до тех пор, пока теплота не развеялась полностью, и формирующиеся конечности не прорвали Мир. Мир разрушался, трескался, разошёлся по швам - и наступил Свет. Так он научился отличать тьму от света, и знать, что бывает как первое, так и второе.
И лёжа крохотным кричащим комочком, ишистой, тогда он понял, что он - это он.

    Первые ощущения, увы, забываемы. Сначала являются они, воспоминания рождаются позже. По этому, первые ощущения не важны. Пусть даже на них жизнь и окончится — для новорождённого это не важно. Пусть даже они обрекают на страдания — для новорождённого это не важно. Не важен ему мир, потому что его нет; не важна мораль — она ещё не зародилась. Для новорождённого нет ничего, кроме первого ощущения.
    Ощущение этого существа обрекло его на жизнь. Ощущение обратилось в звонкий крик. В первый звук. Потом в первый цвет. Первый запах вяжет нос. Тёплая вода ласкает кожу. Мальчик имел чистый голос. Первый цвет — зелёный, собранный в нечёткий силуэт от размытой воды. Первый запах — вонючий ил и твёрдый торф. Всё это Он не понимал и даже не подозревал, чем всё закончится.

Безжалісна сила інженерної думки підкинула Бодомара в повітря, та зафіксувала чоловіка в досить безпомічному стані. Паладин було рипнувся, спробувавши підтягнутися, проте від цього руху під впливом гравітації почав сповзати з піхви зафіксований на спині двуруч. Тож його довелося перехопити, і підтримувати однією рукою.

— Краще не підлазь, Якове.

Бо важив здоровань більш за центнер, і це не враховуючи обладунків. А разом з ними був справді серйозною загрозою для будь-якої цілі знизу. Коли мотузка увірвалася, Бодомар спробував перегрупуватися в повітрі. Проте йому не те що на ноги приземлитися, йому ледве оминулося звернути шию, прийнявши удар на плече. Через біль паладин піднявся, приклав долоню до пошкодженої руки, та заплющивши очі, щось пробурмотів.

— Ходімте далі. Те зелене гівно догралося.

— «Ой-ой-ой, обережніше! Зачекай секунду, зараз я тебе зніму!»

Дальдарин спробував був залізти на дерево, на якому підвісило Бодомара, і без особливих проблем заліз на нього. Схопивши мотузок, на якому бовтався його напарник, він закричав вниз:

— «Я зараз її переріжу, готуйся падати! Якове, спробуй його піймати! На рахунок 3: один! Два! Три!»

І Дальдарин перерізав мотузок кинджалом.

— Вукіііі, — почав гукати товариша маленький пан Доранте, — йди до лікаря Гару. Він не буде ображати тебе, — карлик побіг за Вуксом, аби не трапилось нової біди, бо здоровяк іноді міг вчудити щось, — поштампує та залатає тебе, а далі хильнемо по чарці. Га? Вертайся до нас, Вуксіку!
  У Хукіра вже геть з голови вилетіло, що треба чиюсь там доньку рятувати, знайти якихось двійко людей-відлюдьків і розпитати про щось з того. Смачно поїли, розважились, покатились верхи на зміюці — день вже вдався! Ще й грошиків накинули! Аби зараз лишень вспіймати власну земну шхуну на ймення Вукс Книга і можна йти святкувати чудовий день назад до шинку!
— Зоте, шановний паничу, накрийте нам, будьте ласкаві, — на льоту карлик махнув рукою шинкареві та намагався виглядати максимально доброзичливо, хоча те, як він вишкірився, скоріше можна було сприйняти за загрозу життю, — столик на нашу компанію! Як не як, врятували дах вашого завєдєньєца!
  Про те, що здоровий орк пройшовся по тому закладу ногами, та й ще й був власне причиною, через яку до даху шинку прилетіла віверна, Хукір звісно ж промовчав. Й далі побіг за власником штурвально-потиличного кинджалу.

Плем’я гоблінів «Кам’яні Пащі» влаштували сховок у місці, з якого зручно здійснювати нальоти і грабувати подорожніх, котрі мандрують по Триборській стежці або тримають шлях у Фандалін. Келагар був в курсі, що плем’я прозвало себе «Кам’яними Пащами» тому, що кожен із його представників загострює зуби так, щоб вони були схожі на зазубрені вістря скель. Лідер розбійників, які влаштували тут своє лігво - ведмежатник на ймення Кларґ, який підпорядковується вождю Кам’яних Пащ і грабує по його наказу будь-які погано захищені каравани та мандрівників, що проходять цією дорогою. А от чого темний дроу не знав, так це того, що кілька днів тому посланець із Замку Кам’яної Пащі приніс нові розпорядження: упіймати дверга Ґандріха Роксікера і всіх, хто подорожує з ним.

Печера Кам’яних Пащ прихована всередині крутого схилу великого пагорба. Вхід знаходиться біля його підніжжя, а печери і проходи розташовані всередині.
Стелі. У більшості печер стелі вкриті сталактитами, і знаходяться на висоті 4-6 метрів над підлогою.
Освітлення. Вхід у печеру і відкритий майданчик за ним розташовані зовні. В іншій частині печерного комплексу повністю темно.
Камені. Області роздробленого каменю та гравію суттєво уповільнюють пересування.
Звук. Шум води в печері заглушає всі звуки для істот, які уважно не вслухаються.
Сталагміти. Ці кам’яні піки, що випирають із підлоги, можуть надавати укриття.
Струмок. Струмок, який тече через печери, всього пів метра глибиною, холодний і повільний, що дозволяє легко пройти через нього.

Стежка від місця гоблінської засідки призводить до входу в сховок Кам’яних Пащ. Зарості попереду непроглядні із західного боку від струмка.

Келагар таки трохи забарився на місці битви, й тому, природньо, залишився із возами. Звичайно, існував ризик того, що дроу обікраде вози, але це б не наблизило його до виконання особистої цілі, а саме - помститись колишнім побратимам із Червонотаврованих. Та й набагато краще було, коли вози були хоча б під якоюсь, та охороною. Хоча, авантюристи планували вирішити питання з гобліноїдами досить швидко, й передбачали, що за ті декілька годин із возами не повинно було статись нічого паганого, навіть якщо вони залишаться схованими в кущах, але зовсім без охорони.

Тим часом, уважний Дальдарин наздогнав більшу частину групи, що йшла по стежині на зустріч невідомому. Якраз вчасно, щоб помітити пастку, в яку ступив Бодомар. Сібо теж помітив її, але ні перший, ні другий, не встигли попередити паладіна про небезпеку. Пастка затягнулась довкола ноги Бодомара, зігнута гілляка смикнула лицара угору, й після чого він усвідомив, що висить догори дригом. Ця ситуація нагадала йому одну з паладінських тренувань з усвідомлення своєї суті й адекватного сприйняття світу в незвичних позиціях. Ці медитативні практики були навіть на стародавніх гравюрах зображені. На них був викарбуваний паладін із німбом, що висів униз головою, підвішений на одній нозі: заклавши руки за голову, він перебував в гармонії й балансі зі світом та своїми прагненнями й клятвами.



В будь-якому разі, шкоди ця пастка ніякої не спричинила хмурому паладіну. Можливо, якби це був випадковий подорожній, гоблінський патруль віднайшов би й полонив його. Але гоблінський патруль, що перебував у засідці менш ніж півгодини тому, був винищений, а по стежі прямував не один, а група подорожніх. Підмогильний, якби він не був самим собою, можливо, засмутився б, бо ж його план неможливо було реалізувати без гобліноїдів поблизу. Але збалансований оптимізм напіворка наврядчи приніс би смуток у його думи. То ж, вивільнивши Бодомара, авантюристи пішли далі. Будучи більш спостережливими, вони завчасно помітили приховану яму на своєму шляху. Через 10 хвилин шляху по стежці зустрічається замаскована гоблінами яма, яку помічає Дальдарин і попереджає усіх інших. Ширина ями — 1.5 метра, а глибина — 2 метри, і пастка активується, коли істота наступає на неї...

Вы не можете просматривать этот пост!

— Ану, віддай!

— Гей, має! Там іще можна облізать! — Спалахнув Зрадік, та побіг вслід за карликом. Проте гоблін одразу ж долучився до збору монет, бо то діло богоугодне. Кишені малого також наповнилися мідяками, бо без них там було б порожньо. А то не гідно - повертатися з походу без трофеїв. У Хукіра келих перехопив Гару, а у самого дварфа, коли той відволікся на Вукса, усю здобич, мало не розплескавши, висмикнув вже гоблін. Але він не тікав. Ну, хіба що трішечки, щоб ляща вслід не піймати. Зрад міцно тримав той келих з монетами, роззявивши рота, і свердлив його поглядом. Врешті-решт, зумів відвести від нього свої щасливі оченята, окинув поглядом своїх одноординців. Тепер вони були багаті, і Зрадік, як істинний "орк", мрійливо розчулився:

— Унітаза куплю.

О, ото діло. Тварюку забили, та ще й грошей заробили. Зараз Вукса трохи підлатають, буде як огірок, а завтра вже можна буде попертися на діло. Гару забрав кухоль, який наколядували, та й сказав старості:

— Барзо дякую. Ну, ми відпочинемо трохи.

А ще трохи встиг посперечатися з Хукіром. Але то такнічого сейозного:

— Змусиш нас перед кимось ще вибачатись, то води темні лиш знають, скільки від твоєї бороди на ранок лишиться волосся!

— Ой, іди в сраку, от що я тобі скажу. Веди себе нормально, та й буде нормально.

А потім пішов не в шинок, а шукати Вукса. От же ж бовдур, якби не був таким сильним, то легше було б забити. Хоча ні, от його якраз буде жаль, на відміну від інших партійців. А той вже встиг влаштувати цілу кумедію і треба було бігти рятувати мешкаців, поки орк не вирішив утнути щось іще.

— Вукс, ти бовдур! Я тебе полікувати хотів! Це ж не перший раз, а бодай тобі мізки на місце встали. Чого ти злякався?

Зилишилося гарно відпочити. Але з цією кумпанією Гару вже ні в чому не був впевнений.

    Все ще зляканий чаклунством Гару, Вукс втиснувся в двері сільского дому й очима шукав шлях до втечі. Та з корабля для втечі є один шлях — на дно. Тільки-тільки гоблін усвідомив, хто навколо нього. І все в ньому затремтіло, коли той чаклун почав підходити, і шепотіти магічні слова, й рука його покрилась дивним сяйвом.
     — Хукі-і-і-і! — Заревів як віл біля пустих ясел і з такою силою втиснувся п’ятками в землю, а дупою в двері, що останні не витримали й з тріском привідчинилися, а сам Вукс повалився на брудну тряпку для ніг, коли рука чаклуна заледве торкнулася його грудей. Вукс скористався моментом, перевернувся на коліна й рванув в середину хижі, готовий хапатися за будь що, щоб врятуватися від демона Гару, який встромив йому в потилицю кинджал. Тепер Вукс не сумнівався, що то був він, бо і тоді користались магією.

  Ведмедик Сібо йшов мовчки. Йому було притаманно ходити мовчки по лісу, бо зазвичай його супутниками були лише звірята. Та й загалом Сібо не особливо виділявся у спілкуванні з розумними істотами, тому мовчанка була для нього звична на випадок отаких от компаній із шукачів пригоди. Але в цьому випадку Сібо був чорним ведмедем, який йшов за своєю здобиччю. А ведмедям краще не гарчати, бо весь обід розбіжиться. Може й варто б було, щоб гоблінське м'яско розбіглось, бо може тоді пощастило б врятувати тих двох невдах, яких взяли у полон ці зелені розбійники. Зеленими вони були за кольором шкіри і до лісу ніякого відношення не мали. А оскільки Сібо з ними жив, то знав, що ці малі нещастя дуже ліс не поважають. І хоча йому іноді було шкода їх, бо така раса рабська намагається виживати під гнітом тиранів накштал орків чи то медвежатників, але все ж вони були вороги його дому — його лісові.
  Отак, занурившись в спогади перебування в полоні у гоблінів і свого відношення до них, Сібо Босі своїми мохнатими лаписьками йшов за своїм нюхом, що вів його рівно по стежині. Допоки не почув раптовий хруст перед собою від Бодомара і наступний за ним коментар від підбігаючого Якова...

    — Ти легких шляхів не шукаєш, — Яків м’яко загиготів від того, як ведмідь почав викладати слова. Йому не потрібне було чітке розуміння, бо ж і чітких питань не було, але пів-орк цінував і з захопленняв споглядав за педантичністю Сібо як друїда.

***

    Перед тим як піти, Яків наголосив, що приховає біля узбіччя вози й тварин прикує до дерев, щоб не очі розбійним панам на дорозі не кидались. Це не зайняло багато часу, бо ж і сильно Підмогильний не старався. Келегар, судячи по всьому, не спішив за всіма, а Келегару Яків довіряв, бо ж краще за інших знав, як пече клеймо кольору шкіри.
    Він догнав решту вже на невеличкій зупинці. Яків не біг, але від швидкої ходи по горбистому лісу на лобі взрісся піт. Каплі він витер листком з дерева, а його потім розтер між долонь і соком змочив чоло і вилиці — сік швидко засох тоненькою шкірочкою.
    — Що тут? Пастка, га? — Підмогильний схилився над натягнутим шнурком. — Хтось зна, гоблінська робота? — Яків поглянув на Сібо, його ведмежий нюх може й зміг би відділити характерний запах цих істот. — Якщо місце перевіряли недавно, ми легко можемо попасти в ще одну засідку, бо ж мисливці не залишають пастки далеко. Я можу... зробити нас непомітними для гоблінів, та, пропоную, стати помітними, піймати одного із розбійників живцем і вмовити його відвести нас. Всі ж бо знають, що гобліни хоч і слабкі, та істоти чесні з собою, і вони знають, що слабкі, тому часто хитрують. Нехай думають, що ми попали в їхні хитрощі... що скажете?

— Ану, віддай! — Хукір відреагував на поклик Зрада і відібрав у того кухля, — зара назбираємо на питво і повернемось далі пиячити, щоб мені провалитись на цьому клятому місці! — карлик топнув ніжкою прямо по пиці мертвої тварюки.
  Вишукуючи серед монет золоті, пан Доранте (шанований вже і у містіі Келделі як один із вбивців віверни) почав набирати до кухля їх здобич:
— Хей, гляди як треба, — покликав малого орка спритник, кидаючи вже срібні монети в келих, — тримай, нагрібатимеш, щоб потім було чим розплатитись. Але, дві шхуни мені в бухту, злий буду, як що тойво шинкарю не дасть нам питво за безцінь! — пан Доранте пам'ятав своє приниження перед Зотом, коли Вуксік вирішив поклонитись з наїздником на голові. Хукір всучив кухля назад Зрадові, поцупивши 6 золотих монет. Дві він взяв собі за них з Вуксом, бо тож вони накликали на себе літучого змія, а без них нічого б і не було!
— Тримай, Гаре, — 4 золотих Хукір простягнув двергові. Нє, не те, щоб Хукір збирався віддавати бороданю гроші, але Вуксі був у паскудному стані, а за свого кращого друга Хукі Доранте переживав, і лише Гар тут міг допомогти, підлікувати, — це за той смачний борщик, що то ти грошики віддав за нас.
  Решту монети, що Хукі доручив варварчику збирати, він планував поділити "порівну".
— Але, — додав Хукір, скрививши свою некрасиву пику, — змусиш нас перед кимось ще вибачатись, то води темні лиш знають, скільки від твоєї бороди на ранок лишиться волосся!

Гару відчепився від шиї віверни, яка вже не подавала ознак життя. Оце так розказати кому, що голими руками задушили - не повірять. Бо ж то така херня міцна, що мечем будет колупати до вечора. Дварф гупнув Вукса по плечу, промовивши:

— Молодець, Вукс. Файно придумав.

Правда, той виглядав досить кепсько - отруйна чортівня все ж встигла кілька разів вжалити орка. Тому треба було спочатку попіклуватися про товариша, а потім все інше. Тому направив цілющу енергію через власні руки, пошепки примовлюючи

— Лікую те рани, мать йо вйоб, щоб зажили швидше.

Правда, тут треба був цілий молебен, бо тварюка вжарила добре. Дай бо не вмре орк, бо його точно жаль буде.

Та й поки Гару займався всілякою потрібною фігнею, навкруги творилася звична вакханалія. Навіть люду повиходило з хатів, щоб глянути, чи не здохли бодай прийдешні. Бо ще хоронити прийдеться. І раз Гару був найбільш звичний до промов, хоч і цим важно було назвати молитви над померлими, але все ж сказав пару слів натовпу:

— Гм... Ем... Ну, тварюку ми забили, най вам безпечніше тут буде. Хто б його це знав, шо у вашій місцині так неспокійно, був би арбалет взяв. Але добре те, шо легко втовкли. Як хто хоче віддячити за то - будемо раді. А як хто хоче тушу вторгувати цілком чи по частинам, то звертайте. Казали мені, що з м'яса зі сраки оцьої летючої свині шашлики просто чарівні.

Отож, троє з п'ятьох авантюристів зголосилися іти по стежині й вибити гоблосів раз і назавжди із цих земель. Рушили вперед, залишивши обом ельфам можливість вирішити самостійно - чи вони жадають рушити назустріч пригодам разом із більшістю, чи залишитись стерегти вози - що теж, в принципі, було б корисно, але не обов'язково. Так чи інакше, наврядчи обидва ельфи залишаться наодинці один із одним, адже вони терпіти одне одного не могли, не стільки через особисті характери, скільки через історичні, освітні та інші особливості їхніх народів.

Ішли герої так само, як і їхали до того: попереду - Бодомар, в якого руки чесались начистити пику якомусь пересічному гобліну, далі - Сібо у формі ведмедя, який все іще продовжував винюхувати шлях. Замикав цю послідовність Яків, слідом за яким - можливо - ув'яжуться один або навіть обидва ельфи. По факту стежка вела близько вісьмох кілометрів на північний захід, але вона не була повністю безпечною. Приблизно через 10 хвилин після того, як загін почав рухатись по стежці, він натикається на приховане
сильце....

— Ой тікать трєба, Хукіре, ой тікать... —Коли люди повиходили Зрадік спершу запанікував, а в голові почали майоріти дурні думки що вони чиюсь віверну завалили, і тепер з них спитають. Проте селяни замість очікуваного фестивалю зі смолоскипами та вилами влаштували оплески, і гоблін одразу ж змінив свої наміри. Півнем випнувши свою грудину та задравши носа він почав ходити довкола та поважно кивати місцевим.

— Віщай, даєш промову, капітане!

— Давай я! Давай я! — Зарепетував гоблін, та не дочікуючись згоди, заліз на віверну, дістав свою шаблю та почав розмахувати нею над головою. Проте він так і не придумав що сказати, дарма що рота відкривав, розгублено ковтаючи повітря. Тривала ця вистава недовго, і Зрад зліз, та сором'язливо дивлячись у сторону, кинув своїм товаришам: — Слідующій.

    Сум’яття трішки збільшилось ближче до вечора. Там по палатах порозвозили нових мамусь, а татусі після робочого дня вирішили перевірити, як там їхні чада в свій перший день народження. Квіти — традиційний подарунок тим, хто скинув з себе дев’ятимісячний тягар, та саме ваші мами надавали перевагу подарункам більш практичним. Ось і родичі, які зібрались позиркати на крихких немовлят, принесли такі подарунки. Тут була і сушений сульпфо в кіріській присипці*, і знаменитий смарагдовий шоколад**, з добавлянням їстівної глини***, Сет дістав дорогого трояндового чаю із садів сім’ї Мельфера****, і хоч ритуал розпивання чаю був характерний для сім’ї Дюбуа, сім’я Шева славилась в колі друзів інтуїтивним відчуттям природи, коли та використовується для їжі. Врешті-решт прийшов й Амос, з декількома порціями спельцю***** із блакитного опилку. ЖІночки заслужили на велике свято після народження, бо ж у всіх то були перші діти, або ж, всі так говорили (в цей час сексуальна свобода за наслідки мала безліч небажаних вагітностей).
    Немовлята швидко росли і міцнішали. Мамине молоко в перервах заміняли вітамінні раціони. Східноприморська акушерія перетнула Темну добу****** медицини перша, і для організмів-що-розвиваються були виведені спеціальні суміші, які внормовували стихійний баланс, через що зменшували загальну статистику дитячих смертей, а також рівень тяжких хворіб на двохзначний відсоток. Життя батьків швидко увійшло в звичне русло, а от матері в декреті опановували нові для себе науки, як от наприклад виховання дітей. У вільний час, в будиночку Мері Шева на розі Трефових королів та вулиці Берроуз були збори за чашечкою чаю, де і обговорювалися мрії на щасливе майбутнє малюків, коли самі малюки під співи з аеробтруб******* копошилися в ковдрах маленького ліжечка Джеймса. Звісно, кожен хотів дитину, яка пішла б по стопах її батьків, і цей несвідомий вплив був визначним у перші роки життя, от тільки, в перші свідомі роки дітей, він виявлявся подекуди в крайніх формах.

***

    Минуло шість років з тих щасливих днів. Дітки отримали більш чіткі форми, більш пружні м’язи і спритні кінцівки. Шість років — це вік, в якому діти йдуть в школу. Інститут освіти Аверісу не передбачав класичних шкіл імперського типу, де в основі знаходилось школярство — вивчення ряду обов’язкових предметів. Натомість, школа Аверісу — це гуртки по інтересах. Такі собі маленькі партії з вихованням вузькоспеціалізованих, конкурентноспроможних спеціалістів. Давно зникли вчителі, на їх місці з’явились вихователі. Вихователі — це почетні професіонали-педагоги, частіше за все орки із Рурашу, які знають, як виявити схильності дитини, і як сформувати із схильностей і слабкостей гарного громадянина. Майже вся робота вихователів — це споглядання, та крім цього, вони організовують зустрічі з відомими професіоналами в різних сферах, проводять екскурсії і практичні заняття. І коли ви опинилися вперше в такій дитячій групі, вам відразу сказали, що буде мало шансів, що група залишиться в такому ж складі, і майже всі розійдуться по різним групам через три роки. Ви, звісно ж, не вірили в це. За пережиті разом шість років (і дев’ять місяців) вам складно було представити навчання в різних місцях. Та до цього все йшло, коли почали проявлятися ваші схильності.


    Джеймс. Ти пам’ятаєш як вперше помітив космічний корабель. Величезна махіна з маготехнічним двигуном якраз вздіймалася над поверхнею аероліфта. Свист стояв такий, що тріснули окуляри вітчима Гаррі, і тією ж хвилею з дерева змело старі гнильки — плоди синього яблока, які впали на голову Соломона. Металева конструкція відзеркалювала сонячне світло так інтенсивно, що ніхто сам корабель й не бачив — лише величезний блиск за склом ліфта, який повільно підіймався вгору. Та ти тоді був готовий і взяв з собою дерев’яні окуляри, які рятували від піску. Також, вони врятували від надмірного світла. Ти помітив як валив густий дим із циркулярного відсіку прямо до конденційних коробок аероліфта. Корабель розпустив синтетичні вітрильця, і трапилась та мить, яку більшість пропускає, жмурячись від яскравого світла. Ти не зажмурився і до різкого болю в очах очікував найважливішого моменту. І ти помітив його. Магічні повітряні потоки наповнили вітрильця, двигун космічного корабля прискорився, довівши писк до свого піку, і в ту ж саму мить, судно зникло. Воно з такою швидкістю вирвалось у простір, що проткнуло небеса за долю долі секунди. Лише мініатюрна смужка чорного диму і отвір в хмарині залишився від цього видовища. Ти отримав те, про що мріяв. Та, для тебе це було не лише видовище. Гарг Бордмід — твій вихователь дізнався про це, коли ти вибрав іграшковий космічний корабель серед інших іграшок. Тебе манив не стільки космос, скільки сам корабель і те, наскільки це величезний прорив у науці — побудувати машину, здатно перетнути видимі межі світу.
    Роковий момент настав трішки пізніше. Ви всією групою гуляли по цирковому містечку «Хвилехвіст» в Аверісі. Величезний дракон, наповнений паром і вогнем кружляв по небопростору. Жонглери й акробати запрошували на шоу до кольорових складних будиночків. На одній арені треновані тварини стрибали через вогонь й балансували на м’ячах. Коли всі зайшли в середину, ти побіг за снеками, так як витягнув найменшу тростину серед всіх. Магазинчиків навколо було безліч, але все навколо виглядало однаково, тому ти й почав блукати, поки не дійшов до місця, де стояли клітки з тваринами. Там ти помітив величезного качковедмедя. Дресувальних натягнув на шию бурого нашийник з шипами й намагався витягнути його з вантажівки. Тварина кричала й відмахувалась лапами, пручалась, допоки дресувальних помахом руки не створив батіг із чистого вогню. Для тварини немає страху більшого, аніж вогонь.
    Ти не зрозумів чому, але тобі стало жаль бідної тварини. Кабіна автомобіля була пустою, однак, ніяких проблем для себе ти теж не хотів і вирішив допомогти качковедмедю скритно. Для цього ти...

    Гаррі. В дитинстві ти багато дивувався. Так вже вийшло, що світ для тебе здавався невизначеним навіть тоді, коли кожен дорослий находив в собі сміливість говорити про те, яким є світ і життя в цілому. Напевне, цього ти набрався у Вільяма. Він був науковцем і філософом, і ці дві області знань так чи інакше стосувалися людини в його дослідженнях. Він розумів людей і інших розумних видів так, як ніхто інший, як тобі здавалося. Ось чому він постійно дивувався, чому вони вели себе так чи інакше при різних ситуаціях, коли, здавалось, мали всі можливості діяти більш ефективно. І твоє власне здивування сформувало й твій світогляд. Культура безлічі народностей Аверісу проявлялась для тебе як штучна надбудова, яку ці громадяни собі придумали й по якій собі і жили, не бажаючи прокладати самостійний шлях. Для ніжного дитячого віку подібні питання давались тяжко, тому, твоє життя і не можна було назвати найщасливішим. Навіть будучи дитиною, ти часто мислив по-дорослому.
    Як от, наприклад, тоді — шістнадцятого серпня 632 року ПБР, коли ти вигулював Джина, свого пса портиком банку сімейства Фахіс в портовому районі Аверісу. Прикрашена золотом мармурова колонада розказувала про багату історії сім’ї півросликів, та тебе приваблювало зображення пласких людей на цих колонах. Ти йшов й дивився на них, поки твій погляд не перескочив на моряків, що розвантажували торгове судно, наповнене контейнерами, а там, коли ти вже пробрався провулками до житлових будинків району — ти став свідком неприємної ситуації. Трійко дітей обклеїли старого ельфа біля високого дуба з просьбами про милостиню. Крутились навколо нього як мухи, поки один із них не вихопив із кишені старого гаманець, що той аж не помітив. Діти помітили тебе, твій пес помітив їх. Джин був достатньо кремезним, щоб справитись зі всіма по твоїй команді, і шпана зрозуміла це. Тому й кинулась геть від тебе. І ти знову здивувався, що представ перед сумним вибором. Чи варто тобі покарати дітей і віддати гаманець старому? Чи ж здати їх місцевому шерифу, а може й взагалі залишити все це й піти собі геть? Або ж навіть заволодіти самому грошима, раз в тебе є для цього вірний помічник. І в цьому весь був ти — ніхто не ставив тебе перед вибором, але ти відчував необхідність прийняти рішення. Тому ти...

    Кайола. На відміну від свого друга Гарі, ти не дивувався. З народження весь світ для тебе здавався... зрозумілим. На ранніх стадіях це сприймалось з острахом, бо ж діти зазвичай раді від всього нового, але для тебе радість була рідкістю. Та ти відчував дещо інше — спокій. Бо ж коли світ зрозумілий, всі відчуття приходять в норму й наступає спокій — або ж апатія, як воно часто називались серед твого народу, який залишився твоїм лише в історії твоїх батьків. І коли тобі сказали, що на основі твоїх вподобань буде вибране твоє навчальне коло — ти був готовий і знав, що пов’яжеш себе з магією.
    Власне, твої магічні здібності проявилися ще зрання. У кожного це відбувається по різному, і навіть ти в той момент був здивований. Це сталось вночі, коли ти з друзями пішов по ініціативі Соломона до фестивалю, що вібувався в центрі Аверсі, щоб подивитись на бої автоматонів. Грошей у вас, звісно, не було, але у хитрого гобліна як завжди був план, як попасти на фестиваль безплатно. Кожен раз такий план закінчувався чимось поганим для когось із групи, але з кожним разом Соломон був ще впевненішим, що новий план закінчиться добре. Він вмів переконувати.
    Ви полізли до каналізації. Магічні каналізації Аверісу були не такими, як в Пебо, і серед жителів тут були лише гігантські щури й викинуті черепашки, які під дією магічних викидів очищувальних машин перетворювались на страшних монстрів, що правда, занадто слабких, щоб прожити ще хоча б рік. Але вас не лякали магічні викиди й щурі, тому що від першого гоблін дістав серед товару батька шматочки еманізитного кристалу********, який нівелював негативний вплив. А проти іншого у вас була зброя: палиці і рогатки. Та коли ви блукали сморідними лабіринтами, сталось неочікуване, і ти, Кайола, опинився в самому епіцентрі неочікуваності.
    Включились механізми по фільтрації води і бокові шлюзи каналізаційного тунелю зі скрипом відкрились. Це значило, що зараз каналізацію заповнять потоки води, які понесуть всі нечистоти до центру переробки, і по великій іронії — ви опинились серед числа нечистот.
    — Хапайтесь будь за що! — Крикнув Соломон й під голосний шум машин поліз схопився за металевий стержень важеля, який колись вручну керував шлюзами, а тепер залишився як ржавий артефакт. Гаррі скинув плаща й ним перехопив опорну колону. Джеймс встромив в щілину між кам’яними плитами свій бойовий гаєчний ключ. А ти, Кайола, розгубився. В сяйві ліхтаря не було видно ніяких опор. І з собою у тебе нічого цінного не опинилось.
    — Хапай мене за ноги! — Ти почув знайомий голос Дюбуа, та він вже звучав для тебе примарно. Інстинкти повели тебе вперед, та було пізно. Свист механізмів на мить зупинився і в наступну повалив холодний вітер, який збив тебе з ніг, а після нього — величезна хвиля води з силою вдарила тебе об слизьку стіну каналізації, а потім завернула за поворот каналізаційного рукава й повела прямо до центру переробки, де сміття перетворювалось в акуратні брикетики. Повітря закінчувалось і в якийсь момент ти надіявся, що задихнешся раніше. А потім відчуття почали покидати тебе, аж допоки не з’явилось нове, яке ти ще не відчував раніше. Наче ще одна особистість прокинулась в середині тебе й взяла тіло під контроль. В стрімкому потоці хвилі ти...

    Соломон. Клеймо виду відбилося на тобі найсильніше. Не так давно гобліни почали вважатися розумним видом, все через, як думали, слабкий розвиток функцій мозку. Та відкриття області мозку, яка відповідала за повторювальну пам’ять змінили все. Після нього, твій народ поневолювали й використовували в своїх цілях, та розвиток демократій і ліберальних прав, а також стрімкий розвиток економіки природнім шляхом подарували гоблінам право на незалежність, бо ж, виявилось набагато ефективніше мати самодостатніх геніїв, які працюють на цілу суспільну сферу, ніж на окремого рабовласника. І ти народився в кращі часи, коли вже й твої дідусі з бабусями були вільні, і про сумну історію ти дізнавався лише з книг, які твій батько обмінював не безліч різних речей свого магазинчику. І тоді ти наче відчув, що повинен заглибитись в історію свого народу. Так почалось твоє навчання, твоє стрімке формування як «доброчесного громадянина».
    Тридцяті роки сьомого століття називались епохою інформаційного суспільства. Все завдяки відкриття Третього світу, де інформація зберігалась вічно. Для гобліна — це ідеальне місце навчання. Вільного часу в тебе вистачало, і ти не гаяв його. І це врятувало тебе один раз, який ти дуже добре пам’ятав.
    Це був день, коли ти з друзями втік з дому, щоб попасти на фестиваль й подивитися на бої автоматонів. Ти все прорахував, як здавалось. Шлях по каналізації повинен був вивести тебе прямо на головну площу. Та все пішло не по плану, коли раптово включились машини по вичищенню каналізації. Величезна хвиля води повинна була віднести сміття до центру переробки й ви опинилися на її шляху. Ти приказав всім закріпитись, але перед зустріччю з самою стихією ти помітив, що твій друг Кайола не знайшов ніякої опори. Вода знесла його коридорами каналізації і провина повністю лежала на тобі. Та, перед тим як повністю віддатись відчаю, в тебе з’явився план, як можна було врятувати його. Потрібно було тільки зробити так, щоб хвиля зупинилася перед центром переробки. Машина знаходилась далеко звідси, але її частини наповнювали каналізацію як коріння грунт. Ти попросив Джеймса перекрити решітки шлюзів своїм гаєчним ключем. Гаррі координував дії, поки ти поліз в один із шлюзів, щоб спровокувати перепад тиску в трубі подачі й спричинити вибух водяної хвилі в середині неї. Це могло б розсіяти магію, та часу було обмаль.
    Лишайники й іржа в металевому тунелі за шлюзом більше не лякали тебе. Ти дістався до криниці, звідки подавалась вода, яка розходилась по шлюзах. Двохсотметрові резервуари були наповнені металевими балками, які підтримували в нормі тиск самого резервуару, коли запускалась хвиля величезної сили. Потрібно було якось знищити балку, щоб резервуар дав пробоїну. І, на щастя, ти знайшов відповідь. З допомогою...

  Кошлатий чорний звір дочалапав назад до товаришів, шукаючи іншого друїда. Яків вже не лише на словах довів, що може стати другом Сібо. Але ж орчаткою так смерділо від нього!
  Ведмідь знайшов Підмогильного схилившимся над трупом одного з гоблінів. Щоб привернути увагу до себе Сібо-ведмедик узяв та й облизав обличчя напів-орка. Тварини таким чином виказують свою прихильність, і Сібо теж хотів передати своє спасибі за поміч в бою. Але він найшов шлях, з якого пахло не лише малими зеленими бісиками, а й ще двома тілами, що він шукав перед цим. Облизавши Якова, Сібо додав:
— Уааау, — в такій пащеці будь-який звук видавався моторошним, тому гном намагався звернути на себе увагу групи менш грізним звуком.
  Впевнившись, що Яків на нього дивиться, Сібо Босі у формі лісової тварини обійшов жреця і почав його підштовхувати носом в бік стежки, що він знайшов.

Дальдарин з огидою дивився на напіворка і дроу, що копалися в рештках гоблінів і відвернувся. Він був вищим за те, щоб підбирати те, чого торкалися нижчі істоти, і з більшим інтересом спостерігав за ведмедем, що винюхував щось у кущах, і, схоже, щось знайшов

    Дванадцяте липня 626 року ПБР" назвали днем життя, завдяки зламаній ланці в дев’ятнадцять мільйонів триста тридцять п’ять тисяч вісімсот дев’яносто двох народжень в родильних домах Рурашу, Аверісу, Пебо й Крешбангу. Власне, новий рекорд перевершив минулий на тридцять дві тисячі шістнадцять дітей, які побачили світ вперше за панорамними вікнами своїх палат. Експерти вбачали причини багато в чому. Тут зіграли й природні фактори, як от наприклад тепла й суха зима, а також і культурні чинники, бо ж саме в цьому році анонсували шістдесять третій сезон легендерного серіала «Життя Бату»; врешті-решт, більшість свят перепадають на зиму, і саме це зблизило людей, ельфів, півросликів, дварфів, орків і гоблінів настільки, що зовсім скоро, в липні в родильних домах з’явилася проблема з недостачею місць. Третій світ** переповнився приємною новиною настільки, що став причиною приступів епілепсії у більш ніж трьох ста користувачів. Інформація буквально заполонила цифрові вулиці мережі й цілого світу в якийсь момент стало мало для тих одинаків, які не збиралися приєднуватись на нове свято життя.
    Серед одинаків була ж також і парочка, яка зустріла свято все ж там — в родильному дому. Четвірко жінок в тісній палаті з випуклими животами приковано дивились телевізор, очікуючи моменту, коли й їхні діти стануть причетні до такої визначної події. Гул в коридорах заважав їм спати й одна із них весь час звинувачувала, цей гамір в тому, що не може видавити із себе малу копію себе. Інші троє, чесно кажучи, були толерантні з подругою. Батьки майбутніх дітей ледве прорвались через натовп біля входу, який фотографував новонароджених, вбиваючи в їх маленькі голови страх до яскравих спалахів. Та лікарі сказали, що дітей сьогодні очікувати не варто. Сумна новина.
    Закінчилась вона наступного дня. П’ятниця тринадцятого липня шістсот двадцять шостого року стала днем народження нової купки людей. Окрім крику жінок й команд лікарів — тиша. Свято закінчилось так миттєво, що коли діти опинились на волі, то побачили лише місто, яке нагадувало руїни, через всі ці яскраві декорації, летючі листівки, за якими ганялись треновані сікфіни***, і груди попелу від спалених пахощів коло родильного дому. Населення Аверісу завжди було готове гульнути, і також навчилося повертатися до звичного ритму по хрускоту пальців Великого Леносса****. Але вам що? Ви — новонароджені намовлята, тільки недавно покинули тісну домівку, обмінявши її на великі апартаменти лікарської палати. Вашу радість тільки й міг передати той крик, який ви доносили з своїх звільнених легень. Велетенські долоні ще невідомих жінок зігрівали, і життя, наче, йшло не так вже й погано, хоч і судити вам було ні про що. Це був ваш перший день.
    Ваш лікар — старий нахмурений дварф з кущавими бровами і дзвінким іменем Дзонко мав припіднятий настрій. Він розкрив двері в палату сам, і перший увійшов до стерильного приміщення. Двоє лікарів плелись за ним з величезними планшетами в руках.
    — Добро ранку, жіночки-красуні. — Він завжди лестився. Мамуся Дюбуа в своїх пародіях на дварфа лестилась трішки краще. Та всі чотири жінки широко посміхнулись, бо ж день-то і справді краще нікуди. — Як самовідчуття? Як настрій? Ви вже поїли? О-бо-в’яз-ко-во поїжте, чуєте. — Почав він заливати зрання. — Діточок зареєстрували. Почекайте до опівдня й ваші чоловіки зможуть вас забрати додому. Ви ніколи не задумувались, чому деякі діти виростають талановитими музикантами, а деякі й два плюс два не можуть зв’язати? — Лікар підійшов до мами маленького Джеймса й поглянув немовляті прямо у вічі. — Подейкують, що це зорі визначають ким дитина стане, хоча, як лікар скажу, що ніякі зорі не впливають на життя більше, ніж ми це собі дозволяємо. Я хочу сказати, матусі, що сьогодні ви круто змінили своє життя і взяли на свої спини величезну відповідальність, і подумайте добре, як ви будете виховувати своїх діточок, бо ж ніякий дитячий садок чи то школа не впливають на дітей так сильно, як рідні батьки. І будьте готові до того, що природа кожного із них... часто буде брати верх в такому молодому організмі. — Це він, напевне, говорив про расу діточок. А й дійсно, хоч як би далеко Східне примор’я не пішло у своєму розвитку, щось йому зламати й не вдалося — обмеженість природи. Попри всю магію й науку, є речі сильніші за все це, навіть разом взяте. Як наприклад вплив раси на характер. Не дарма говорять, що жінок орків слід триматись осторонь в період місячних, бо їх природа вселяє в них лють, здатну стати причиною прикрих проблем.
    Ваші мами це врахували давно. Вони звикли жити в тісній дружбі учотирьох ще з навчання в Академії і точно знали, що у їх дітей (себто вас) буде вся необхідна увага.
    Так ви і з’явились, без найменшої підозри, в що цей початок приведе вас в майбутньому.

Але ж як цікаво складається ситуація. Хто б сказав, що віверну можна руками задушити, не повірив би. Але орк зараз з цим добре справляється. Птаха-переросток гепнулася долі, але встигнула добряче жахнути орка. Воно ж, падло, ще й отруйне, мабуть. І дварф вирішив, що зараз якраз час дурних вчинків і пішов на підмогу. Але не довбати крилату ящірку сокирою чи магією, а просто помогти душити. Шкіра там хер проб'єш, а от шия довга, є за що вхопитися.

— А ну, скотиняка, йди сюди.

Ведмеді були ненайкращими шукачами слідів - принаймні, у Сібо не вийшло знайти щось цікаве. Хтозна - можливо, сліди замітали, а, можливо, пройшло досить багато часу після того, як вершників схопили? Бо ж коні були вбитими, судячи з усього, приблизно учора ввечері, й після цього пройшла майже доба. А за добу будь-які сліди могли розвіятись...

  Жалібним воєм супроводив Сібо погляд на мертвих коней. Смуток відобразився на великій чорній морді, поки залишки тварин відтягали хлопці в бік з дороги. Але покидати подобу ведмедя друїд не збирався. Вороги могли ще десь причаїтись, треба зберігати пильність.
  Тіло грізного звіра схилилось над двома трупами. Сібо Босі хотів визначити за ранами і свіжістью трупів, скільки ці бідні коні тут вже пролежали. Закінчивши огляд, ведмідь став тіла обнюхувати, — гном виконував прохання паладина. Може десь поруч лежать і тіла вершників. Або ж їх поволокли кудись в інше місце. Запах вершників мав міститись в сідлі, тож ніч тварини став нишпорити саме в цих місцях. Коли Сібові вдалося виділити окремі запахи, то він в свой подобі почалапав назад до дороги і почав винюхувати, куди ж тіла звідти відтащили.

    Яків по закінченню випрямився й вийшов вперед. Тіла мертвих гоблінів вразили його погляд. Він чомусь подумав, що варто було б залишити одного в живих, хоча б одного. Піворк належав до тих істот, які не звинувачували нікого, бо вірили в те, що мораль в світову не існує об’єктивно, і що насправді немає поганого і доброго і все відносно. Та, тим більше, живий гоблін міг би розказати щось — Яків, на щастя, знає їх мову. Та, все вже закінчилось. Поспішною ходою жрець направився вперед, до коней, але зупинився біля Сібо і Бодомара. Пустими очима оглядав мертвих.
    — Потрібно прибрати коней, щоб проїхати далі. — Він поглянув то на першого, то на другого із живих. — Комусь лікування потрібне?

— Вилазь, Чумазий, страшні гобліни померли та не скривдядь тебе. — Окрикнув в сторону хащів Бодомар, де, на його думку, мав бути Келагар. Він розумів що темний ельф використовував ту тактику бою, яку вважав найефективнішою з точки зору своїх навичок, проте не скористатися такою нагодою та не зачепити дроу він не міг. Все ж таки Бодомар паладин, а не святий. — Краще допоможи мені відволочити кобил на узбіччя, щоб ми могли проїхати.

— А ти, медведику, здивував. Яйця маєш чоловічі. А тепер спробуй внюхати чи є де сліди тих, кому ці коні належали. Оскільки тіл немає, то вони можуть бути ще живими.

Хоча, якщо бути відвертим, душу Хмурого не так гріла надія врятувати когось, як жага відшукати та вирізати решту причетних до розбою зелених покидьків. Все як заповідав Хоар.

    Вукс відчув подих вітру. Свіжі повітряні хвиля обмивали його грубе гоблінське тіло. Та тільки він обернувся лицем до цих потоків, то десь на рівні інстинкту радісно плеснув в долоні. На його зустріч летіла віверна, і він навіть не міг представити кращого закічнення чудового дня. Ця радість була навіть пересилила голос-в-голові, який приказував спускатись вниз. Замість цього, шхуна-Вукс приготувався до зустрічі.
    Він посадив себе в напівприсяді, опустивши вотерлінію. Напружив корму і ніс вистромив прямо по курсу крилатої канонерки. Вітер розвивав вітрило на його стегнах, демонстручи селищу якір, готовий закріпити його на цьому даху. Але поки Книга не збирався вставати на якір, тому він викрутив кофель-нагелі й повернув брундвінди, готовий схопити віверну в польоті й придушити її. Багатьом ящіркам подобалось, коли їх трішки придушують, Книга дізнався про це з багатим досвідом міцних обіймів.
    — Ай-ай, кеп, сука-да! — Крикнув зеленошкірий й потягнувся до шиї віверни своїми міцними обіймами.

Зрад, як і решта, почав озиратися довкола. Проте він не знав що саме вони шукають, тому ніде не затримував свій погляд і просто теліпав своїми вухами. Зрештою, це заняття виявилося цікавішим, тому гоблін повністю зосередився на ньому, хіхікаючи. Шльоп-шльоп. Весело! Але розваги закінчилися з прильотом віверни.

— Зрада! — заволав Зрадік, та почав бігати довкола, розмахуючи шаблею. Якщо віверна забере Вукса, то він залишиться єдиним "орком" у загоні, і вони більше не зможуть називатися ордою. А це не гідно.

Тре було щось робити, неважливо що саме, головне щоб негайно. І ідея заарканити літаючу тварюку здавалася мало не геніальною. Хоча, чесно кажучи, Зрад мало не всі свої ідеї вважав геніальними. А ось часу, щоб зав'язати мотузку в ласо, вже не було, і гоблін просто кинув моток угору, залишивши один кінець у себе в руках.

Переконавшись, що загроза минувала, Дальдарин прибрав кинджали і зліз з воза, підійшовши до компанії.

— Ну, що ви там знайшли?

  Розбризкаючи в усі боки своєю слиною, чорний ведмідь шукав ворогів біля стежки. Важкі волохаті лапи топтали землю, но малих гоблінів все не було видно. Шерсть на спині встала, — Сібо відчув магію, що випускалась позаду нього. Магію руйнування, магію, що знищило не одне дерево, не одну істоту — магія вогню. І хоч кастували цю магію союзнику, люттю на очах ведмедя відблискнув вогонь. На мить Босі в тілі чорного звіра навіть поспівчув зеленим гоблінцям. Все ж деякий час Сібо прожив в їх товаристві і трохи знався на їх способі життя. І чудово він знав цю касту гоблінів, гобліни-розбійники, ешелон смерті, самогубці, чиє право брати те, що вони потягнуть, бо як не потягнуть, то їм смерть. І це їм зараз влаштує їх компанія.
  З новим грізним риком Сібо помчав прямо на двох падлюк, що причаїлись за кіньми, отримуючи атаки делегації возів Роксікера. З розгону ведмідь спробував притиснути першого ліпшого гобліна, що ще дихав, до землі.

Тим часом з боку гір почала наближатися драконоподібна істота з крилами. Побачивши зеленого орка із карликом на шиї, вона намагається вхопити їх кігтями.

Побачивши це, стара закричала: "От дурні, нащо вони туди полізли? Хіба вони не знали, що тих, хто по дахах тут лазить, забирають виверни?"

Келагару надиво пощастило влучити по одному із гоблінів, не дивлячись на непогоду, велику дистанцію та, власне, те, що бій відбувавсь на поверхні. Дальдарин також був достатньо влучним для того, щоб поцілити у вже пораненого ворога, обірвавши його життя. Бодомар, якого надихнули успіхи побратимів, також підскочив до найближчого гобліна і рубанув двома на стільки могутніми ударами, що не витримало не тільки тіло гобліна, але і його броня, разом із щитом та зброєю.

Підмогильний же, побачивши біду із Сібо, поспішив захистити його так, як міг. Чари природи огорнули гнома, який і сам не барився дбати про себе. Босі теж закликав сили природи допомогти, й допомога прийшла у вигляді форми звіра, а саме - чорного ведмедя, який, проревівши щось загрозливе (судячи з усього), кинувся вперед по стежці в пошуках ворогів.



Ворогі ж, а саме - двоє гоблінів, що залишились, живими, кинулися навтьоки. Але це був поки що не панічний наступ, ні. Пересунувшись ближче до вбитих коней, вони дістали ще по одному спису і спробували, було, атакувати ведмедя, але... Як то мовиться гоблінською, "что-то пошло нє так": захист Якова спрацював, і перевтілений Сібо став для них недоступною мішенню. Тож, повернувшись трохи лівіше, вони запустили списи в іншого хлопа на ймення Бодомар. Якби не негода, то обидва списи досягли б своєї цілі, але через сильний буревій лише один з них зміг завдати воїну шкоди.

Мапа 4

З коней стирчали стріли, а в них полетіли списи... Дивно. Але можливо це проосто інша група, яка прийшла на зміну тим, хто зробив попередню засідку. Однак, то й не дуже важливо, треба було поспішити та нашпигувати гоблінів болтами перш ніж вони зможуть завдати значної шкоди. Про Сібо Келагар навіть і не думав – якщо хтось без захисту лізе уперед, то й сам винен у тому, що його тушка тепер має кілька нових дірок. Хоча, треба віддати належне – не кожен може обертатися на якесь страхіття з Поверхні.
Трохи наближаючись, Келагар доволі швитдко випустив два болти у одного з гоблінів, але то скоріш був відволікаючий вогонь, тому що при вісіх перевагах у розмірах, ручний арбалет мав не дуже велику дальність, тому цілитися довелось майже наосліп.

  Ситий карлик, що взяв собі за прізвище Доранте, штурхонув легенько Вукса, і той автоматично підставив йому руку для допомоги. По ній спритник видерся тому на шию та й вмостився там, вхопившись за рукоять кинджалу, що стирчав з потилиці. Взагалі-то цей атрибут головного убору заважав Хукіру зручно сидіти на шиї у товариша-орка і лише іноді допомагав скерувати його голову в бік, де вимагалась реакція чи увага на нові події. У Хукіра Доранте були тоненькі ніжки, що швидко втомлювались, тому він любив користуватись ногами Вукса і віддавав перевагу такому транспортуванню. В принципі користувався карлик і м'язами орка.
  Пірат нахилився до вуха Вукса:
— Оцей-во добродій не знає манер і як треба проявляти гостинність, — обережно, тримаючись за рукоятку, Хукір повернув голову здорованя в бік корчмаря. А сам защебетав до Зота вголос, випрямивши спину:
— Чи бува ви не чули, що нас терміново викликають рятувати улюблену донечку цього містечка? — зашкірився собі під каптуром Хукір, — та й як ви гадаєте, чи не буде корисніше, щоб ми чимдуж звідси пішли, щоб до вас линуло купа клієнтів, які будуть купляти все підряд, аби лишень почути від вас байки, що тут витворяла така цікава компанія авантюристів? І з яких причин вийшов з вашого шинку їх улюблений староста з засохшою кров'ю під носом? — пам'ятаючи, що один колєга йому вже винен в парі 5 монет, пірат аж ніяк не збирався відплачувати корчмарю за його послуги. Аж ніяк не по-піратські теє.

    Яків затис губи, коли помітив, як декілька невеликих списів потрапили в коротуна Сібо. Із сховища Яків входити не збирався, він був прихильником таких боїв, коли мінімум витрат і жертв. І щоб зменшити кількість жертв на одну, друїд знову прийнявся за магію. От тільки, тепер це була молитва, стара пісенька-замовляння, яка використовувалась по селах там, в Чессенті, звідки він родом.
    — ... він прийде тобі на захист. — закінчив швидко два магічні рядки й зконцентрувався на Сібо. Це було заклинання сховища. — Біжи сюди, Сібо. Бодомаре! Нехай грають на нашому полі. — Крикнув, й потягнувся за мішечком з триболами на поясі, щоб розсипати їх перед возом і цим ускладнити життя зеленошкірим нелюдям.

Гару на порозі корчми вичавив з бороди воду і хекнув. От же ж пощастило потрапити в таку зливу. Добрий хазяїн навіть пса не вижене надвір, а Гару з своєю кумпанією валандався хто-зна де. Та й так пощастило - тут була гаряча їжа, пиво і суха постіль. Все ж краще, ніж десь посеред мокрого наскрізь поля.

— Здоров був, добродію. Нам пива на всіх. Та чогось гарячого поїсти. Хай би чорти вхопили той дощ клятий, пердолити його в гузно.

Настрій був не то що дуже приязний, але тепло таверни діяло швидко. І вже через кілька хвилин, отримавши келих пива, Гару був цілком налаштований почесати язиком.

— Агов, корчмарю, як справи на хуторі вашому? Чи все спокійно?

Гару сам винен, що залишив своє пиво на столі без нагляду. Але ж хай йому грець, відвернувся тільки на хвильку, і тільки встиг побачити, що малий засранець викрутий свої лапаті вуха прямо в кружку. І дварф добре вилаявся:

— А шо б тобі баняк тріснув, висерок. На холєру ти мені води в пиво налив, вишкребок ординський? Зара я тобі твого сапага в сраку запхну так глибоко, шо всмакуєш, в яке гімно вчора вступив!

Останнім часом Гару часто задавав собі питання, чому він взагалі ходить з такими диваками. Ходив би собі мертвих відспівував на ходячих упокоював - так ні, треба пригод на свою сраку. Інколи Гару почував себе єдиною розумною істотою серед дурнуватих тварин. Хоча інколи це відчуття проходило і було майже добре - як в компанії якщо не друзів, то добрих приятелів. Але явно не зараз.

Ах ви ж чорти волохаті!

Не гаючи часу паладин зблизився з ворогом що наважився вийти на дорогу. Руки самі почали проводити комбінацію, вимуштрувану роками. Спершу швидкий хльосткий діагональний випад знизу вгору, залишивший на зеленому тільці рубану рану. Не смертельно, проте й приємного мало, а головне - біль заважав зреагувати на наступний, головний елемент маневру. Той послідкував одразу ж. Бодомар, розвернувшись довкола власної осі, на відмашці, щоб не втратити й крупиці інерції, могутнім ударом обрушив на гобліна свій дворуч, розполовинивши того разом з обладунками. Кров оросила дорогу та бодомарові чоботи. Останній, добиваючий, був вже зайвим, проте без нього ця кривава симфонія не була б цілісною.

Задоволено закинувши меча на плече, Бодомар щосили прогорланив:

— Ласкаво просимо до пекла, виродки!

Для цього чоловіка покарання злочинців було мало не найбільшою втіхою в цьому брудному світі, і він не приховував отриманого задоволення.

  Зі світанком прокинувся Сібо, якраз за декілька хвилин до того, як Яков підійшов його розбудити. Малий друїд зрадів, що не сам буде вартувати ---- Дальдарин вже був на ногах, чатуючи до того з Підмогильним. Гному сподобався спів ельфа минулого дня, тож хоча вони ще не спілкувались особисто, але Сібо Босі проявляв захоплення чародієм. Принаймні цей ельф справляв кращі враження за того войовничого темного, що їхав з ними у візку.
  Довгі роки мандрів привчили гнома до певного розпорядку дня. Тож привітавшись з ельфом, спершу Сібо відійшов від табору та покликав до себе звіряток та пташок. Пригостивши їх (на цей випадок гном завше носив в своїх запасах відповідну їжу), він жестами і деякими звуками, які могли здатися сторонньому глядачу кумедними, попрохав своїх маленьких друзів сповістити його про небезпеку, якщо така з'явиться для їх табору. Залишивши отаку "сигналізацію" та покладаючись на Дальдарина, Сібо почав прогулюватись околицями табору, пам'ятаючи про пастки іншого друїда. Світанок завжди вважався гномом особливо чарівним. Він насолоджувався тою тишею природи, пробудженням її з появою сонечка, першими співами птахів. В цей час гном Босі щодня тішився прогулянкою, при цьому шукаючи різні корисні травинки для свого набору. Ще й до цього сьогодні йому пощастило із властивим лісним гномам захопленням від краси природи надивитися на бурхливі хвилі моря, вид на який відкривався біля їх табору. Тим не менш, совість Босі не дозволяла йому сильно відволікатись і лишати вартування лише на чародія ельфа та звіряток, тож він не забував і озиратись довкола, уважно виглядаючи загрозу.

***

  Зросту Сібові не вистачало, щоб побачити, чого зупинився перший віз. Напруження і бойова готовність пасажирів того візка занепокоїла гнома і він, опершись на свій спис, спустився на дорогу. Дістаючи з-за спини свій щит, він підійшов ближче. Сердце його впало додолу. Дійшовши до буйволів, йому відкрився вид на двох коней, що лежали неподалік на тракті. Чорні стріли казали друїду, що тут були чи може досі є вороги, і ці тварюки вбили цих прекрасних тварин. А чи вбили? Сібо не зміг би собі простити вагання, тому рушив оглядати коней, уважно озираючись в бік лісу. Гном мав намір подивитись, чи є хоч маленький шанс на рятунок тваринок, чи може він їм допомогти та зцілити їх. Відчуваючи небезпеку, Сібо збирався здатися до природньої лісовим гномам магії ---- зробити ілюзію ще одного себе, що так само схилилась над мертвими кіньми.

Ця історія відбулася свого часу у світі Забутих Королівств - світі, наповненого чудесами, магією, добром та злом. У «Королівствах» лицарі вторгаються в склепи давно полеглих двергських королів царства Делзун в пошуках слави і скарбів, розбійники бродять по темних вулицях величезних міст, таких як Невервінтер і Брама Балдура, а жерці служать богам, орудуючи булавою та заклинаннями, і борючись із жахливими силами, що загрожують їхнім землям. Тут чарівники досліджують руїни полеглої Нетерільскої імперії, проникаючи в суть таємниць занадто темних для денного світла, а дракони, велетні, демони і неймовірно огидні почвари ховаються в підземеллях, печерах, зруйнованих містах, і великих диких територіях світу.

По дорогах і річках Королівств подорожують менестрелі і торговці, купці та вартові, солдати, моряки й відважні шукачі пригод, які розповідають історії про дивні, чудові, далекі краї. Надійні карти та безпечний шлях можуть навіть недосвідчених молодиків привести до бажаної слави. Тисячі невгамовних претендентів на звання героїв з віддалених хуторів і сонних сіл щороку приїжджають в Невервінтер та інші великі міста в пошуках багатства й слави. Популярні дороги можуть бути заїжджені вздовж і впоперек, проте вони не завжди безпечні. Жахливе чаклунство, смертоносні чудовиська, жорстокі місцеві правителі, всі вони представляють небезпеки, з якими зіткнуться шукачі пригод, подорожуючи по Забутих Королівствах. Навіть ферми і земельні володіння, розташовані в межах дня ходьби від міста, можуть стати мішенями для монстрів, і жодне місце в світі не застраховане від раптового гніву дракона.

Ця історія відбулася в межах крихітної частки цього величезного світу, в краю, званому Узбережжям Меча. Це край пригод, де відважні духом вивчають уламки древніх фортець і досліджують руїни давно зниклих культур. Розташоване між пустель, засніжених вершин, високогірних лісів, серед беззаконня і чудовиськ, Узбережжя вміщає найбільші бастіони цивілізації, в тому числі й прибережне місто Невервінтер...



Яків Підмогильний сидів в одному з безіменних шинків, що були розташовані в Гніздів'ї Жебраків - найбіднішому районі міста, що знаходився на його околицях. Він як раз знаходився в місті Невервінтер, коли його товариш, Ґандріх Роксікер, звернувся до нього по допомогу. Він попросив Якова й інших шукачів пригод доставити навантажений провізією віз у поселення Фандалін, розташоване за кілька днів шляху на південний схід. Ґандріх був очевидно схвильований та скритний, не повідомляючи про ціль своєї подорожі, і сказавши лише, що він і його брати знайшли «щось грандіозне», і що він заплатить усім по п'ятдесят золотих монет кожному за доставку його припасів в цілісності до «Провізії Бартена», торгової крамниці у Фандаліні. Потім він рушив поперед інших на коні в супроводі бійця на ім’я Сільдар Холвінтер, попередивши, що повинен прибути на місце заздалегідь, аби «подбати про деякі справи».

Очікування довго не тривало, й до столу Якова почали підсідати й інші авантюристи, які з тих чи інших причин погодилися на цю справу. Дверг винайняв як мінімум іще чотирьох найманців - людину, ельфа, гнома та дроу, а може й кого іншого, хто іще не підійшов до чесної компанії - щоб супроводити його візок до Фандаліна. Ґандріх вирушає вперед із бійцем Сільдаром, щоб налагодити деякі справи в місті, поки братія супроводжуватиме його припаси. Власник «Провізії Бартена» у Фандаліні виплатить по 50 золотих кожному, якщо вони доставлять візок цілим і неушкодженим в його крамницю. Наймані працівники знадвору все ще формували вміст візка, пакуючи та складаючи усе необхідне: до відправлення залишалось менш ніж година, яку можна було використати для знайомства з товариством, із яким доведеться разом подорожувати, а може й навіть битися.

— Да, направление.
  — В какую сторону? И как ты вообще собираешься вести по рации? Никакого навигационного оборудования у нас вообще-то нет. — Терпеливо пояснил Боль, подозревая, что тот же компас в металлической структуре убежища был бы бесполезен. Учитывая, что плана комплекса ни у кого из присутствующих вроде как не было, то даже просто удерживать одно и тоже направление среди коридоров, вероятных завалов и запертых дверей будет не так-то просто.
  Что-то вырвало из рук бомбу, а долю секунды спустя стало понятно, что не что-то, а кто-то. Тот самый длинный нигер, что уже во второй раз хватает что попало и колет в себя, явно надеясь на то, что его вштырит. Который уже второй раз вырывает что-либо из чужих рук. И который любит не особо задумываясь над последствиями жмякать кнопки. Что же, в этот раз его явно вштырило. И новый набор кнопок он уже нашел.
  Не раздумывая и секунды, Боль перехватил дробовик и выстрелил завороженно разглядывающему бомбу негру в плечо, не дожидаясь пока он там что-нибудь нажмёт и всех их подорвёт.

Седой слушал и испытывал не очень сильное, но желание, завести бомбу на минуту-полторы и бросить в провал. Ну так, чисто из любопытства: посмотреть, что будет. Взорвётся ли раньше, чем долетит до дна? Или наоборот?
  — Нас четверо. Вооружены трое. Может ещё винтовку подгоните? — попробовал ещё подоить командира — потом-то другой возможности не будет. — И ножи не помешают, они всегда полезны. Или там штыки. У вас есть?
  Покосился на зажатый в кулаке ингалятор. Сидеть с головной болью уже подазебло и кому-то нужно было проверить правдивость совета Виконта.
  — А что за идиоты засели в блоке, который мы вам откроем? И что с ними будет, когда вы к ним зайдёте? Какие гарантии, что вы нас не постреляете к хуям, когда перестанем быть нужными? И, самое главное: какова дальность действия взрывчатки? Не аннигилирует ли она нас вместе с насосом?

Терпение кончилось и седой пшикнул в себя неизвестным веществом.

Много вопросов, мало ответов, после которых вопросов меньше не становится. Спутники начинают разговаривать, только черный карлик молчит. И Безродный гигант замолчал. Скрестил руки на груди и переводил лениво взгляд с одного говорившего, на другого.
- Хорошо, мы взорвем насос. Тем более это в наших общих интересах. Но при следующей встречи, я хотел бы получить знание обо всем: апокалипсисе, Боге и магах. Пока я голый не только физически, но и ментально.

γ — Друг, у тебя очень интересные вопросы, но ты упускаешь тот факт, что я, блядь, слепой. — Голос был лишён агрессии, хотя и на мгновение потерял былое хладнокровие. — Типо, я же не родился в комнате связи, так? Мне приходится проверять всё на ощупь. Это долго и чертовски фрустрирует. Самое забавное, что я всю жизнь мечтал управлять дурой такой мощности. Это как... знаете, на корте без ракетки, на поле без мяча, в борделе без члена, в бассейне без шапочки. Эээ... да, в теории я определённо могу перехватывать чужие переговоры в рамках комплекса, и я почти научился делать это безопасно. Видите ли, после того как ГП крякнул, беспечно бороздить радиопросторы стало нельзя. Можно случайно наткнуться на мозговыносящую станцию. Буквально. Однако я почти решил эту проблему и обещаю, что вы будете первыми, кто испытает великую шпионскую технологию. Насчёт других наушников: те, что могли транслировать мой прекрасный голос, полегли в вашей комнате. Один свалился на нижние ярусы и перестал работать. Вы... вряд ли захотите спускаться на нижние ярусы и проверять почему так вышло. Большинство живых на станции не слишком разговорчивы, используют внутренние каналы связи, иногда даже ставят глушилки.

Затем добавил насчёт приманки:

γ — О, лады, орать я умею. У меня было время порепетировать, пока меня резали без наркоза.

В наушниках раздался характерный «пшик» и остаток пути по коридору проходили в тишине. Комната с капсулами скрылась позади. Дверь, которая оказалась крайне нетерпелива и её пришлось открывать во второй раз после сбора гарнитур, захлопнулась, едва последний из вас перешагнул порог. Вы мрачно подметили, что активировать панель в пылу битвы и ждать работы дверного механизма — смерти подобно.

Коридор пустой, абсолютно тихий, звукоизолированный. С непривычки мерещится, что где-то что-то тихо гудит или шумит, но это только иллюзия. С каждым шагом здесь всё некомфортнее. Стенки давят, будто сужаются. Кажется, это называют «лиминальное пространство». Никаких признаков, что это место вообще когда-то населяли люди.

Доходите до конца. Открываете вторую дверь. Поудобнее перехватываете труп. Боль даёт связному отсчёт. Шлюз открывается. Бросок. Активируется громкая связь.

γ — НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! О БОЖЕ, МАМА, Я ЖЕ У ТЕБЯ ТАКОЙ ОДИН! АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!

Последний крик Коммутатора срывается в писклявость и обращается зловещим эхом. Комната тёмная, почти непроглядная, только откуда-то сверху доносятся два слабых источника света. Пальбы не слышно. Ответа тоже. Входите внутрь. Шлюз за вашей спиной захлопывается. Едва не сваливаетесь всем скопом в бездну. Лишь в последний момент смотрите под ноги и понимаете, что что-то не так.

Посреди комнаты огромная дыра. В неё скошены острые металлические обломки пола, ниспадают оборванные провода. Помещение напоминает шахту. Вы не видите ни верха, ни низа. Зато кто-то видит вас.

ссылка ♫
Если подняться взглядом по стене напротив, то можно увидеть, что она заканчивается платформой, возвышающейся где-то в метрах двадцати над вами. И там вы видите множество людей. В тяжёлой чёрной броне, сливающейся с окружающим мраком. Напоминающие живые танки. У них многоствольные пулемёты, огнемёты, автоматические гранатомёты и прочее тяжёлое оружие. Все крупного сложения и идеально равные по росту, точно в один отряд их определяли по линейке. Глядят на вас безмолвно, но атаковать не спешат. Один из них придвигается к самому краю платформы. Явно командир. На его шлеме загорается красный визор. То ли чтобы вы его лучше видели, то ли зачем-то ещё.

Вздохнул. Подумал. Оделся. И как-то даже пофиг стало. Ну регенерируют посреди бойни, что такого-то? И другим тоже похер. На шутку ноль реакции. На посыл тоже. Как будто он тут один. А может так и есть, всё это сон? Кошмар? Галлюценногенный трип? Но чёт не отдыхается. Заёб. Глубинный. Ощущаемый и кожей, и каждым вздохом, и волосами на спине. Нельзя в эту бездну погружаться. Нужно отвлечься.

Пробрало вдруг звуком противным и отпустило. Тряхнул головой.
— В пизду, — буркнул под нос. Как же достало. Звуки резкие. Долбоёбы мёртвые и не очень. Ощущение собственной ничтожности, недостойности внимания. Хватит.
Другие обзаводились пушками и ширялись дозами. Понял вдруг: он тоже хочет. Либо ствол (два, включая междуножный, ещё не выросший), который сделает из мяса человека: с вооружённым нет-нет, а придётся считаться. Либо дури, чтобы улететь от этого всего. Билет бедняка в счастливую жизнь. Временный, но эффективный.

Пошёл между телами, собирая ништяки. Всё найденное — себе. Хотят, чтобы делился, пускай просят.

— Ебёна мама, — были его первые слова. Ну а как ещё выразить всё это? Только так.
Мир постепенно обретал чёткость, а голова — ясность. Рядом заныл такой же бедолага. "Яболь". Почему-то сразу вызвал раздражение дикое своими "Я". Может потому, что боли и внутри хватало, а тут ещё снаружи добавилась.
— Боль, иди нахуй, — послал злобно. — Без тебя тошно.
Посмотрел под ноги. Выбрав на себе наименее больной кусок кожи, почесался. Ну так, чувствительность проверил. Ухмыльнулся, на что лицо откликнулось болью.
— Мужики, — хотя по ним пока не скажешь, но растёт, — я, кажется, подцепил чего. Елда чешется и кровью насыкал. Как думаете, это заразно?
И пока другие от шутки на пол, хохоча, попадали (ну а хуле, бля), решил прикрыться. Напялить на себя ближайший балахон, сперва вытряхнув из него труп.
И размышляя, заодно: а это вообще нормально, что они вот так вот на глазах из мяса в людей регенерируют? Да и что за "они", знает этих парней? А себя?

Секунды, что тянутся в бесконечность. Беззвучный крик, тонущий в крови. Мясной цирк дьявольских инструментов, что непрерывно терзают плоть. Мгновение передышки. Не во благо, а чтобы стало ещё больней. Сознание, уже неспособное ничего помыслить, а способное только покорно нестись по течению вечного страдания. Ты не умрёшь. Не можешь умереть. Такова твоя судьба. Быть безропотной подушкой для иголок у бездушной машины. Тело предательски восстанавливается, опиоидные рецепторы получают свои тридцать монет серебряниками и снимают боль. И вот она опять разгорается со жгучей невыносимой силой. Снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова. И снова.

Внутри уже не человек, а комок уродливого мяса, который то тщетно пытается сбежать разом во все стороны, то сжимается в одну гротескную кучу от нестерпимых спазмов. Даже самый отпетый садистский ублюдок может устать. Выдохнуться. Дать перерыв. Но машина не знает усталости. Не знает цели. Не знает смысла. Потрошит твои жалкие остатки снова и снова, повинуясь вшитому алгоритму. И снова. И снова.

Где-то снаружи проносится чудовищный гул. Гремят выстрелы. Но находящиеся внутри этого не понимают. Они не способны осознавать ничего. Пока не гремит стекло.

Гремит стекло. Трещит. Разбивается. Вдребезги. Машина затихает. Нет покоя. Новая боль. Страшнее предыдущей. Боль ливня мыслей, что раскалёнными каплями ошпаривает мозг. Мёртвая, окаменелая и растресканная почва. Смерчи первоначальных сил, что уносят всё, что посмело выжить. Кровавое небо. Жестокий взгляд. Оттуда. Ты, маленький и беззащитный. Жалкий. Тот, кто перестанет существовать по щелчку пальца. Прижимающийся к земле, как немощный эмбрион. А оно всё ближе. И ближе.

Божественный гнев. Божественное безразличие. Жатва душ. Неведанные материи, в которых никому нет до нас дела. Но крошечное изменение где-то там, уничтожило всё то, что мы знаем здесь.

Сталкиваются силы, которые даже нельзя осознать или помыслить. И с грохотом, скрипом, сквозь задворки сознания и кору мозга прорываются слова, а каждая буква выжигается как клеймо.

ЕДИНСТВЕННОЙ ВЕРНЫЙ ПУТЬ
ПОЛОН БОЛИ И СЛЁЗ
ЭТО ЗНАЧИТ ПОЙТИ ПРОТИВ НИХ ВСЕХ

Укол во все нервные узлы. Темнота.

...

...

...

...

...

...

...

ссылка ♫
Просторное помещение, озаряемое синеватым светом ламп. Размером с ангар, но здесь почти нет пустоты. Всё усеяно неведомыми приборами, кучей толстых проводов. И капсулы. Всюду капсулы. Разбитые. Только одна единственная продолжает работать и дребезжать.

Глаза открываются неожиданно легко. Чувства возвращаются крайне быстро. Но лучше бы они этого не делали. Ощущаете вы себя паршиво. Мягко говоря. Под каждым такая лужа тёмной крови, что хватило бы прокормить орду особо прожорливых клещей на несколько сезонов. А в этой луже неприятные, мокрые ошмётки плоти. Вашей.

У всех нестерпимо зудит и ноет мужское естество, что превратилось в кровавую кашу, но медленно, нерасторопно восстанавливается. У некоторых видна грудная клетка, что постепенно зарастает слоем новой кожи. Седовласый усатый мужчина панически оглядывается по сторонам. В его глаза страшно смотреть. Раздражённые, они покрыты бельмом с вкраплениями крови и гноя, но оно постепенно сходит, возвращая ему привычное зрение. Чернокожий трясётся всем телом и под огромным давлением через его рот пролетает алое и обильное содержимое желудка. Самый крупный из пробудившихся вдруг сворачивается в клубок и издаёт истошный высокий вопль. Можно заметить регенерирующие обрубки пальцев на его ладонях, но явно не они стали причиной его дикого, душераздирающего крика. Прооравшись, впрочем, он вдруг огляделся серьёзным ледяным взглядом, точно секунду назад в него просто вселился какой-то бес.

Кости


Боль
Ты ошарашенно глядишь на капсулу, из которой выпал, точно выпнутый из материнского чрева. И голова адски гудит, пока ты не отведёшь от неё взгляд. У тебя связаны с ней какие-то воспоминания. Больше, чем у остальных. Возможно, если ты сосредоточишься, то сможешь вспомнить. Тебя тянет к знаниям и одновременно тебе страшно это видеть.

Безродный
В целом ты оцениваешь своё состояние как несколько удалённое от «нормы». Но ты не можешь не приметить, что загадочные капсулы производят на тебя гораздо менее гнетущее впечатление, чем на всех остальных. Словно бы внутри неё сидел не ты, а кто-то ещё. Кажется, ты только что кричал. Или и это был не ты?..

Разберёшься позже. Сейчас к тебе возвращаются твои глубокие познания во многих областях... особенно наука о строении человеческого тела. В том числе не совсем человеческого. Людьми окружающих назвать тяжело. Как и тебя самого.

Ты словно видишь их насквозь и внутри них пульсирует некая энергия, которой лишены обычные люди. Кажется, вы называли это «электричеством». Для тебя оно выглядит как оранжевые всполохи, гуляющие в разных частях организма. У всех без исключения эта энергия особенно ярко пульсирует в мозгу. У чернокожего она спускается ниже и горит ещё и в сердце. У усатого всполохи пронизывают жуткие и глубокие глаза. У последнего, опасливо оглядывающего капсулу, энергия охватывает тестикулы и надпочечники.

Оглядываешь самого себя. Свечение проходит через твои руки вплоть до кончиков пальцев. Глядеть так на мир постоянно — неудобно. Едва ты задумываешься об этом, как твой «рентген» постепенно угасает, оставляя тебе обычное человеческое мировосприятие.

Всем
Здесь произошла настоящая бойня. Вы видите множество мёртвых тел, среди которых выделяются фигуры в светло-коричневых балахонах. Наверняка среди трупов можно отыскать что-нибудь полезное. От одного из умерших исходит характерный шум помех.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вспышки во тьме.

На орбите Прогрессума можно было заметить странное шевеление, которое вогнало бы в ступор любого кто его увидел, словно безумный художник решил сотворить из метрополии Дома Фордж самую огромную инсталляцию из возможных. Сияющей паутиной планету покрывали целых три сети боевых саттелитов, которые впрочем, казались крошечными на фоне многочисленных боевых платформ – «Колчанов» и «Ежей». Фантастическими узорами, словно праздничные гирлянды скрепляющие пространство между двумя десятками оборонительных платформ висели две дюжины эскадрилий истребителей, от стандартных машин, до угловатых штурмовиков Икса и огромных зализанных силуэтов стрелокрылов. А в самом центре построения, словно великан в окружении пигмеев застыл тяжелый крейсер класса «Чудовище» выпуск которых только начался на Гьеди Прайм. Огромные шпили, в кратчайшие сроки, возведенные вдоль экватора Прогессума засветились и планета в считанные минуты оказалось затянутой молочной пленкой активированного на пиковую нагрузку планетарного силового поля. Они не двигались. Они ждали. Но никто так и не решился потревожить покой метрополии Дома Фордж.

Высокий, худощаво-нескладный человек в просторных белых одеждах без всякого напряжения проходил один за другим пункты охраны, где то гвардейцы просто брали на караул, где то хватало пары слов и похлопывания по плечу и только на последних контрольных пунктах ему пришлось, что то грозно сказать, указав на черный брильянт на своем лбу. Миновав последний кордон он вошел в небольшой зал, где за книгой сидел измотанный и какой то помятый Вилен Оркэм и начал что то говорить ему с улыбкой продвигаясь к правителю, но до лорда он так и не дошел из бокового коридора выскочил запыхавшийся толстячок в таких же белых одеждах как и у худого в сопровождении гвардейского офицера. Он на мгновение застыл, потом скривился и взмахом руки прогнал воина, и направился к своему коллеге. Теперь пришло время морщиться худому, он что то сказал новоприбывшему на что тот ответил целой тирадой непонятных слов, ярко и эмоционально размахивая руками. Несколько минут шел оживленный разговор на непонятном языке из которого можно было вычленить разве что сильно искаженные фразы – Школа…Камала Боло…Внутренний Круг…Принципы…, все время разговора то один то другой прикасались к своему лбу как бы аргументируя свои слова, пока наконец толстячек не застыл с грозным видом сложив руки на груди и просто перестал отвечать на фразы своего оппонента. Худой еще несколько раз пытался возобновить разговор, но наконец махнул рукой, как то съежился и поклонившись произнес какую то фразу явно ритуального характера, от который толстячек отмер и благосклонно кивнул. Оба спорщика приложили три пальца ко лбу и разошлись в разные стороны. Надо отметить, что все это происходило под ничего не понимающим взглядом Вилена Оркэма, который так и не смог найти слов, что бы спросить что за спектакль разыгрался в его комнате отдыха.

Рядовой боец четвертой интербригады «Знамя Сопротивления» Диос Миос пытался задавить тошноту когда лунмарская «Волна» на которой он летел, явно начала входить в атмосферу, причем не по расчерченной диспетчером космопорта как струнке траектории, а явно просто наобум, спотыкаясь на каждом небесном ухабе и стремительно меняя траекторию движения каждые несколько минут. В целом это было достойное завершение странного и местами безумного полета - сначала была погрузка на Кайо. В соответствии с брифингом проведенным комрадом Бижоном они должны были прибыть на зеленый Эдем для переподготовки и отдыха после того как долгие месяцы несли свободу угнетаемому народу Кайо, но что то пошло явно не так. Во-первых при взлете их обстреляли, хотя раньше командование клялось что у Катаристисов не осталось вообще никаких вооруженных сил. А оказаться в дергающимся контейнеровозе пытающимся выполнить маневры уклонения, ежесекундно ожидая, когда тебя размажет по орбите врагу не пожелаешь…ну разве что какому-нибудь рабовладельцу только. Потом вместо короткого перелета они оказались заперты на корабле на целых две недели и на все вопросы улыбчивый мичман в старенькой униформе лунмарка только хлопал его по плечу утверждая, что все в соответствии с приказом лорда и будет пучком и «прорвиемся товарисч». На вопрос, какого лорда? Валериана Центавра? Эриха Лунмарка? Пауля Атрейдеса? Он не отвечал, как не отвечал и на все другие вопросы. А через неделю вообще прекратил появляться в трюме задраив внутренние переборки. Было решительно непонятно где они и куда их везут и вот теперь судя по жесткому удару они, наконец, приземлились, в проходе появился давешний мичман который торопясь подталкивал солдат к аппарели, командовал выгружать тяжелые стволы осадной артиллерии и вообще всячески наводил суету мотивируя тем что - «сейчас как ебанет, костей не соберем». Корпус выгружался торопливо и в состоянии крайней суматохи и только через полчаса Диос смог поймать мичмана и зажав в углу потребовать ответов, но и тут его ждало разочарование, вместо четкого ответа на вопрос – «Что бля, происходит?», он минут пять выслушивал совершенно бессмысленную тираду про великий долг, отважных дев, заточенных драконов и твердое намеренье погибнуть, но не сдаться врагам мирового аболяционизма! Хотя Диас и сам поднаторел в идеологических вопросах, тут он немного поплыл и пришел в себя только когда уже стоял, сжимая винтовку у втягивающегося трапа, в то время как из динамика готовящегося взлета корабля играл гимн бригады в который вклинивался голос капитана объясняющий что шахты с подлежащими освобождению рабами в трех километрах западнее, родина вас не забудет, миру мир, рабству болт и все в таком духе. Вообщем, держитесь там, хорошего настроения вам и патронов побольше. Совершенно ошеломленный боец даже не сразу расслышал сквозь рев взлетающего корабля чистый звук трубы и только обернувшись, увидел стоявшего на соседней сопке всадника, который словно сошел со страниц детских сказок со своим восьминогим конем, боевым шлемом с меховой опушкой и разукрашенным серебряными узорами горном в который он яростно дул. А из за спины всадника уже валил вперед целый вал злых солдат в изукрашенных чертополохом скаффах…пожалуй это зрелище Диас запомнит до конца своей жизни…минут на пятнадцать, то есть.

Алиса Таннед задумчиво смотрела в большое зеркало, где отражалась все еще симпатичная, хотя и явно уже не молодая женщина, на гладком эбеново-черном лице ее была видна задумчивость. В процессе бешеной гонки по кораблям, хайлайнерам и планетам она все таки настигла свою цель, причем все принятые Родериком Штормом меры предосторожности казались наивными и детскими шалостями, даже как то неуместными для того кто не понаслышке знал о методиках Бене Гессерит. И конечно они не могли бы противостоять ей - «Року Наттлей», «Черному ферзю Ордена» и еще множество накопленных за сотни лет служения прозвищ. Она могла бы забрать его жизнь как приказал Эрих Лунмарк, могла… но не будет. Тем более после того, как Эрих принес вассальную клятву ставленникам Гильдии дальнейшее сотрудничество с ним вызывало серьезные вопросы. Так что сейчас Община была не в том положении, что бы из за каприза одного из лордов плодить себе по настоящему могущественных врагов, для сестринства гораздо полезнее будет если она займется по настоящему горячей темой, попытается что то сделать с чертовой утечкой, это будет наиболее верное решение в данной ситуации. Чернокожая преподобная мать незаметным движением вложила «гом джабар» в прическу и двинулась к выходу из зала, где Родерик Шторм чуть ли не ужом вертелся вокруг лорда Селициана Хагала, который надо сказать довольно благосклонно глядел на своего нового возможного протеже. Лорд Селициан любил, когда он при любом раскладе происходящего оставался в выигрыше и на молодого хозяина Эльдорадо и Оверторна у него были большие планы.
Фреджа Лунмарк с безумной скоростью перебирая руками взбиралась по узкой технической лестнице, старый план «Контейнер» внезапно превратился в насущную необходимость, а до третьей сортировочной станции оставалось еще метров двести, и судя по шуму в эфире платформы орбитальной обороны уже уничтожены и пелагейцы начинают высадку на станцию, никаких иллюзий о том сколько ее квод продержится против гвардейцев и боевых тварей она не испытывала, тем более врят ли корпоративная охрана станет на сторону лунмарков. Стражники Картеля не собирались отдавать жизнь за так и не ставшую своей девушку, а проклятый Фонтески успел подгадить и из могилы передав право на использования своего кода кораблям ее врагов и выправив бумагу, наделяющую их правом досмотра базы. Впрочем, о мертвых или хорошо или ничего. Фрейджа с удовольствием вспомнила утреннюю эфирную запись с расстрелянным, словно из пулемета координатором и надписью кровью на стене «Блез Фонтески свидетельствует, что Дом Лунмарк еще немного может продолжать канли». Дурак сам подписал себе смертный приговор, Картель не будет мстить за чиновника, влезшего в игры Благородных Домов. Девушка подбежала к штабелю контейнеров и найдя нужный номер 2957BIS, прикоснулась рукой к сенсору открывая небольшое изолированное пространство, с полной системой жизнеобеспечения, захлопнув створки девушка скорчилась в небольшом пространстве замедляя свое дыхание до минимума. Она вспомнила старый, почти месячной давности разговор с Летицией и ее последние слова - Только успей добраться до него и ты спасена, контейнер уйдет по назначению, невозможно найти его среди миллиона таких же ежедневно пребывающих и убывающих со станции. И вы будете свободны. Своообооодна… пронеслось в голове засыпающей девушки.

Селим Мунз в окружении многочисленной охраны вошел в кабинку лифта, которая каждое утро носила его от его апартаментов расположенных в самой середине гигантского «Новолуния» до боевого мостика, откуда лорд наблюдал за расцветающими на поверхности взрывами, его старые подданные не церемонились с новыми. Группа из почти двух десятков человек вольготно расположилось в огромном лифте, Селим неторопливо закурил сигару с семутой выдыхая ароматный дым прямо в жерло стационарного рециклера, он уже обернулся с каким то вопросом к своему спутнику - здоровенному громиле с азиатским разрезом глаз обвешенному дюжиной разных стволов, но внезапно высокая женщина в сером або стоящая за его спиной схватила его за плечо и дернула на шаг назад. Мгновением позже там, где стоял Мунз появилась оплавленная дыра, новый рывок Мунза вправо и новая дыра в полу. Почти минуту под ошарашенными взглядами охраны женщина с плотно зажмуренными глазами словно играла в пятнашки с неведомым снайпером переставляя двести килограмм мяса и брони лорда словно пушинку по всему лифту пока выстрелы не смолкли.
- Тяжелая ришезианская винтовка. Стандартный усиленный акком, двадцать шесть выстрелов, полминуты на перезарядку – спокойно прокомментировала она, небрежно сгибая ошарашенного лорда почти пополам, отчего вылетевшая откуда то из пустоты лента убийца вместо мягкой плоти разбилась о бронепластину.
- Что ждешь!!! Дубина!!! – взревел пришедший в себя лорд, вперив яростный взгляд в обвешенного оружием мужчину и игнорируя женскую руку удерживающую его в странном положении.
Здоровяк пожал плечами и словно провалился сквозь пол, одним движением выбив аварийный люк, несколькими секундами позже из шахты раздалось частое хлопанье тяжелого игольника, пусть охотники за головами Дома Тоторо и не были лучшими телохранителями вселенной, но вот отнимать чужие жизни они умели на отлично.

В глубокой задумчивости, то и дело теребя массивную золотую цепь на груди Андрей Плутос двигался по только что перестроенному после войны с торнийцами зимнему саду расположенному в самой глуби Золотого дворца, отсутствие Ольги тяжело давалось лорду который внезапно для самого себя успел крепко привязаться к ней. От охраны вокруг было не протолкнуться – восемь, целых восемь диастров, немаленькая толпа телохранителей, какой то почти обнаженный здоровенный бугай в шипастом ошейнике и огромным копьем, втягивающий воздух вывернутыми, словно у дикого зверя ноздрями. Обычная рутина для лорда воюющего Дома, вот и Андрей не обращая на них внимания спокойно брел по мозаичным дорожкам сада когда на его пути возникла одинокая фигура, казалось человек вышел прямо из тени одинокой колонны шокировав телохранителей настолько что они несколько мгновений просто таращились на него. Непростительно много для профессионалов.
А потом началось то, что Андрей ожидал уже давно, еще после самого первого предупреждения, правда на масштабы угрозы он похоже никак не рассчитывал. Не было никаких сомнений, что сам Предвечный Ветер облекся в человеческую плоть, что бы вкусить неведомую ему ранее страсть собственноручного убийства. Словно оживший вихрь одетая в серое фигура двигалась сквозь телохранителей оставляя за собой выпотрошенные животы, отрубленные руки и вскрытые горла,. То, что заняло бы даже у команды профессионалов немало времени отнимало у убийцы считанные секунды, но и их было довольно, что бы Андрей бросился бежать, но не к выходу из сада, а куда то в глубину запутанных дорожек. Лорд бежал, а заоравший что то нечленораздельное здоровяк и половина диастров бросилась наперерез убийце, но несмотря на все свое отточенное мастерство им оказались почти нечего противопоставить врагу. Взвившись в многометровом прыжке в воздух, убийца приземлился прямо посреди них, успев ударом ноги не просто вмять забрало шлема одного диастра внутрь, но и раздробить скрытое за ним лицо щитоносца. Дружно атаковавшая его троица сгрудилась вокруг, но тут же разлетелась по сторонам. Ловко увернувшись от прямого удара длинным мечем и вогнав в крошечную щель в броне длинную иголку, убийца высекая искры провел своим молочно белым кукри по шесту другого отводя оружие в сторону и заодно смахивая все десять пальцев телохранителя невзирая на броневые перчатки диастра. Не растерявшийся второй щитоносец попытался достать противника ударом острого края щита, но внезапно упал с развороченным от крупнокалиберной пули затылком. Чуть больше времени занял великан, несколько секунд убийца в сером просто уклонялся от могучих и надо признать достаточно быстрых ударов копья, пока не поймав момент когда противник вытянулся в глубоком выпаде просто вскочил на древко копья и за два шага оказался вплотную к врагу, где словно огромными ножницами отстрег звероватую голову и не теряя ни секунды бросился за убегающей жертвой. У нее оставалось еще четыре диастра, но они вместо попытки убежать застыли в нерешительности на перекрестке тропинок и зря. Еще одна меткая пуля заставила одного телохранителя рухнуть на мозаичные плиты с пробитой головой. Убийца сделал рывок к жертве, оставшаяся троица телохранителей совершенно не пугала его, перебившего за полторы минуты два десятка человек, но его рывок был внезапно остановлен седоусым мужчиной с длинной катаной с отливающим зеленью лезвием. Стремительный, ничуть не хуже чем у убийцы удар меча разорвал ткань капюшона обнажив серокожую, покрытую татуировками голову и плотную повязку закрывающую глаза убийцы, и даже чуть не лишил того головы.
Для обоих встреча оказалась неожиданностью и оба тут же узнали друг друга, оба слышали немало о мастерстве друг друга, но убийца был моложе и реакция у него оказалась быстрее. Именно поэтому вместо атаки совершивший прыжок вперед, как будто им выстрелили из пушки Гюнтер Лунмарк обогнул Гюрзу и проскочив боком между смыкающихся щитов диастров вогнал свой «зуб» в грудь лорда Плутоса.
То есть вогнал бы, если его кинжал не завис в воздухе в считанных сантиметрах от груди того кого он уже считал мертвым. А мозаика, в центре которой стояли лорд Андрей светилась все ярче и ярче мягко, но настойчивее оттесняя Гюнтера от его цели. Обостренное принятым концентратом чувство опасности взвыло и подняв лицо с черной повязкой закрывающей глаза к находящемуся на отдалении балкону, он увидел как на него вбегала чуть ли не рота пехотинцев в мобильной броне колониального легиона ришеза, тяжелые винтовки легли на перила и вокруг стремительно двигающегося Гюнтера от попаданий лазерных лучей вскипели камни дорожки. Один за другим карманы Гюнтера покинули, почтив се имеющиеся метательные предметы от микрогранат до метательных звезд, но безразличное поле спокойно держало удар мягко, но уверенно отшвыривая объекты от Андрея Плутоса. Единственно приемлемое решение пришло в голову Гюнтера когда от нависающей над перекрестком колонны отлетела пуля, Виолета сориентировалась быстрее него. Если он….
Но закончить свои рассуждения Гюнтер не смог, так как ему пришлось уворачиваться от удара катаны, два коротких клинка отличный выбор для драки, но лишь тогда когда ты на голову превосходишь оппонента в скорости и мастерстве, зная наперед каждый его удар. И если с предзнанием все было неплохо, то в остальном Гюнтер похоже проигрывал, старый оружейный мастер владел клинком совсем на другом уровне, мгновенно изменяя вектор атаки и за счет одного мастерства просто не давая возможности для действительно опасной атаки. Может быть кто-нибудь с более мощным даром еще бы и смог найти тоненькую тропинку удачных действий, но для Гюнтера мозг которого и так уже почти кипел это явно было чересчур. Секунды текли за секундами, с расширенными глазами наблюдали оставшиеся диастры за тем как два сверхчеловека, две легенды танцуют под огненным дождем порождаемым ласганами ришезианцев. Танец все ускорялся и ускорялся. Гюнтер буквально чувствовал как горят его сухожилия и сгорают нервные волокна задействованные сразу на обоих уровнях сознание…но вместе с этим они испытывал и огромное, нечеловеческое наслаждение которого не знал почти никогда, а последние несколько лет после «прозрения» точно. Он дрался с противником который впервые за все время не просто был равен ему, он был сильнее! И только «Зуб» давал ему возможность сражаться с ним на равных, левый клинок давно уже был сломан и блокировать катану порой приходилось ладонью, каждый раз рискуя остаться без нее, если мастер сможет чуть довернуть клинок, тело горело, мозг кипел, но Создатель как же было хорошо! Сквозь эйфорию постепенно , не с первого раза но все же пробивалось всепоглощающее чувство опасности и только в последний момент он успел убрать свой затылок с траектории пули. Отчаявшаяся привлечь его внимание Виолета пошла на крайние меры, веря что ее Гюнтер увернется даже от ее выстрела. Словно вынырнув из алого тумана Гюнтер бросил взгляд по сторонам и покрылся мурашками заметив как настоящая волна солдат течет из центрального входа. Он слишком заигрался! Время было принимать решение, шанс убить Гюрзу, отключить поле и взять нужные жизни еще был, но подобный риск уже не стоил усилий и он быстро принял решение. Сделав шесть стремительных и безукоризненных акробатических солнышек назад, Гюнтер сорвал повязку с глаз, одним движением молочно белого кинжала отсалютовал Гюрзе и бросился прочь. Бегает он не хуже чем убивает и солдатикам предстояло немало потрудиться если они хотели поймать его.

Черноволосая, красивая какой то хищной красотой женщина словно дикий зверь в ярости металась туда-сюда по своему небольшому кабинету оборудованному прямо в спальне, то впадая в бешенство, то разражаясь потоками слез, у стены застыл бледный словно полотно ее неизменный секретарь, сейчас следящий за ней расширенными от ужаса глазами. Она размахивала наполовину разодранным письмом за подписью самого барона, в кой то веки уделившего ей внимание, но какое внимание?! Ледяным тоном барон сообщал, что прекрасно знает обо всем что затеяла Геката, о ее шашнях с Каймаром Ришезом и Федором Розенкрофом, о том что она решилась предать его доверие и обещала уничтожить его столицу, там было еще много всего, но самое страшное что там было - это ее смертный приговор. Барон отрекался от всех уз крови, что связывали Харконеннов и Катаристисов и обещал предательнице самое неприятное будущее.
Заломив руки Геката упала на пуфик, все что она задумывала, становилось известно врагам раньше чем оформлялось у нее в голове, а все что она делала преподносилось ее врагами в таком виде, что ей оставалось только ужасаться. Начиная от дурацкого астероида погубившего Аватея Орпала, до убийства Бенедикта Инверзеннона все ее действия приносили больше вреда чем пользы. И они всегда опережали ее, опережали практически во всем!
- Нет, это еще не конец! – рычала она – барон получит мое письмо и поймет, что я не предавала его! Может быть, он уже получил его! Я сама брошусь ему в ноги, он поймет, что это только навет! Не может не понять! У него не осталось союзников здесь кроме меня… Я смогу взять верх, я уоговорю! Я не собираюсь становиться пешкой ни Андреаса, ни Федора они оба еще окажутся у меня в супе, как Родерик! Никому…ничего…
Женщина, получившая звучное прозвище королева-шаманка еще, что то говорила , кому то в чем то клялась и о чем то яростно , как жила всю свою жизнь , молилась, но секретарь ее уже не слушал. Он с неослабевающем вниманием смотрел, как небольшая татуировка на его запястье пришла в движении и нарисованный ключ повернулся в замке. И тут он тихо, но облегченно выдохнул, наконец то.
Он сделал первый шаг, неожиданно мягкий и беззвучный, от стены - наконец то он будет избавлен от необходимости пресмыкаться и лебезить перед безумной стервой. Он сделал второй длинный скользящий шаг , с небольшой болью распахнулся хирургический карман, на его руке буквально вложив в руку длинное трехгранное шило – наконец то он не должен будет выть на луну и жрать человечину среди кайонских дикарей. Он сделал третий шаг легко, смещаясь из возможного периферического поля зрения своей хозяйки – наконец то он сделает, то что так долго желал играя свою непростую роль. Четвертый шаг превратился в настоящий тигриный прыжок, кайоны несмотря на свой вес и некоторую заторможенность обладают отличным чутьем на опасность – наконец то он снова, по крайней мере на некоторое время, станет тем кем он был Янусом Кади со звучным прозвищем «Торквемада», а не серым убожеством у двери безумной владычицы.
Одним движением «секретарь» вцепился в горло женщине, рывком подтягивая и прижимая к себе, сразу нанося два выверенных удара – в печень и в сердце, его коронные приемы оттачиваемые годами. Не каждый может пробить сердце из такой позиции! Он мог. Еще несколько секунд он склонив голову на бок, словно прислушивался к музыке небесных сфер, и держал жертву в стальной хватке чувствуя как покидают ее последние искры жизни, а потом словно вспомнив что то нанес два быстрых удара в область живота и аккуратно опустил ее на пол. Секунду он смотрел на почти живое на вид тело, после ударов его отравленного клинка на нем не выступило даже капли крови, все раны мгновенно запеклись и женщина казалась просто спящей. Небольшим усилием он вложил клинок обратно в руку и неторопливо пошел к выходу, надевая на лицо привычное скорбное и испуганное выражение. Надевая в последний раз.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

- Они... Они... - выравниваясь с помощью герцога, сообщила Виссиль. - Там... Моя семья... Во дворце...
Чародейка огляделась вокруг. Как же это было ужасно.
- Как же их много... Все жители... Они идут за нами. - не могла не говорить женщина. - Как те скелеты... Может, где-то внутри они также тянутся, также верят? Эвелинн... Что говорит тебе кинжал?
Впереди - река... Скоро дворец. И они...
Нет. Вот они. Уже здесь. Встречают её... Без радости. Жгучим укором...
Сын... Как же измученно и безжизненно выглядит ее ребенок. Словно среди всех преступлений Тьмы это - самое страшное. Почему он такой? Разве не должен мальчик глядеть такими же без различными пустыми глазенками? А не безвольно висеть, как старая потрепанная игрушка?

Виссиль прижимает ладонь к груди. Кулачок, сжимающмй слегу. Чародейку колотит.
Наваждение или же нет?
Она хватается за Орсо. Снова. Так сильно, будто это поможет ей удержаться сознанием в мире живых.
А я и иду! Я пришла помочь вам! Мы все пришли. Столько дней, месяцев, циклов... Лишь мысли о вас и подобных вам. О великой трагедии. Ни капли жизни, ни единого вдоха не было потрачено на что-либо, кроме заветной цели.
Тьма может шептвть вам что угодно. Но я иду с чистой совестью и в живом ещё сердце стучит эта правда. Мы не сдались. Мы выстояли, не позволив жалости к себе сбить нас с пути. И вот мы здесь.
Не так быстро, как хотелось бы. Да, Корпус не смог вам помочь сразу же. Не смогла и Церковь. Само Прорицание, похоже, не могло дотянуться до столь ужасного будущего. Чтобы предотвратить его.
Я много думала об этом. Что, если Тьму впустили сюда, создав брешь? И ждут впереди, упиваясь собственным изврашенным могуществом?

Как бы там ни было, все же мы пришли. Помоги, любимый. Помоги. И мне, и себе, и сыну. И всем вокруг.
Сколько бы коварных ловушеу вокруг нас не поджидало. Помоги и убеокги. Подскажи. Потому что так будет правильно. Мы должны закрыть брешь и дать чужкродному уйти к себе домой.
Только так мы все сможем обрести покой. И, возможно, даже сама Тьма.

- Орсо... Сир... - позвала чародейка. - Что бы вы не видели, смятенные души, скованные Тьмой, обмануты сами и внушают ложь. Но Жизнь - наш Дар. - Виссиль убрала ладонь с локтя мужчины и осторожно прикоснулась к его щеке, как некогда это сделал Роберт.
Собрав всю силу возникших тогда в её душе чувств, добавила:
- Наше дело - правое. Свет внутри.
Она не знала, что покажет герцогу Тьма. Но стоило помогать друг другу помнить о жизни. Хоть как-нибудь.
Как же холодны её пальцы. Что же ещё придумать такое в помощь себе и другим?
Ничего нового, кроме забивающих здравый смысл голосов в голове, орущих без конца монотонные и своеобразные тёмные молитвы... Бесконечные оды самоуверенной, пугающе беспечной Тьме. Оглушающие, уродливые.
Что ещё способно их перекричать?

Йедид отмахнулся от нерасторопного глупца - дальше дорогу он знал прекрасно, поэтому пошел не по главной, забитой беженцами сверх всякой меры, а в обход. Мужчина свернул с главной улицы в глухой проулок за знакомым трактиром - там в заборе было несколько отходящих досок, о которых знали немногие. Не знал бы и Йедид, если бы собственными глазами не видел, как однажды через нее улепетывал стащивший у него кошелек малец.

Через дыру в заборе он попал в проулок меж домов, миновал несколько внутренних соседних дворов и оказался на соседней улице, далеко не такой оживленной - здесь не велся торг, не стояло больниц и приютов, да и ворота к ней не вели. Можно было сюда попасть лишь долгой дорогой в обход или путем, которым воспользовался колдун. Зато отсюда было такое же расстояние до трактира, где назначил встречу Карл, даже чуть меньше.

Миновав основные людские скопления без риска быть зажатым в толпе больных, Йедидл бодро зашагал к нужному месту, уже через какие-то полчаса открывая дверь трактира.

Тарахтящий автобус, причитающие старики, эти мерзкие лица: дабы огородится от всего этого, Иван снача уставился в окно, но открывшийся виды на гоняли тоску, поэтому достал наушники, подсоеденил к телефону, зашёл в вк и включил музыку, совпадение, но сразу заиграл трек NoName MC - Провинция. Стало ещё хуже на душе.
Но внезапно укол совести и мысль обожгла огнём "А сам то ты, Ваня, давно стал столичным? Да и лучше ли они. Лучше ли ты? Сука, уехал в Москву и забыл друзей, родных". Ещё раз осмотрел людей сидевших в автобусе, а ведь большинство из них и не знают жизни другой, видели её максимум в фильмах по телевизору. Стариков жалко. Молодёжь тоже, но те хотя бы в силах что то изменить, просто всем лень.

Вновь уставился в окно. Пейзажи стараются меняться, где то парк, где то ларьки-магазины-парикмахерские, где то жилые массивы, но общей остаётся атмосфера уныния. Хотя пока светит солнышко все ещё не так печально. А зимой, Господи, как страшно тут зимой! Словно в фильме ужасов из цветов белого, серого и чёрного. Не удивительно что народ бухает, тут от тоски завоешь.
Понял что и из столицы надо валить. На юг,куда нибудь в станицу. Забирать мать и валить.

Вот он двор родной. Нахлынули воспоминания, словно фантомы встали перед глазами. Прошёл скорее, в подъезд нырнул и вот уже стоит Ваня перед квартирой не решаясь позвонить. Вообще он любил делать сюрпризы и появляться на пороге неожиданно, не предупредив, но сейчас была другая ситуация.
Вытащил наушники и выключил музыку, выудил из кармана ключ от квартиры, пара оборотов, щелчок и вот он на пороге дома.
- Мааам?

Копье ли высвободило часть своей дремлющей мощи, или же Фелиция твердой рукой направила его в уявимое место чудовища, но тварь тьмы оказалась повержена. Опали и съежились бессильно отростки-щупальца, оставляя людей в оглушительной тишине. Истинный лик тьмы оказался страшен. Краткий миг, и отряд лишился как минимум двоих соратников.
Орсо огляделся, тяжело дыша, так и не успев вонзить пылающий клинок в раздутое брюхо порождения мрака.
Он полагал, что готов принять смерть во имя великой цели. Но теперь, вспоминая жуткий, уродливый провал пасти этой твари, окруженный мелкими острыми зубками словно бахромой, герцог уже не был так уж уверен в том, что желал бы такой гибели. Тем печальнее было думать об ужасающей участи, что постигла старого медведя Ко'Драпа и егеря Георга.

- Вечная память... героям, - пробормотал Орсо отстраненно, как всегда. - Павшим... и живым.

Он посмотрел на Фелицию, твердо сжимающую в руках оружие, некогда называвшееся Копьем Годрика. Теперь же оно имеет все шансы остаться в памяти людей Копьем Фелиции. На глазах Орсо творилась новая история этого мира, он почти физически чувствовал, как становится свидетелем легенды. Если, конечно, у их маленького отряда получится, и царство людей получит второй шанс. Простая девушка из народа, кто знает, может даже из поместных деревень лёна де Труа, встала на пути тьмы. И тьма отступила.
История часто предвзята. История помнит царей и завоевателей, великих мудрецов и великих подлецов, но мир стоит на костях таких вот простых людей, как Фелиция. Пускай они не знакомы с науками, не умеют танцевать на балах кадриль, не морщат высокие лбы на военных советах, ворочая тысячами чужих жизней. Зато они просто стоят, когда нужно выстоять. Стоят насмерть.

Как стояла в свое время третья имперская когорта, двое суток удерживая перевал под накатывающими яростными волнами дикого народа коней. Как стояли в коридорах дворца лейб-гвардейцы его величества, так и не пропустив вчетверо превосходящих сил мятежных баронов в альков, где скрывалась монаршая чета с детьми. Как стояли солдаты герцога Эдерлинга, сдерживая саму тьму, обрекая себя на участь похуже смерти.
- Смог бы я? - думал Орсо, глядя на наемницу. Со всеми своими титулами, родовым древом в пяти томах, со всем своим куртуазным воспитанием и этикетом? Смог бы я выстоять? И понимал - разница между ними в том, что эти люди не задают себе вопросов. Они просто знают, что больше некому.

Чародейки немедленно занялись ранеными, среди которых оказалась и проводница Звездочка. Ранена или... впрочем, безо всяких "или" было ясно, что невозможно вывернуть голову под таким углом самостоятельно. И крохотное озерцо болотной воды, плещущееся в безвольно открытом рту девушки... Скрипнула латная перчатка, герцог с силой сжал кулак, словно намеревался поймать в него саму тьму и раздавить. Единственный проводник... Проклятая знала, куда бить. Склонилась над телом Светлая, шепчет не то заклятье, не то молитву. Падают и пропадают в черной бездне мелководья слезы молодой колдуньи. Орсо ощутил воспрявшую надежду - а ну как вырвет Светлячок душу Илль у костлявой? Бывали же случаи, когда магам удалось возвращать покойных.

Не видя, где бы еще пригодилась его помощь, Орсо последовал примеру Джона и занялся разжиганием нового факела.

Шерья медленно продвигалась через колонну людей. Очередь была огромной. Можно простоять здесь несколько дней, а может и месяцев. Хорошо что у нее на бедре под полой куртки висел один мешочек с золотом, один с серебром. Шерья понимала что просто так ее в город не пустят.

Творящееся вокруг ужасало. Несколько раз женщине приходилось задерживать дыхание чтобы не выпустить обратно недавний перекус. От запаха неплохо помогал надетый на лицо платок. Он же должен был укрыть личность Шерьи от возможных знакомых дяди.

Леди Блант была близко и хорошо знакома с Карлом Вальдау. Познаколмились они на одном из балов, даваемых дядей - Игнатусом Валуа.
Карл неколько раз пользовался услугами Шерьи по поиску некоторых людей или артефактов, а узнав ее личность, поклялся сохранить секрет.

Теперь она, получив письмо с просьбой приехать, уже почти добралась до места. Но неожиданное препятствие в виде огромной очереди стало для Шерьи большой неожиданностью.

Стараясь не давить и не топтать людей лошадью, Блант добралась до пропускающего стражника.
- Сколько стоит вход?

Колдун вдохнул воздух, стоя на холме, где он оставил неброскую карету, доставившую своего пассажира почти к самому въезду в город. Вайсгард, стольный Вайсгард... Сейчас здесь пахло тленом... Мужчина издали окинул взглядом родные места, где он бывал все реже и реже.

Столица графства, гордый и неприступный Вайсгард сегодня выглядел так, словно это городок, разграбляемый уже не первую неделю. Толпы нищих, выпрашивающих медяки, чтобы не умереть с голоду; бродяг, всегда жадных до поживы на чужом горе; усталых от утомительной службы солдат и хищные ватаги наемников, готовых переметнуться к тому, кто больше платит - все они превратили величественный когда-то город в жалкую тень самого себя. Ну и конечно же Хворь...

Йедид вздохнул, шагая вперед, проходя мимо групп людей, обходя бедных и богатых. Всех их сейчас объединила болезнь, которая не щадит никого и забирает людей толпами, мучая перед этим страшно и пугающе. Колдун не слишком боялся за себя, полагая, возможно без оснований, а может и нет, что многочисленные эксперименты с различной, порой весьма темной материей, некоторым образом уберегут его от Хвори. Но вот другие... Особенно туго сейчас приходилось беднякам - граф Монтескье, его друг Карл Вальдау, другие богачи здешних владений, пожалуй и смогут отгородиться, уберечься, запершись в своих поместьях, а вот остальным несдобровать.

Не то, чтобы Йедиду было жаль каждого из этих людей, нет... за свою жизнь он повидал немало смертей и свыкся с ней, почти как с родной сестрой. Но некоторых людей он потерять бы не хотел. Нужно не забыть, и навестить старый театр, где обитает Данна, раз уж довелось вернуться в старый город. Вспоминая о своих близких, Йедид не забыл и недругов... Да, к братьям тоже нужно заглянуть, пополнить запасы, а потом глядишь боги смилуются и заберут обоих мерзавцев на тот свет, коли Хворь заглянет к ним на огонек.

Колдун миновал мост через Эйналь и бодро зашагал к воротам, где хмурые стражники решали, кого впустить, а кого оставить ни с чем, а люди толпились рядом, образуя небольшие палаточные городки и цельную реку жаждущих попасть внутрь. Йедид терпеливо протискивался вперед, обходя сирых и убогих, минуя подозрительных прощелыг и не обращая внимания на пришлых.

Оказавшись у ворот, он заметил гордого рыцаря, едущего чуть впереди. Так значит по зову Карла явился и сэр Драгосвейн. Занятно... дело намечается нешуточное, если живая легенда здешних мест почтил своим присутствием столицу и покинув границы, где не прекращались стычки воинов графствам с его врагами. Йедид остановился перед стражником, который преградил ему путь древком своей алебарды. Оружие угрожающе нацелилось в грудь колдуна.

- Куда прешь, сволота?! - рявкнул было седоусый вояка, видимо старший надо двумя десятками воинов привратной стражи. Колдун, медленно, чтобы воин не вздумал ударить, а посторонние увидеть, вытащил из-за под камзола серебряный знак инквизитора и сунул под нос ветерану. Йедид не любил лишний раз показывать свою принадлежность к этому Святому Воинству, предпочитая скрывать до последнего свой статус, но иногда знак Инквизиции немало помогал.

Ирвин ощущал себя в море нечистот. Если бы не запах ладана и нарда, что впитались в его одежды, и не рукав гамбезона, плотно прижимаемый к лицу, парня могло и стошнить. Всюду, как крысы, копошились люди. Грязные, оборванные, раздражающе трещащие люди. Вайс ненавидел большие скопления люда, особенно, скопления голытьбы, цепляющейся к тебе, и пытающейся чего-то от тебя добиться. И при всём при этом, он должен был улыбаться, и быть дружелюбен к этой куче отбросов. Отбросов, что забыли своё место и само понятие дружелюбия – кто-то отвечал на его улыбку затравленным взглядом, кто-то безэмоциональной гримасой, а кто-то пытался найти в ней слабость, и пристать к молодому дворянину. Он был в дороге порядка нескольких дней, благо, не смотря на далёкий путь, большую его часть он провёл в уютной карете, вдали от грязи чавкающих грязью дорог. Лишь около полутора суток назад наследник рода Вайс пересел на рябую кобылу – единственную, что ему предоставили в местном храме.

«Отвратительно»,- думал про себя священник, пытаясь не скривиться, и усиленно пряча нижнюю часть лица за раковом поддоспешника. Тот болтался на его теле, отчего холодный мокрый ветер забирался под складки одеяния, и проходился мерзкой влажной волной по телу. Благо, сколько себя Ирвин знал, он никогда не болел, а потому мог себе позволить чуточку свободы в выборе одежды не по погоде. Уши его уловили зычный рокот командирского голоса, что доносился от всадника пред ним – то был шрамированный воин, дядька, видавший явно больше всякой дряни в своей жизни, чем Ирвин, да все его браться с стерами вместе взятые. «Это мой шанс!»,- подумал альбинос.

- Благослови вас Господь, добрый человек!- сказал тот, чуть ускорив свою лошадку, да пустив ту на ровне с лошадью Драгосвейна. Этот неотёсанный болван с лицом подобным точильному камню, что не знало ни масел, ни туши, был билетом для дворянчика сквозь толпу зевак,- Дайте дорогу, добрые люди! Пропустите! Не толпитесь попусту!

Ирвин вещал, и вёл себя так, будто с самого начала шёл здесь вместе с Драго, пытаясь держаться на ровне с умелым статным воином – всё же, столь опытен в верховой езде юноша всё ещё не был. Ему оставалось довольствоваться лишь тем опытом, что каждый дворянин получал в юности, в семейных конюшнях, да про себя сетовать на десять тысяч раз отбитый зад. Этот наёмник станет клином, что прошибет дыру в стене крестьян, а уж деньги да статус с саном Вайса помогут ему прошмыгнуть сквозь ворота. Как будет пытаться пройти через толпу солдат вояка, парнише было плевать – его проблемы. Всё что от него было надо. Он сделал, так что пусть катиться спать в свой свинарник с миром!

С тяжёлым грузом на сердце, Драгосвейн покидал свой дом, оставляя любимую жену и дочь, которую поразил неизвестный недуг. Это не Хворь и хвала всем богам, но не многочисленные лекари, не смогли назвать точной болезни и хоть чем то помочь. Но теперь, появился шанс, призрачная надежда: его старый друг граф Монтеськье очень влиятельный человек, с прямым выходом на короля, а значит может заполучить помощь королевских лекарей, магов, алхимиков. С этой надеждой Гроза подъехал к воротам города, где открылась страшная картина: толпы беженцев, голодных, оборванных, раненых, больных, со старикам и детьми, пытались пробиться в город, но печальная правда была такова, что единицы из них туда смогут попасть.
Пока ещё их принимают, но что будет потом, когда улицы окажутся переполнены? Всем объявят что больше не принимают и им либо разбивать лагерь под стенами города, либо следовать дальше. Многие подадутся в разбой, воровство, женщины в проституцию. Страшное время.
Но у Драго нет времени на жалость и тем более на ожидание, на кону жизнь его дочери.
- Дорогу!
Поставленный командный голос, пронёсся над головами несчастных и воин смело направил своего коня прямо к воротам. Репутация Драгосвейна Гроза, откроет ему ворота в город, а конь пронесёт через толпу ослабленных и напуганных людей.

ссылка ♫

Как это обычно бывает перед любой катастрофой, сначала никто ни о чём не думал, и никто ни о чём не подозревал.
Узнав о новой опасности, в рейнджерских штабах что-то отметили, стали медленно формировать отчёты для отправки лично князю. Не было созвано армии, не произошло никаких массовых пополнений в среде рейнджеров. Не было даже состояния повышенной готовности на границе фронтира.
Но даже если бы это всё было, то изменилось бы хоть что-нибудь? Вряд ли.

Из гибельных болот вышла армия неведомых. Кошмарных созданий с чернотой в глазах, отдалённо напоминающих людей. Их, недолго думая, прозвали болотниками. С минувших событий болотники окончательно утратили искру человечности и превратились в кровожадных и жестоких существ.
Ранее пограничные селения имели дела с болотной живностью, ядовитыми растениями. Порой целые деревни поглощало болото. Но это было ничто в сравнении с тем, что принесли болотники. Безумной ордой они прокатились по всему княжеству. Они убивали и насиловали без разбору, глумились над трупами, особо изощрённо пытали и мучили ещё живых. Безмятежные когда-то леса превратились в сущий ад. На каждом втором дереве были развешаны человеческие внутренности и агонизирующие останки тех, кто продолжал держаться за жизнь, своими сдавленными стенаниями предупреждая о неизбежной судьбе выживших.
Первое время их сочли бездумными тварями, и это была вторая фатальная ошибка. Помимо чисто человеческих зверств, болотники также умело держали строй, устраивали засады, брали немногочисленных пленных, чтобы собирать необходимые им крупицы информации. Среди вторженцев было множество профессиональных солдат и помнивших родные края жителей сельской глуши, чьи навыки в сумме представляли смертоносную комбинацию.

Ходили слухи, что у болотников есть лидер. Те немногие, кому удавалось пережить встречу с ним, описывали его как пятиметрового великана с человеческими глазами и демоническим телом, что наполовину состояло из растений, а наполовину из гниющей плоти.
Выследить его так никому и не удалось, но из-за этого он не превратился в миф или легенду. Он стал символом надвигающегося кошмара, а в устах проповедников стал дьяволом во плоти.

Рейнджеры пали первыми. Хотя многие из них дезертировали в глубину страны, это не сильно продлило их жизнь. Отчаявшийся народ в первую очередь винил именно их и все, носившие рейнджерское клеймо, погибли либо после относительно цивилизованных судов, либо были разорваны разъярённой толпой.
Массово горели деревни, следующими жертвами стали крупные города. Стены не были спасением. Болотники могли держать осаду бесконечно долго. Они могли питаться дарами болот, живыми людьми, награбленной провизией, а то и вовсе нуждались в еде гораздо меньше, чем обыкновенные представители рода человеческого. Болотники не принимали белых флагов или капитуляции, поэтому зачастую осаждённые города и твердыни разрывали друг друга изнутри.
Болотники не знали боли, не знали усталости. Тысячи беженцев в отдалённых уголках княжества пытались бежать в соседние страны. Увы, после многочисленных войн князь был не в лучших отношениях с соседями, а тамошние крестьяне сами еле сводили концы с концами. Большую часть переселенцев грабили и убивали, едва они только успевали пересечь границу. Люди на живом примере показывали от кого произошли болотные монстры.

Площадь болот разрасталась, и вскоре они покрыли почти всё княжество. Орда болотников пополнялась и они стали готовиться к вторжению в сопредельные территории. И их никто не сможет остановить.
Только одна цитадель держалась дольше остальных. Последний оплот и пристанище, что остался во всей стране. Здесь был и сам князь, и все выжившие представители высшего сословия, и все простолюдины, для которых хватило места.
Здесь не было героев и доблестных защитников. Только бесконечные вереницы разбитых и сломленных, которым уже было всё равно. Только новоявленные пророки, вещавшие свои ядовитые и лживые речи. Только кликуши, потерявшие большую часть своих детей, часть из которых они сами же и сгубили из-за дефицита пропитания.
Но каждый про себя продолжал молиться. Богу ли, иноземным феодалам, чтобы те прислали подмогу. Может они надеялись, что небесный свет испепелит беспощадные полчища. Может ждали армию героев-освободителей в сверкающих доспехах.
Но никто не пришёл.

Но никто не пришёл.

  Валдис испуганно вздрогнул, услышав звон стекла и разгорающиеся языки пламени, но предпочел не оборачиваться. Ох, как же он не хотел оборачиваться и рисковать спокойным уходом с болот...

— Ты безумен, старик, — ответил Георг. Но теперь в хмурости затаилось сомнение. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я не могу тебе помочь — мы спешим. Если сможешь, успевай за нами. Желаю удачи!

Сорвалась с губ шаблонная фраза и лучник вдруг понял, что говорит её совершенно искренне — он не желал этому деду смерти, хотел, чтобы тот добрался до людей, нашёл себе спасение. Хоть и невозможное — на Болотах в одиночку никто не выживал, удивительно, как он протянул. Сержант повернулся к своим. Махнул рукой, базар прекращая:
— Идём. Быстро. Почти бежим, но аккуратно — не забываем, где находимся. Наша задача — дойти до дома, найти людей, доложить обо всём произошедшем. Обо всём, без прикрас. Хоть один из нас, но должен выбраться. Приказ в силе, даже если я умру. О любых изменениях в самочувствии немедленно сообщать мне.

И снова к деду:
— Прощай, старик. Уж звиняй, если чего не так.
Сорвался с места быстрым шагом. Нужно было успеть до того, как болезнь начнёт туманить разум. Если, конечно, правдиво было предупреждение.

ссылка ♫
Ещё один страшный взмах сделал рыцарь. Теперь он бил точно в цель. Чекан, осознав, что не прошёл его подлый удар, попытался отскочить назад, а щит с испугу выставил как попало. Всего на чуть-чуть ошибся. Но этого хватило, чтобы рыцарский клинок, минуя вражью защиту, прямо по шее прошёлся и голову отрубил, точно она держалась на дрянной палке.
Гжегож удерживал взгляд на траектории меча и совсем упустил из виду псину. Та у него меж ног проскочила и впилась во внутреннюю сторону бедра. Подкосились у рейнджера колени, а тут ещё и рыцарь его настиг. Кровь фонтаном хлынула, а кисть куда-то в сторону отлетела.

Биор почувствовал, как боль уходит. Двигаться стало легче. А вместе с тем мысли одна из другой из головы уходили, точно в огне сгорают. Голова совсем пустой становится, только приказ сержанта остаётся в голове: бить врагов. Убить рыцаря.
Осознал воин, что это всё из-за зелья. Оно обожгло желудок, прокатывается по его крови. Делает его сильнее, но вместе с тем убивает. И чем дольше - тем больше Биору становится всё равно. Сам он этого не видел, но белки его глаз вдруг позеленели, точно болотной воды в них налили.
Рогатину пришлось облегчить, и укоротить чтобы одной рукой с нею управляться. Биор подкрался почти вплотную к рыцарю, разглядел у него щель в ржавых доспехах и вдарил туда со всей дури, вскрывая подмышечную артерию.
Снаряд Валдиса свистнул и во вторую руку рыцаря вонзился. Тот клинок из рук выронил, на колени пал, да так и застыл. Ещё не мёртвый, но уже не живой.

Болт пролетел прямо над ухом у Гаспара, а сам он увидел, как вражеский командир выплюнул какое-то едкое ругательство сквозь стиснутые от злобы зубы.
От удара рейнджера арбалетчик сам ушёл без особых проблем. Отбежал чуть в сторону, сорвал с пояса бутылёк с зельем и метнул его одному из своих товарищей. Сам достал кинжал, арбалет отбросил и с маниакальной улыбкой приготовился встречать своего преследователя.

Соловей сделал резкий выпад, вонзил копьё прямо во вражье пузо, провернул и на себя назад дёрнул. У ублюдка аж улыбка сползла с рожи, как стали медленно сползать из раны его зелёные кишки. Но он всё ещё умудрялся стоять на ногах.
Тут сержант кинул ему зелье. Болотник, не замешкавшись, поймал его и за пару секунд опустошил до дна. Его глаза позеленели, один в один как у Биора, он перехватил своё оружие и вновь заулыбался противнику, теперь ещё пуще прежнего!

Везение не покидало Рекса даже в максимально невезучей для него ситуации. Он быстро разогнал насекомых. Укусов он не почувствовал, поэтому стоит только надеяться, что их и вправду нет. Протёр глаза, огляделся - ведьма эта болотная лежала трупом, застреленная метким выстрелом Георга. А мёртвая она ничё такая, более естественно смотрится. Глядишь до болот вообще красавицей была.
Ну а от нелепого удара своего оппонента Ремиуш увернулся играючи. Это уже был опыт.

Густав всё глядел в кусты, а потом кусты начали глядеть в него. Просвистело что-то над ухом - это крестьянское молотило пыталось Густаву башку снести. А Густав был внимательный, поэтому не снесло.

  Вполне удовлетворившись комментарием майора насчет своих парней, Джакоби отрывисто кивнул, и уже намеревался было расслабиться, дав и телу, и сознанию возможность как следует прийти в себя, перед брифингом, но не тут то было. Похоже, молодой лейтенант намеревался потратить все их свободное время на эти мелкие организационные моменты, вместо того, чтобы дать ребяткам собраться с мыслями. Максимальная эффективность, да? Но какой ценой? Майкл лукаво улыбнулся, но не стал спорить с офицером, с привычной ленцой бывалого ветерана отозвавшись на призыв:
  - Есть, сэр, - пристроившись неподалеку от остальных сослуживцев и стараясь не слишком выделяться на их фоне развязным поведением, Лим с интересом изучал столь уверенного в себе лейтенанта. В голове индейца вертелся один вопрос: когда же именно в жизни большинства офицеров происходит тот «перелом», после которого они уже не третируют личный состав из-за всяких мелочей и не требуют того неукоснительного выполнения даже самой последней буквы устава, позволяя солдатам получить маленький глоток свободы. Что стало таким поворотным моментом для того же Уелша? Так или иначе, Эрменес явно еще не достиг той стадии просветления, так что с его замашками молодого и многообещающего офицера приходилось мириться всем. Привычно выслушав большую часть приказов лишь краем уха, Джакоби сконцентрировался лишь когда лейтенант обратился к нему напрямую лично. И хотя в планы снабженца не входило высмеивать Юниана или подрывать его авторитет перед другими парнями, он так и не смог избавиться от слегка надменной улыбки. Мало кто из настоящих ветеранов сможет удержаться от подобных маленьких проявлений непокорности, когда им приходиться отчитываться перед салагами, что им в сыновья годятся. И все же, иерархия прежде всего. По крайней мере, перед собственными подчиненными.
  - Будет сделано, лейтенант. Уж поверьте, мы найдем, чем ребятам пострелять – только укажите цель, - без особого энтузиазма отозвался Майкл, отсалютовав лейтенанту. Большую часть этих приказов он исправно выполнял уже не один год, так что вполне и сам догадывался, чего от него ожидает Кристобаль. Однако, вопросу о состоянии рядового первого класса он все же был весьма удивлен. Окинув, физиономию Юниана придирчивым взглядом, он не сразу пришел к выводу, как стоило отнестись к подобному: с одной сторону, командир ставил под вопрос физическую подготовку его прямого подчиненного, а с другой – проявлял определенного рода заботу о его здоровье и состоянии. Решив все же не придавать этому особого значения, Джакоби честно ответил, не бросив в сторону по-прежнему бледного солдата даже взгляда. – Не беспокойтесь. С ним все в порядке. Это просто Джеремайа – еще успеете к нему привыкнуть, - то ли позабыв, то ли проигнорировав тот факт, что это было последним совместным делом команды Соломона, произнес Майкл, позволив себе добродушную ухмылку в адрес Эрменеса.

  - Ну что, желторотики! Все всё слышали?! – едва удержавшись от того, чтобы похлопать лейтенант по плечу, гаркнул Лим, обращаясь к сослуживцам. – Лейтенант отдал вам приказ, так что ноги в руки и шевелите своими задницами. У нас меньше десяти минут, чтобы превратить вас из «замороженных полуфабрикатов» в готовых ко всему убойных засранец, и часики уже тикают. Ну же, ну! За работу! – грубые, и бессмысленные бодрящие речи являлись своего рода талисманом большинства кораблей вооружённых сил, так что Майкл не был тем, кто стал бы нарушать подобную традицию. Громкие, раздражающие звуки, оскорбления вперемежку с матами удивительным образом действовали бодряще на большинство пехотинцев, помогая разогнать их кровь и придать немножко злобы на весь окружающий мир, что даже по мнению медиков ускоряло восстановление от негативных последствий крио-сна. Не зная таких тонкостей, Джакоби просто действовал «по старинке», возможно в последний раз в своей карьере выполняя этот заученный назубок сценарий (с легкой долей привычной для «папаши» импровизации)!

- ААААААААААБЛВРБЛРБбульбульбуль!!! - Тут уж не до блюдения тишины, живым бы остаться. Надо встать, а то следующий укус горло разорвет и приплыли. Надо встать, встать!
Уже порядком паникуя, захлебывающийся Нос изо всех сил долбанул древком куда-то вниз, где тварь вцепилась в ногу. Аааа!!! Больно-то как!!! Не отпускает! Пизда!
Встать не вышло, вышло только сесть, из воды вынырнув на секунду. Вздохнуть тоже не получилось, все забито илом и вонючей водой. Но даже в такой херовой ситуации бывалый Дуко сообразил воспользоваться новым положением и, задрав топор над головой, рубанул по мерзкой зубастой башке перед тем, как вновь погрузиться в болото с очередным воплем.

Полезли ящерицы. Да ещё и пацана утащили. Нет, так дела не делаются. Заозирался Георг, соображая, что происходит. И, как понял, что тактических изысков не требуется, выплюнул сухо:
— Валим их!
А сам стрелу выпустил в того, что Дуко под воду потащил. Ветерана терять никак нельзя было и из всех подопечных сержанта (тех, кому ещё можно было помочь) он находился в самом тяжком положении. На человека же, о котором доложил Валдис, рейнджер обращать внимание (пока) не стал — если он и был, он не нападал и, значит, мог подождать.

Первые приказы, первые матные выкрики и мучительная тишина.
Её разорвал всплеск воды рядом с Соловьём. Внушительная пасть, усеянная зубами, показалась из зелёной пучины. Это был василиск. Огромная и злобная рептилия. Её появление стало для бандита сюрпризом, но он успел выставить перед собой щит. Увы, скользкое тело ящерицы прокатилось по нему и та успела вцепиться в руку. Уже через пару секунд из её черепа торчало две метко пущенные стрелы - от Андерса и Георга.

Раздался крик Родрика. Мальчишка слишком поздно заметил длинный чёрный силуэт, протянувшийся в метре от него. Тварь сомкнула свои гигантские челюсти на его туловище и начала бешено мотать головой из стороны в сторону, точно пыталась добить мышь, а не живого человека. Она глушила паренька о водяную гладь и торчащие со дна мелкие камни, после чего скрылась вместе с ним на глубине. Остальные рейнджеры увидели лишь разрастающуюся лужу крови на месте бойни.

Тадеуш всё ещё мог полагаться на своё чутьё, а вот руки его подводили. Он заметил показывающуюся из воды рептилию, сделал резкий выпад в её сторону... но силёнок не хватило, хоть и метил под брюхо. Максимум оставил ей небольшую царапину. Хорошо хоть инерции хватило, чтобы остановить выпад самого хищника. Вот тебе и русалочки.

Дуко явно досталась самая голодная вражина. Выпрыгнула из воды почти полностью - в горло метила, видать. Но Дуко тоже был не прост. Лёгкое движение. Хуяк! И отлетает крокодилья башка в сторону. Довольный собой, пехотинец попытался вытереть склизкую зелёную кровь с окуляров. В этот момент его пронзила дикая боль в районе щиколотки, послышался хруст ломающегося болотохода, а сам он со сдавленным криком скрылся под водой.

Рекс ведь предупреждал. А его не послушали. Попыталась к нему подплыть курва хладнокровная, ну так он её и пырнул. Кровь ей пустил, жаль убить не вышло.

Валдис едва не упустил монстра, шустро плывущего в сторону командира. А вот мышечная память его, к счастью, не подвела. Василиск всплыл брюхом кверху.

С помощью Анубиса удалось связать все сети воедино. Через вспомогательное оборудование подключилась Маат. Совместными усилиями они отправили сообщение на Землю. Во всех подробностях Кевин и Стригой описали сложившуюся ситуацию, рассказали о произошедшем. Некоторое время спустя в бункере появился Тот. К отчету приложили снимки и планы на будущее. Тот заверил что номы окажут необходимую помощь в восстановлении климата на Земле и правительство готово выделить площади для создания поселения землян.

Через пару часов пришло ответное сообщение с указаниями дальнейших действий, в которых предусматривалось возвращение части экипажа, номов-инженеров и тронов на Землю. Другая часть должна была остаться на "NS-8" и участвовать в подготовке поселения к прибытию первых поселенцев. Главнокомандующий выражал искреннюю благодарность за успешное проведение миссии.

Уже через неделю была сформирована экспедиция для отправки на Землю. Как утверждал Анубис - роботы предназначены только для восстановления атмосферы, любая попытка переназначить их для военных действий вызовет блокировку. Похоже они учли свою ошибку.

Еще через пару дней экспедиция стартовала с одной из площадок. Взлет прошел успешно. Огромный корабль набирая скорость, направился к родной планете людей.

Конечно номы отнеслись к землянам с большим подозрением, но стоит ли винить их в этом, если люди и сами не до конца доверяют этим большим и таким разным существам?

По пути к запасному выходу им никто не встретился. Что странно. Неужели уже все эвакуировались. В обзорное окно в одном из коридоров, люди увидели множество отстыковывающихся кораблей-кубов. Они хаотично рассеивались по пространству. Похоже такого маневра никто из них не ожидал.
А вот наконец и запасной выход. Двери открыты. Только снизу слышен цокот металлических ног и стрекот металлических крыльев. Роботы медленно окружали.

Только сквозь стрекот, команда расслышала более тяжелые шаги, затем металлический скрежет и стук. Через пару мгновений снизу показался высокий воин. Он был такого же роста, как и Тот, но более внушительный. Это был воин с головой черного пса.
Воин зажимал кровоточащую рану в боку. Топорик в руках Пса-человека светился синим.
Увидев людей, он даже словно оживился. Когда он заговорил, то слова казались каким-то набором звуков. Одновременно с этим ожил и передатчик на шее Джеймса.

Теперь слова уже были более разборчивы.
-Напали... Не пройти... Я должен помочь вам.
Воин не выглядел агрессивно. Из-под пальцев продолжала капать красная кровь.

Варвар окончательно запутался. Злился на этих болванов, на себя, а почему злился, понять не мог. Ронган многое не понимал в этой жизни и его это злило. Казалось что он выглядит от этого дураком, хоть дураком он и не был. Да, он был простой как дубина, которой можно бить, но при смекалке ведь дубиной можно не только головы крошить, но и... А впрочем только ломать ей и можно.

- Арр! Какие же вы...

Варвар в сердцах топнул ногой и отошёл в сторону, где достав бинты и компрессы из листьев, принялся залечивать не закрывшиеся от магии раны.

Он так и не выяснил на кого из них он может положиться и кого ему стоит защищать грудью. Поэтому он будет защищать себя и крушить врага.

Если лжедруид рассчитывал на то, что невысокий переговорщик будет легкой добычей, то он жестоко просчитался. Сначала Долгоног в очередной раз подтвердил слухи о невероятной проворности полуросликов и свою прозорливость когда снаряд ужаса из палочки ударил прямо в злобную рожу. Человек успел удивиться, прежде чем его глаза расширились от ужаса, а его удар из смертельного превратился в простую царапину, попасть по сопротивляющемуся магу было не так просто, а потом злодей и вовсе разжал хватку, отшатнувшись назад и споткнувшись на ровном месте.
- ЛАЙЕН, ОБОРОТЕ...!
Крик мужчины захлебнулся в хрипе когда подскочивший спасать чародея Дарио пронзил злодея изящным движением. Как на тренировке. Укол прямо в грудь, от которого лжедруид захрипел и откинулся назад, окончательно завалившись на землю.

- Меньше всего я боюсь тех, кого больше не осталось! У твоего бога нет здесь власти и у тебя тоже жрец! Силы покинут тебя, душа твоя будет заперта и подвергнута мукам! Тело твое после смерти мне служить станет! Прокляты и забыты будете, как и все прочие!
Распахнув дверь, из дома вышел явный хозяин всей этой шайки трупаков, в плаще и с посохом, в сопровождении двух крепких парней с булавами, которые тут же пошли вперед на музыканта, помахивая оружием. Темный жрец презрительно покосился на лежащее тело лжедруида, и произнес несколько коротких слов, после которых и моргенштерн жирного воителя, и оружие подручных клирика, даже когти мертвецом окутались темным облаком не предвещавшим ничего хорошего. Особенно для самого жреца Гонда, который своим громким голосом привлек внимание того самого толстого кабана в доспехе, который даже изобразил нечто похожее на бег, чтобы поскорее налететь на жреца. Такой даже если не забьет оружием, то весом задавить может.

Тем временем Бардин, легчайшим образом порубивший одного из зомби подошедших слишком близко, развернулся и уже было бросился на помощь Дарио и Сэму, высоко подняв Клементину, но путь боевитого полурослика в этом мире прервала метко пущенная стрела угодившая точно в затылок не одевшему шлема бойцу. Хмурый вступил в бой в одном лишь любимом берете и теперь слетевший головной убор валялся перед упавшим лицом в траву телом наемника, который так и не стал капитаном своего собственного отряда. Выстрелить третий раз неведомый лучник заевший позади отряда не успел, удар клинка Зокерии которая каким-то чудом успела оказаться рядом разрубил длинный лук очередного мертвеца, на этот раз это был относительно свеженький зомбарь, сохранившийся ощутимо лучше прочих, тонкие черты лица, заостренные уши и длинный меч, который покойник вытащил взамен утерянного лука. Казалось то, что паладин только что по локоть отрубила ему левую руку и рассекла торс чуть ли не до хребтины (меч даже попытался застрять) лишь самую малость мешало мертвецу.

Ну конечно же каким-то там скелетным лучникам было не взять Ронгана, матерого бойца, который и из других ситуаций выходил победителем, а то и невредимым. А жалкие потуги зачарованных костяшек быть стрелкам... пхах. Варвар видел детей, которые умели стрелять лучше.

Брутальные вояки и взбалмошные ученые , такая разная казалось бы публика, но в чем то они были схожи. По мнению Рэкфола , всех их объединяла чрезмерная самоуверенность - как в себе , так и в окружающей обстановке. Оба этих лагеря мнили себя пупами земли, способными контролировать ситуацию (разумеется каждый с точки зрения своего мироощущения). Не удивительно , что зачастую они с презрением , или по крайней мере с легким высокомерием , относились к представителям противоположного лагеря. Джек не удивился , если бы узнал, что Векс считает тут главным именно себя. Эдакий Джон Рэмбо, волк среди стада беспомощных овец! Ну или как обычно вояки называют ученых: яйцеголовых, батанов, очкастых чуханов. С другой стороны, очкастые чуханы платили воякам той же монетой, зачастую в кулуарах называя их безмозглыми солдафонами, не способными видеть дальше своего носа. Для них Векс был тупицей , для которого такие слова как «жертва ради науки», «научный прогресс » и «все ради человечества» если и небыли пустыми, то явно стояли не на первом месте, особенно в моменты, когда ему приходилось смотреть на них сквозь перекрестие своего прицела.

Вот и сейчас конфликт интересов и мнений начал проявляться во всей красе. И это при том , что они только что вылезли из своего «космического гроба». Природа человечества , на всем своем историческом пути и при любых исторических обстоятельствах всегда сопровождалась подобным членомерством, в той или иной форме. Хорошо, что он , Джек Рэкфол, не был ни ученым, ни солдатом. Он был человеком привыкшим платить как ученым , так и солдатам за их работу и как итог зарабатывать на этом. Он был человеком , привыкшим думать, слушать и анализировать.

- Господа, ну так чего же мы стоим. Как сказал наш Цербер, вперед в неизвестность в обговоренном порядке следования. Мисс Лайт, позвольте вам помочь . Хотя пардон, может все же миссис . Возможно я не все знаю о нашем обворожительном старпоме? Хотя вряд ли. Такая красота не может принадлежать кому то одному. Господь не способен на такое коварство.

Ронган отдыхал, залечивал раны, кушал. Пускай священники и маги занимаются своими умностями, а ему только и остаётся ждать большого ворога, что бы вновь обломать ему рога.

- Я согласен с певуном. Что толку мертвецу от оружия в могиле? Лично когда я сдохну, хочу что бы меч мой, послужил моим детям, - варвар заботливо похлопал по широкому лезвию меча.

Отпив воды из бурдюка, Ронган добавил:

- Вы и в прошлый раз не дали нам с Дарио действовать, помнишь, а?, - здоровяк хлопнул тыльной стороной ладони, тщедушного барда, - В том дурацком городе с дурацким названием, как его там... Ну когда мы на пару задали жару местным, которые герцогиню поносили. Так та нас ещё "отблагодарить" хотела, - широко улыбаясь подмигнул, - А вы начали ныть: "герои так не поступают; подвиги вешаться не ради награды; к тому же она плохой правитель и замужем". Да срать какой она правитель, если она достаточно хороша в постели что бы выдержать напор настоящего мужика, а если и двоих...

Сплюнул в сторону, задумался и подобрав меч пошёл вслед за бардом.

Услыхав бодрый мотив барда, Зарг сам положил на него текст. Он знал - профессионалу достаточно подкинуть первую строчку, а дальше он справится сам!

- В атаку вновь на нас идут ходячие гробы,
Что ж, в шахте мне давно нужны крепежные столбы!
Стоял я с братьями в строю, и нежить отгонял
Когда один гнилой зомбяк мне флягу заблевал

Могильный червь, осел, шакал, изодхший паразит!
Да поразят тебя гастрит артрит и простатит!!!
Тангары, братья, только вы лишь сможете понять
Что значит брагу осквернить и флягу заблевать!

...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Зырьянов снял пилотку и рукавом утер пот. Вот так, вот хорошо. Бегут гады, сдаются. Никогда не видел сдающихся фрицев. Нет, еще утром взяли пленного, Рудольфа как его там, но он считай раненый был и один. А тут вон - целое отделение сдается. А кто не сдается - тот бежит. А Шнеерзон то вот тут, смотрите, танкиста притащил. Герой.

Бой был выигран, но до ночи оставалось еще сделать много чего. Похоронить убитых, положив их рядами в большую воронку и наскоро забросав землей. Перевязать и сложить раненых. Разоружить и запереть в доме пленных. Пожрать наконец что-то из трофейной еды - полевую кухню в Яблоневку так и не привезли.

С вражеской техники Зырьянов приказал снять все необходимое, после чего сжечь или разбить движки. Он наслышан про мастерство немецких техников и был намерен не давать вражеским громадам второго шанса.

Наконец поступил долгожданный приказ на отход. Раненых, живых и пленных вперемешку погрузили на полуторку, прицепили пушку и поскакали, поползли на ухабах. Двигались без света, танк полз где-то впереди, угадываясь рычащим силуэтом на полутемной дороге. В спину бойцам светило зарево догорающей деревни и вражеских танков.

Награждения и другие бои будут еще впереди, а сейчас лейтенант Зырьянов смотрел через мутное стекло полуторки, курил трофейную сигарету и думал.

Вот как так получается. Ведь немцы не всемогущи. Обычные люди, смертные, трусливые когда их бьют или они попадают в плен. Их танки горят от удачного выстрела, их артиллерия не выжигает все вокруг, а самолеты, наверняка, падают. Сегодня мы убили человек сто врага, сожгли почти десяток танков, не потеряв ни единицы техники и всего два десятка убитыми и ранеными. Казалось бы - молодцы. Живи да радуйся. Вот только чего мы тогда отступаем? Почему, после всего что мы сделали Яблоневка та же досталась врагу. Почему сдали Минск и Смоленск? Почему, как крысы, крадемся ночью по своей же земле? Откуда в войсках эта разговоры про то, что у нас пять снарядов на орудие, а пушки только штаб дивизии прикрывают? Откуда тысячи сдавшихся в плен при виде немецкого танка? Почему солдат частенько ненавидит командира больше, чем врага? Сколько тяжелых вопросов на которых у молодого лейтенанта не было ответов.

Пепел обжег пальцы и Зырьянов щелчком отправил окурок в открытое окно.

13:10

…Сражение догорало, словно пожар, превративший в обугленные головешки все вокруг и своей прожорливостью уничтоживший себя сам. Когда адреналин схлынул, красноармейцы вдруг посмотрели на Яблоновку другими глазами, нежели во время боя. Во время боя любая кочка и дерево виделись как укрытие, вырытые траншеи – как спасение от артобстрела и бомбежки, дым от горящих изб – маскировка от противника. Теперь же бойцы видели разорение и опустошение, которое принесли фашисты на Советскую землю. Многие из них подумали о том, сколько слез прольют жители Яблоновки – женщины, дети и старики, - сколько труда придется вложить мужикам с мрачными лицами, когда они вернутся сюда, на пепелища своих домов.

И эти мысли заставляли красноармейцев еще сильнее сжимать в руках оружие и чувствовать еще большую холодную ярость к фашистам и самому фашизму. Идеология злобы, высокомерия, насилия и разрушения – это чудовище будет повержено. Любой ценой.

…Рванувшие в атаку немецкие пехотинцы оказались зажатыми с двух сторон. В самой Яблоновке они напоролись на прицельный огонь пехотинцев Оноприенко – первый же выстрел снайпера пробил голову фашистского унтера вместе с каской, а пулеметный и автоматный огонь вкупе с залпами «мосинок» оставили двоих фрицев убитыми и еще двоих раненными. Отступая, немцы нанесли потери и красноармейцам – пулеметчик Игнатенко был ранен и его заменил боец Шаров. Был убит наповал боец Петров и ранен Мурзабаев.

Сержант Максимов страдал от того, что со своей позиции он уже не мог повлиять на исход боя. Серые фигурки фашистской пехоты слишком быстро промелькнули в просветах между подбитыми танками и скрылись в деревне – поэтому ему оставалось лишь наблюдать за происходящих и по звукам догадываться о развязке.

Где-то восточнее фрицев прогремели разрывы минометных мин – разрушенные избы и клубящийся над деревней дым сильно затрудняли корректировку, поэтому первые залпы ложились с сильным недолетом. Впрочем, свою лепту минометчики Шматкова внесли – грохот взрывов поблизости от себя недвусмысленно намекал немцам на то, что «сейчас нас будут бить, возможно даже ногами». То есть – утрамбовывать в землю артиллерией.

Но грозящая перерасти в длительную и кровопролитную перестрелку стычка резко завершилась с появлением советского танка. Т-26 лейтенанта Владимирова вышел во фланг немцам, по сути отсекая им путь к отступлению и не позволяя им перегруппироваться в бою с пехотой Оноприенко. Удачное попадание осколочного снаряда контузило фашистского пулеметчика, а хлесткие пулеметные очереди обожгли одного из стрелков. Видя столь плачевную обстановку и отсутствие всяких намеков на помощь со своей стороны, фрицы пали духом. Большая часть их, отстреливаясь, рванула на юг, пытаясь укрываться за подбитой бронетехникой. Несколько наиболее растерявшихся затянули необычную для воинственной «высшей расы» песню - «Нихт шиссен, битте!». Брошенное на землю оружие, поднятые руки и бледные лица врагов поневоле заставили схлынуть ярость и адреналин у советских солдат. Вот вам и первые пленные, встречайте и рассматривайте со всех сторон. Кто бы мог подумать, что они будут выглядеть столь жалко?

«Куда, черт возьми, подевался Шнеерзон?» - думал Зырянов, с удовлетворением рассматривая поле боя. Слишком интеллигентный связист чем-то бессознательно раздражал лейтенанта, но Зырянов не мог не признать, что парень искренне старается сделать все, что в его силах. Через несколько минут Зырянов услышал какой-то шум в ближайших кустах и рефлекторно схватился за «ППШ» - но с удивлением обнаружил как раз «потерянного» Шнеерзона в весьма странной компании. Бледный, с сочными синяками на лице и разбитым носом, Шнеерзон тащил за шиворот такого же «отбитого» немца в униформе танкиста. Точно такого же молодого, как и сам Шнеерзон – вот только в отличие от типично еврейской внешности красноармейца тощий немец был белокурым и голубоглазым, словно с фашистской агитки. В белесых глазах немца читалась смесь ярости и изумления – видимо от того, что не ожидал он, солдат элитного рода войск под знаменами Фюрера, что будет захвачен в плен каким-нибудь советским… Шнеерзоном. Мысль эта заставила Зырянова невольно улыбнуться.

- Товарищ лейтенант, виноват! Задержался по пути от артиллеристов, наткнулся вот на этого… - Шнеерзон тряхнул немца за шиворот, - Пытался скрыться в лесу. Без оружия сидел. Я не смог его застрелить и вот… Пришлось драться. Не поверите, никогда не дрался раньше! А тут как-то само собой…

Зырянов рассмеялся и выдохнул - по-настоящему, как после завершения тяжелой работы. Беспорядочное бегство фрицев говорило о том, что раньше чем до подхода свежих сил атаковать они не смогут, а значит день для отхода дивизии выигран. Значит - боевая задача выполнена и не будет "котла". Дивизия выберется на новые рубежи, залечит раны, пополнит потери и снова крепко даст по зубам немецкому блицкригу. "Повоюем еще!". Столько, сколько будет нужно - и не остановимся раньше чем на пепелище Берлина. Будет так - почему-то вдруг подумал Зырянов.

… - Закурить бы… - бойцу Котенко казалось, что он выкрикнул эти слова, а санитар услышал только шепот и наклонился ближе. Василий повторил. Внимательным взглядом посмотрел в сузившиеся зрачки и спокойно, но твердо сказал: - Потом покуришь, отбой!

И Василий сам не заметил, как провалился то ли в полусон, то ли полубред, в котором он вновь вольной птицей летал над Днепром и все смеялся над фразой из учебника литературы про «редкую птицу», которая только и долетит до середины – и мелькали яркими теплыми вспышками дом, дворик, друзья, первая любовь… И вновь на время забылись горечь отступления и бессильная ярость на силу и мощь немецкой машины смерти. Будто и не было этого лета 1941 года.

Вновь пришел в себя боец Котенко уже в открытом кузове «полуторки», которая тряслась на ухабах и тащила его вместе с другими раненными в тыл дивизии в городе Березове. Перевязанное плечо, конечно, адски болело, но боль эта была уже более-менее терпимой. Только сейчас он смутно, будто через туман, припомнил, что еще в Яблоновке, во время очередной перевязки, видел рядом с собой товарищей из своего отделения. Они просто молча стояли рядом, но в их молчании было столько дружеского тепла и уважения, что и говорить ничего было не нужно. И Василий был уверен, что среди них были лица и тех, кто уцелел в жестоком бою, и других – чей земной путь завершился в тот длинный жаркий день. Они стояли вместе – как товарищи, как равные, будто бы и нет смерти. А может и правда нет её.

…Шматков мысленно примерял награды, наверняка положенные – лейтенант невольно вздохнул, - танкистам да пехотинцам. Ну может еще расчету «сорокапятки», которая сегодня била чуть ли не белку в глаз. Но что-то в душе Шматкова примиряло его с такой вроде бы «несправедливостью». Сколько еще потребуется? Лейтенант думал, что год или полтора – это много. Знал бы он, какими наивными будут казаться потом эти мысли… И не то поразит лейтенанта потом, позже, когда на построении героям Яблоновки капитан Василевский будет вручать «предсказанные» Шматковым награды – Владимирову, Оноприенко и раненному Котенко и Максимову медали «За отвагу», а Зырянову орден «Красной Звезды». А другое – что вызовут и его, Шматкова, чтобы вручить его первую боевую медаль «За боевые заслуги».



- За умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью, подразделением… За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками… - Шматкову даже не верилось, что все это говорят о нем. Но наградной лист он видел своими глазами и медаль – вот она. Так что, наверное, не было никакой ошибки в том, что он стал артиллеристом. И какая-то сжатая пружина в душе Шматкова – разжалась.

      Фашисты получили на орехи. Серые фигурки еще перебегали куда-то по полю, постреливали из карабинов, пытались достичь развалин Яблоновки, но большинство их полегло, танки за их спиной горели, исхлестанная шарапнелью земля была устлана трупами их товарищей.
      Лейтенант решил не тратить на них дракоценные снаряды. Танкист, фамилии которого он не запомнил, но который так вовремя выручил его с папиросами, был еще жив в своей тэдвадцатьшестерке, и немцы становились добычей его пулемета и пушки.
      — Передай, цели поражены, прекратить огонь! — скомандовал Шматков, не выпуская бинокля из рук. Хотелось, хотелось вдарить еще шрапнелью по комковатым ненавистным фигуркам, но ведь эти три снаряда сейчас здесь ничего не решат, а где-то в другом месте, где прорывается враг, могут означать разницу между победой или смертью.
      — Взвод! — это уже минометчики. — По пехоте — огонь! Дистанция...
      Немцы под огнем долго не протянут. Не станут они тут помирать, коли дело проиграно.
      Гулко ахнули минометы, и Шматков, ожидая разрывов, c завистью подумал, что наверняка награды за бой если и будут, достанутся Зырянову и танкисту. Вообще-то, справедливо, чего уж там. Одному "За отвагу", другому — "Красную Звезду", наверное. А про него кто ж вспомнит... Да и что он такого делал? То ли дело танкист — под смертью самой ходил. Да и Зырянов тоже — всех построил, всех поставил, рассчитал все — вот и выигран бой. Капитаном, наверное, станет. Ну, или хотя бы батальон ему дадут. Задача-то вполне батальонная была.
      А он, Шматков, что? Ну, корректировал, ну, накрыли, ну танк вон выбили один... Так и что тут такого? Просто хорошо делал свою работу и повезло немного. Ничего геройского.
      Да, все правильно.
      Ну и ладно. Не за ордена же воюем тут. Не за ромбы и шпалы. Не за доп паек офицерский. За тех, кто там, в тылу, в Ленинграде, Москве, Киеве, самом селе распоследнем. Кто там остался, за линией фронта. За всех. "За всех не надо мне ничего. За всех я и дальше буду работу делать. Сколько там потребуется? Год? Полтора? Сколько еще немцы нажимать будут, коли мы их так и дальше встречать будем? Неизвестно. Но не пропустим — это им, поганцам, шиш с маслом."
      — Прицел больше два! — скомандовал он, когда среди развалин хат взметнулись разрывы минометных мин.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

      Немецкая пехота залегла, а танки... танки прорывались.
      Мысли метались в голове у лейтенанта Шматкова. Накрыть лес зажигательными? Но вдруг там остались наши солдаты, и их сожжет вместе с немцами?
      Шнеерзон куда-то запропостился, Зырянов никаких приказов не передавал. Хорошо ему, взял себе винтовку, сидит там где-нибудь, пощелкиевает фрицев, посылает связных.
      А тут танки! Шматков навряд ли хоть раз видел фашистский танк так близко. Что он там, ни дна ему ни покрышки, этот Зырянов, подумал, как танки будем останавливать?
      Эти мысли занимали артиллериста гораздо сильнее, чем то, чьей ответственности больше за убитых... какая тут ответственность! Тут молодец и герой тот, кто убьет больше. Каждый убитый немец — это выживший наш, вот и вся философия, вот и вся арифметика.
      На батарее было еще снарядов на несколько залпов, но бить дальше по залегшей в укрытиях пехоте Шматков не стал. Бронебойными снарядами с закрытых позиций тоже палить не станут. А вот гранатами по танкам жахнуть стоило. Даже если не будет прямого попадания, может и гусеницу разбить, да и отпугнуть. Кому охота такую чушку получить, даже и в лоб?
      — Осколочно-фугасными гранатами! Взрыватель с задержкой! Прицел ближе один! Залп! –
скомандовал лейтенант радисту. А если пехота их поднимемся, там уже и минометы, и шрапнель в дело пойдет.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Когда Фрэнки не везло, он любил себе повторять: "Эй, черт подери, это просто один паршивый денек!" Однако в этот раз он даже не успел об этом подумать. Хотя нет, одна мыслишка все-таки проскочила: "Твою мать..."
Кантер словно поршень метнулся вверх, норовя сломать челюсть бандита, но толи ноги подвели его, толи удача отвернулась, однако стрелок лбом лишь расквасил губы Фрэнку.
Далее все пошло совсем из рук вон плохо: Ив попытался выхватить пистолет, но Фрэнк быстро сориентировался – вцепился что есть сил, перекосив лицо. На короткий миг взгляды встретились.
"Сдохни!" - мысли читались без каких либо телепатических способностей.
И в этот момент ствол, как скользкая рыба, выскочил из обоих хваток. Упал рукоятью в пыль. Звякнул. Перекрутился и отскочил чуть дальше. Замер в паре метров от Ива и Фрэнка. Снова взгляды встретились.
"В этот раз, ублюдок, я снесу тебе голову!" - читалось в глазах.
– Где все патроны, Фрэнки? - Тод невозмутимо рылся в сумке, сидя прямо на земле. Спиной к схватившимся.

      Шматков оторвался от бинокля и протер глаза. Фух, аж заболели. Следил за боем, следил. В какой-то момент потерял Зырянова из виду, вот и думай, жив, нет?
      Пехотинцы с танкистами разыграли все, конечно, как по нотам. Эх, были бы все такие, с самого начала так бы давали фрицам на орехи, может, не сдали бы Белоруссию и пол-Украины?
      Чад подбитых танков, бугорки мертвых тел в серой гитлеровской форме и мелькающие вдалеке спины беглецов радовали глаз. Здорово намолотили! И пока что без артиллерии обошлись. Молодцы, нечего сказать!
      Повисла странная, давящая тишина. Об этой тишине после пехотного боя, когда вдруг заканчивается деловитый лай винтовок, стихает злой перестук пулеметов, хлопки взрывов малокалиберной артиллерии, знает любой фронтовик. Вдруг остается только один какой-нибудь приглушенный звук — затихающий крик раненого в другом конце окопа или тарахтение движка или гул улетающего по своим делам самолета. И наступает время сомнений — кончилось или нет? В это время делают последние выстрелы снайперы, собирают последний урожай минометы, добрасывая прощальные гостинцы. В этой тишине прилетают последние шальные пули, которые и выпустили-то не целясь, с одной руки, оттаскивая раненого. В это время не надо торопиться выглядывать из-за бруствера, куда-то бежать, что-то делать. Надо вытереть пот со лба, перемкнуть магазин автомата новый, закурить папиросу, откликнуться на перекличку старшины, а потом уже выглядывать, когда окончательно станет понятно — стихло. Не начнется сызнова. Не сейчас.
      А в ад спешить нечего, без нас там не начнут. Хотя какой ад... Сказки все поповские. Но помирать все одно рано.
      Новый приказ о передислокации Шматков принял с пониманием, но без энтузиазма. Эх, командир, что ж ты раньше молчал? Подготовили бы позиции заранее, хороший НП бы оборудовали... Да Шматков бы и сам его оборудова на фланге, на отлете, если бы не нужно было быть при командире. Эх, ладно.
Ориентиры, конечно, никуда не сместились, но всегда удобнее корректировать оттуда, откуда их намечал. Когда линия стрельбы не совпадает с линией наблюдения. Это же тоже учитывать надо.
      Прикинул место, осмотрел поле боя в бинокль. Небольшой взгорок на опушке подойдет.
      — Шнеерзон, Сергеев! — Достаньте лопаты! Оборудуйте НП полевого типа. Замаскируйте мхом, ветками. Антенну на дерево. Рация чтобы в нише стояла. Один наблюдает, второй на ключе. Выполнять!
      Потом обратился к командиру.
      — Петр Григорьевич, ты если будешь хлопчиков по трофеи посылать, скажи, чтоб насчет папирос посмотрели. Сил нет, как курить охота!
      Вот вечно так — артиллеристы сидят в боевых порядках пехоты, почти что в одном окопе, а все трофеи царице полей. Ходи, выпрашивай, как бедный родственник.

Наконец последний из фрицев скрылся из прицела и Зырьянов выдохнул. Оторвавшись от прицела он утер пот и сказал
- Так. Вот так их. Так, Шнеерзон, беги к танку, скажи пусть укроют его обратно в лесу, где был и Владимиров пусть ко мне в КП подойдет, там где наш артиллерист с рацией сидит. Беги.

Вышел из траншеи, улыбнулся Максимову и позвал его с собой. Вместе они дошли до позиции стрелкового взвода и посчитали потери. Картина получалась не слишком радостная. В строю оставались двое бойцов, над остальными корпели санитары. Закурил.

- Молодцы, - сказал им Зырьянов, затягиваясь - крепко мы им врезали. Отдыхайте пока, да на юг посматривайте. Если что увидите - бегом ко мне в КП. Немцы могут раненых вытаскивать начать - не мешайте им, мы же не звери. Оноприенко за мной, Котенко за старшего.

Втроем они дошли до избы, занимаемой артиллеристами. Первым делом Зырьянов выпил воды и бросил связисту
- Свяжись с полком, скажи 19 сводный атаку немцев отбил, уничтожены две машины типа 250, две машины типа2 и одна типа штуг. Потери противника до роты солдат. Нужно подкрепление. Впрочем, это не передавай, они и сами понимать должны. Передай, получи ответ и давай антенну демонтируй.

Тем временем подошел танкист со связным и Петр повернулся к ним.
- Атака немцев отбита, но они не успокоятся. Проход через нас им нужен сильно. Немцы воюют по науке, а значит получив тут по мордам, второй раз в лоб не полезут. Сейчас налетит их авиация или дальнобойна артиллерия и они эту деревню сравняют с землей. Деревня видный ориентир, наводчик у них в лесу будут - не промахнуться. Будут бить, пока ни одного домика не останется. Врятли у нас есть больше часа. Поэтому приказ такой: всех тяжело раненых - в машину и в полковой госпиталь, займем оборону в лесу за деревней, там где ручей из лесу выходит. КП артиллерии тоже в лес. Танк действует по сигналу ракетницы - зеленый, выход танка на деревню напрямую, желтый - выход танка на поле вокруг, как ты шел сейчас. Вопросы?

После обсуждения быстрым шагом дошел до избы, где был оборудован госпиталь
- Кто готов продолжить бой? - сурово спросил Зырьянов. Покивал тем, кто ответил, - всех тяжелых в полуторку и в полковой госпиталь. Ты - ткнул пальцем на одного из санитаров - едешь с ними и следишь, чтобы по дороге никто не погиб. Потом сразу возвращаетесь ко мне. До темноты чтобы обернулись. Все, выполнять.

Посмотрел на снайпера с перевязанным лицом, вздохнул. Взял снайперскую винтовку, которую санитары оставили в углу и патроны к ней.

Желательная схема размещения

Знаете что еще по настоящему важно в бесплодных, помимо оружия и проверенной ночлежки? Да нет же, не деньги, вам они не к чему, а мертвецам и подавно. Ботинки. Да, простые, но удобные ботинки, которые не будут тереть или болтаться, разбивая ноги в кровь, а еще желательно прорезиненные и в добавок с каброловыми вставками, чтобы не пропускали воду, но не мешали проходить воздуху. Это ценится. Поверьте.

Именно такие ботинки сейчас лежали перед Ивом. Высокие, крепкие, почти не ношенные и, вроде, вы только представьте, совсем в пору, то есть по ноге ему. Рядом с ботинками распластался их бывший хозяин: плечистый белокурый крепыш, с почти юным, девичьим лицом. То ли пушок над верхней губой придавал его лицу такое выражение, то ли пухлые губы, а может длинные ресницы... Картину портила безобразная рана по середине лба, из которой вытекала темная кровь.

Чуть дальше, на расстоянии пару шагов, лежал еще один бедолага. Тощий бродяга с разорванным горлом. Он лежал почти в обнимку с ходячим, который таки добрался до вожделенной добычи, но был прикончен в самый неподходящий момент пожирания.
– Просто... сука! - Фрэнк удивленно посмотрел на своего подельничка –долговязого Тода. - Нет, ну ты видел как эта зараза кинулась на Квинса?
– Ага, чувак, да этот трупак просто перекинулся через этот... ну как его... - похоже Тод не блистал умом.
– Через бочку, Тод, - бандит раздраженно сверлил взглядом тупицу еще пару секунд, затем перевел взгляд на Ива. - Может и я гантор, а падаль? - уже веселей, явно пытаясь подначить.

Мерзавцы. Ублюдки. Обрубки людей, которым пришлось выжить в пустошах, ценой потери большей половины человечности. Их нанял Винсент Морта, к слову сказать, бывший наниматель Кантера. Насколько глупым нужно же быть, чтобы не заплатить гантору? Или жадным? А может и глупым и жадным одновременно, но Винсент решил кинуть Ива. Тупо и грязно, в духе Морты.

На утро, когда караван Винсента остановился у Тухлой рыбы – то еще местечко, но ночлежка, все-таки – Кантер обнаружил себя связанным на дне телеги. Этот скряга хотя бы догадался прикончить гантора не на глазах у всех, иначе весть о том, что Винсент Морта кинул на бабки и грохнул гантора, разнеслась бы со скоростью ветра по всем бесплодным и уже через пару недель он не смог бы нанять даже годовалого гантора себе в охрану, не говоря о профи. Но как им удалось застать Кантера врасплох? Ответ прост. Тот самый бедолага с шикарными ботинками отнес ему отравленную пищу. Они вроде как ладили, не то, чтобы дружба, но парой слов перекидывались каждый вечер. Парень не догадывался, но его решили убрать для надежности.

Трое бандитов отвезли обоих на одной из телег, скинув около заброшенной шахты "Дырявая Молли". Сначала прикончили парня: выстрел в голову. Стрелял один, пока остальные двое справляли нужду около кустов за телегой. Тут же стянул ботинки – решил примерить. Откуда взялся ходячий и главное как успел броситься и выкусить приличный ломоть шеи у грабителя? Кто знает, но мертвяка быстро угомонили, пригоршней пуль. Настал черед Ива.

– Как думаешь, урод, сколько нам заплатили за твою задницу? - Фрэнки скривил рожу и наклонил голову на бок, пытаясь укрыться от яркого солнца. Ствол "двухзарядного" неумолимо смотрел Иву в лицо.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Мелодия флейты - легкая, зыбкая - витала в воздухе, то затихая до неуловимости, то вновь распускаясь божественно прекрасным цветком. Незнакомая, чистая, нежная - как жаворонок в летней утреннем небе. Как капли дождя над звенящим ручьем. Как шепот увядающей листвы в осеннем лесу. Вот, кажется, ты уловил тональность и ритм, но нет. Она ускользнула вновь, засвиристела трелями-пикколо, запрыгала журчанием по камушкам, заплакала тающей сосулькой.

Пэрл заглянул в корзину. Полнёхонька. Взять яблочко? Запросто, никто и не заметит. Наливное, крутобокое, душистое, сочное, румяное. И булочки, булочки. Ларкин приподнял выбеленную холщовую салфетку - целая груда пышных свежих булочек. Ваниль и корица - так сладко пахнут. Еще чуть тёплые, мягкие, с глянцевито отливающей корочкой, смазанной взбитым яйцом с сахарной пудрой. Как может удержаться вечно голодный паренек? Да еще когда никто не видит. Никто ведь? Нет, Пэрл тут совершенно один.

Ларкин схватил булочку, осторожно откусил маленький кусочек, тающий во рту. Бесподобно, на самом деле бесподобно. Что может быть вкуснее? Только еще две такие булочки! И Пэрл решительно взял ещё несколько штук - про запас.

И направился к окну - туда, откуда пела флейта. Звук совершенно явственно лился из ледника. Тяжелая дубовая крышка с витой медной ручкой, затертой до красно-золотого блеска. Открытый засов. Сквозь тонкую щель пробивалась чуть заметная полоска света. И зовущая мелодия, сквозь которую смутно слышалось что-то вроде:
"Ложкой свет мешая
Тётушка большая
Ужин приготовит из вас.. хо-хо... для ва-ас"

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

8:11

Яростный встречный огонь заставил немцев дрогнуть, но лишь на мгновение. После первого замешательства с южной стороны поля навстречу защитникам Яблоновки потянулись ответные потоки огня.

"Панцер-2", двигавшийся в сторону деревни, остановился после выстрела "сорокапятки", которая вначале покалечила, а затем добила "Штуг". Его угловатая башня плавно повернулась в сторону сарая, от которого вели огонь бойцы Максимова, а затем автоматическая пушка открыла огонь. Снаряды калибра 20мм разнесли в щепки добрую половину сарайчика, но каким-то чудом не зацепили расчет и саму пушку. Однако не было никакой гарантии, что следующая порция огня не накроет весь расчет разом - поэтому Максимову необходимо было срочно делать выбор - укрывать личный состав и пушку или же рискнуть и попытаться подбить еще одну бронемашину, которая в ином случае "переключится" на советскую пехоту...

Прижатые огнем пехотные цепи также огрызнулись в сторону Яблоновки. На левом фланге они попытались подавить расчет "Максима". Два "МГ-34" и дюжина винтовок затрещали огнем, пытаясь "достать" пулеметчиков. Пули засвистели вокруг позиции Фомина, выбивая щепки из стен соседней избы и взбивая фонтанчики земли. Сержант заскрипел зубами и выругался - одна из пуль обожгла его руку выше локтя, - и тут же второй пулеметчик упал на дно окопа, бледнея на глазах и зажимая руками рану на животе.

- Что стоишь?! - сверкнул глазами сержант растерявшемуся "третьему номеру", стоявшему наготове с коробкой патронов, - Заменить наводчика и продолжать огонь!

На правом фланге вражеская пехота также не бездействовала. Подгоняемая своими унтерами, серая цепь обожгла позиции пехотинцев Оноприенко прицельным огнем - и даже в надежных окопах те почувствовали себя крайне неуютно. Один боец беззвучно повалился в окоп - пробитая пулей снайпера каска не оставляла надежды на то, что он выжил. Двое стрелков с "мосинками" с яростным матом скрылись в окопе после хлестких очередей вражеских "МГ" - один прижимал к себе висящую плетью руку, с которой лилась кровь, а другой пытался смятой и окровавленной пилоткой зажать рану в плече. Еще одного бойца, выскочившего из окопа с "мосинкой" наперевес как раз под залп вражеских стрелков, сбило с ног - Оноприенко на миг показалось, что он убит, но вскоре он понял, что парню невероятно повезло, потому что пуля пробила его челюсть, но не задела ни артерии, ни позвоночник, а значит парень имеет шанс отделаться шоком и долгим лечением, но выжить.

Пока одни фрицы стреляли, другие короткими перебежками или энергичными рывками "по-пластунски" продвигались в сторону деревни, постепенно приближаясь к оврагу и ручью, который они смогли бы использовать в качестве естественного укрытия - и если им это удастся, то их положение с защитниками Яблоновки практически сравняется...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

      Шматков думал не больше секунды. У него было два связиста — Сергеев и Шнеерзон.
      Один был простой рязанский парень, с детства увлекавшийся радио и по ступенечке пробиравшийся наверх — упорным трудом, зубрежкой и так далее. Радио-дело он осваивал при заводе, в порядке личной инициативы, потихоньку-помаленьку. С огромными усилиями поступил в электронно-технологический техникум. А потом началась война, и стране понадобились все, каждый, в силу своих умений. Его судьба напоминала лейтенанту собственную судьбу.
      Второй же с детства знал, что будет принят в институт, что ему не придется работать руками, радио-дело для него было больше забавой, перед ним, как думал Шматков, были открыты все дороги.
      И вот теперь они сидят тут, в одной избе, у одной рации, равные перед войной, долгом и перед ним, лейтенантом Шматковым. И одному продолжать сидеть внутри, отстукивая ключом сообщения в батальон, а второму носиться по улице под бомбами и снарядами, под пулями с самолетов.
      Кого же выбрать?
      Шматков не сомневался.
      — Шнеерзон! — скомандовал он. — Возьмите винтовку. Поступаете в распоряжение лейтенанта Зырянова. Выполнять!
      Вот так вот решаешь, кому жить, кому умереть. Хотя кто наперед знает? Но война уравнивает то, что недоровняла революция.
      — Есть принять командование в случае твоего выбытия из строя, — ответил он командиру. Уставное "есть" и образение на ты как бы показывали, что он считает Зырянова равным, но признает его безоговорочную военную власть в этот момент.
      Как же иначе. Война.
      Эх, вот бы сюда, хотя бы тройку наших МиГов...

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Утро 22 августа 1941 года, деревня Яблоновка. 7:45.

...Наверное, повезло рядовому Котенко, что "фриц" ему попался не из фанатиков, мечтающих о геройской смерти за "фатерлянд". Обычный тощий и белобрысый парень с серыми, расширенными от страха глазами, закопченным и окровавленным лицом и трясущимися руками. Немец был водителем многострадального бронетранспортера - здоровенный кровоподтек на физиономии, видимо, был от удара лицом о железо во время подрыва фугаса.

Когда к фашисту приблизились Котенко и Панюхин, то первым делом он, продолжая держать одну руку поднятой, второй неуклюже вытащил пальцами из кобуры на поясе "люгер" и бросил его в сторону, чтобы красноармейцы его не пристрелили на всякий случай. Пока Котенко обыскивал бронетранспортер и окрестности, боец Панюхин скрипел зубами из-за ранения - но "ганс" не пытался ни бежать, ни наброситься на Илью, явно осознавая фатальные последствия обоих вариантов. По глазам было видно, что немец во что бы то ни стало решил спасти свою жизнь (а может где-то и надеялся на скорое освобождение - ведь сейчас они наступали и очень скоро должно было подойти подкрепление).

Находки Котенко были следующие. Радиостанция на броневике действительно была, но разбита взрывом. У перебитых немцев он обнаружил еще один МП, один маузеровский пехотный карабин и один ручной пулемет МГ-34. Еще три "маузера" были у мертвецов в кузове броневика - похоже, этих убило взрывом фугаса (про себя Котенко отметил, что и у убитых в кузове, и у тех фрицев, что только что палили по нему, были видны струйки крови из ушей и носа - стало быть контужены взрывом были, что отчасти объясняло их слегка ошалелое поведение...). С вражеских тел также он собрал десяток ручных гранат. Застреленный автоматчик, судя по форме, оказался офицером - и Котенко на всякий случай прихватил его документы, планшет с картами и сигнальный пистолет с несколькими ракетами.

На вопросительный взгляд Котенко Панюхин невесело усмехнулся:

- Ничего, потерплю... - но было видно, что парня следовало отправить в медсанбат или хотя бы убрать в свой "ближний тыл" к санитарам для перевязки. Отвоевался пока.

Тем временем сержант Максимов добрался до сожженного БТРа на дороге, чтобы снять с него попорченный огнем пулемет для установки в качестве "липовой" огневой точки. Максимов видал уже сгоревшие машины, но сейчас, когда пришлось залезть на броню, желудок схватило спазмом тошноты от вони бензина, опаленного металла и краски и горелого человеческого мяса. На самих фрицев, превратившихся в черные головешки человеческих очертаний, сержант старался не смотреть, думая только о своем задании.

Доставленный на КП Зырянова к единственному "носителю вражьего языка" - бойцу из пулеметного расчета сержанта Фомина, - пленный не выдал на допросе каких-то невероятных военных тайн. Контуженный немец представился Рудольфом Зеффнером из Гамбурга (что подтвердила солдатская книжка), назвал свое воинское подразделение (что ни о чем особо не сказало Зырянову) и наговорил еще много всякой ерунды, которая мало могла помочь красноармейцам (хотя и могла бы заинтересовать "спецов" из разведки и штаба). Единственное, что привлекло внимание Зырянова - это заявление о том, что следом за разведывательным отделением шла ударная колонна Вермахта, состоявшая по примерным прикидкам из четырех отделений пехоты с соответствующими средствами усиления и тремя бронемашинами. По утверждению немца двигались они примерно в пяти километрах от разведчиков, то есть до прибытия колонны в Яблоновку оставались считанные минуты...

8:00

...Немецкая военная машина всегда славилась пунктуальностью - немецкая колонна показалась на подходах к деревне ровно в восемь ноль-ноль. Впереди угадывались угловатые силуэты бронемашин - пока еще трудно было различить, каких именно типов, - а за ними тряслась цепочка крытых грузовиков. Не доезжая пару сотен метров до выезда из леса грузовики остановились, а бронемашины, напротив, ускорились. Немцы, предупрежденные сигналом разведки, явно готовились атаковать деревню. Будто и этого было мало - на горизонте с юга показались две черные точки, через несколько минут превратившиеся в силуэты "Штук" - печально известных пикирующих бомбардировщиков, с первого дня войны причинявших тяжелый урон Красной Армии...

Вы не можете просматривать этот пост!

Оторвавшись от бинокля Зырьянов задумчиво помотал головой и ответил
- укрытия лучше, чем отрытая стрелковая ячейка сложно найти, разве что дот бетонный. А просто под техникой лечь это позиция смертника.

Стрельба у подбитого бтра вроде стихла
- Максимов, ты вот что. Пусть два твоих молодца добегут до бижнего сгоревшей машины и снимут с нее пулемет. Он, наверняка, огнем поврежден, но нам из него стрелять без надобности. Поставьте его на чердак южного дома, правее дома Фомина. Пусть ннемец в бинокль его видит и думает, что у нас там пулеметная точка. Один выстрел из танка или артудар отвлечет на себя - уже хорошо. Задача понятна?

Коля глубоко вдохнул и выдохнул. Он перестал дрожать. Ненависть и страх ушли в глубины души. Он не дрогнет. Он начал отслеживать фрицев, которые могут выйти из машины. Вот его первый бой.

      Видя бой со стороны, каждый мнит себя стратегом. И лейтенант Шматков не то чтобы был безразличным наблюдателем, но все же чувствовал себя несколько чужим на этом празднике смерти.
      В бинокль хорошо были различимы серые силуэты тупорылых бронемашин, которые подползали к деревне.
      Пока что это было нестрашно — броня на таких машинах тонкая, и если бойцы не сплохуют, одна сорокопятка изрешетит фрицевские самоходные гробы. Даже если и не выйдет — наткнувшись на сопротивление эти гости надолго не задержатся. Они же тоже разведка, просто более основательная. Странно даже, почему мотоциклисты от них оторвались.
      Опасно было другое — на этих машинках у немцев наверняка имелись радиостанции. У них, как рассказывали те, кому посчастливилось одержать маленькие победы в первые недели войны, вообще везде рации стояли, а на некоторых танках даже, говорили, по две. По рации они могут и артиллерию вызвать, и самолеты...
      Но раньше смерти не помрешь. Только курить уж очень опять захотелось.
      "Эх, вот я прошляпил. Надо было Шнеерзона послать у мотоциклистов пошарить по карманам. Наверняка папиросы бы нашлись. Эх."
      Размышляя подобным образом, Шматков продолжал наблюдать за моторизованными "полчищами" немцев и ждать, пока придет время его пушкам сказать свое веское ба-бах.

Утро 22 августа 1941 года, деревня Яблоновка. 7:30.

...Первая стычка разрешилась молниеносно и в пользу бойцов Зырянова. Один-ноль, так сказать, если выражаться по-футбольному. Но "матч" престоял еще долгий - и неизвестно, сколько придется вытерпеть до того, как можно будет покинуть поле. Найденная у фрицев карта подтверждала серьезность их намерений в отношении Яблоновки.

Выскочившие из укрытий бойцы оттащили убитых немцев в один из сараев (и туда же откатили один из мотоциклов с выгнутым "восьмеркой" передним колесом и пробитым мотором), а их оружие и каски взяли в качестве трофеев. Германский пулемет МГ-34 достался одному из бойцов сержанта Оноприенко - солдат был явно рад "обновке" и с горящими глазами осматривал оружие, но сержант не слишком надеялся на него, поскольку знал, как ненадежно может быть оружие в руках неподготовленного стрелка, не обученного обращению с этим оружием - во-первых в принципе достаточно сложным в устройстве, а во-вторых - иностранным. Впрочем, сумеет дать хотя бы пару очередей - и то хорошо...

Дальше начался "маскарад". Двое бойцов из противотанкового расчета сержанта Максимова накинули на гимнастерки серые немецкие кители (хоть издалека униформу во всех подробностях и не увидишь, а вот по цветам они отличались сильно, что могло выдать) и нахлобучили поверх пилоток стальные шлемы фрицев. Закинули за плечи по "шмайсеру" (как его называли красноармейцы, зачастую не зная реального названия этого автомата) и представили в центре деревни сцену под названием "шайсе, этот русский дорога сломать наш мотоцикл!".

И зрители не заставили себя долго ждать. Первым новых гостей вновь заметил снайпер Кирилов из своего укрытия на опушке леса. На лесной дороге показались два германских бронетранспортера с открытым верхом - причем снайперу показалось, что на переднем блеснули какие-то стеклышки - судя по всему кто-то рассматривал деревню из-за борта машины.

Броневики остановились аккурат метрах в 50 перед выездом из леса ("Немного до мин не доехали..." - с некоторым сожалением подумал про себя Зырянов, вспоминая заложенные саперами на дороге "подарки" ). Похоже, что неизвестный командир немецких разведчиков пытался разглядеть среди изб высланных ранее мотоциклистов или же следы русских, которые могли их уничтожить или взять в плен. И похоже, что ему это удалось - по крайней мере после того, как переодетые бойцы Максимова помахали немцам руками, бронетранспортеры один за другим снова поползли вперед.

И... почему-то мины не сработали. То ли немцам несказанно повезло пропустить мину под днищем, но не наехать на нее передним колесом или гусеницей транспортера, то ли надежность самих мин оставляла желать лучшего - Зырянов не был сапером и не мог знать наверняка. Знал он лишь то, что два немецких броневика (скорее всего с пехотой внутри), ничего не подозревая, движутся в сторону Яблоновки - и с этим срочно нужно было что-то делать.

Особенно острые ощущения в этот момент испытывали переодетые артиллеристы - еще минута - и им придется каким-то образом объяснять удивленным фрицам, что, собственно, здесь происходит...

Дверь распахнулась без скрипа, будто ждала легкого толчка Пэрла, и мальчик вошел в кухню.

Тихо, на кончиках пальцев. И шепот, едва слышный, заставил вздрогнуть его самого.

- Кто тут? - Эхом вернулся к нему вопрос. Чуть вздрогнули, зазвенев, чашки с тарелками.

- Кто тут? - брякнули кастрюли котелки, выстроившиеся на полках

- Кто тут? - в унисон отозвались ложки в ящике.

Кроме эха, звоном раскатившегося по кухне, никто не ответил Ларкину. Только флейта - но было ли это ответом?

Мелодия продолжала нежно шептать и насвистывать, легко переливаясь в ночном полумраке.

И никого, кто мог бы на ней играть. Только шкафы и буфеты, и корзины, и ларь с мукой, а еще чисто выскобленный стол и стулья, но нет ни души. А может быть, только душа, одна чистая душа, без тела - витает тут, изливаясь музыкой?

И кухня, окутанная мелодией, стала больше, светлее, чище. Еще больше. Просторный овальный стол, накрытый хрустящей узорной скатертью. Высоченные шкафы на гнутых ножках с инкрустацией, возносящиеся до потолка. Чисто отдраенная посуда, выстроенная по ранжиру, поблескивает медными боками. Стулья с резными спинками - целый пиршественный зал.

И запах! Он стал еще сильнее, дразня, щекоча нос, маня обещанием вкусной, по-настоящему вкусной еды. Бетси действительно отлично стряпает - для Блэквудов. Им достается и запеченная с базиликом индейка, и куриный пирог с грибами, и щедрый наваристый мясной суп с луком, в котором стоит ложка, и густые сливки, и вишневая шарлотка - всё им, только им.

Вот и сейчас, пахнет. Бесподобно пахнет. Теплой выпечкой, мясом с пряностями, свежими яблоками. Не теми подгнившими кисловатыми, которые иногда перепадают воспитанникам после переборки урожая, а настоящими, крепкими, сочными. Вот она, корзина, у самых ног. И булочки, конечно, это булочки с корицей, накрытые белой холщовой тканью, остывают на буфете.

Но где же Марси и Джон? Они должны были пойти на кухню. Даже в большой кухне они не могут потеряться. И Ларкин совершенно точно не слышал никаких звуков скандала - а если бы их обнаружили, то дом бы уже стоял на ушах.

Нет, ничего и никого, только флейта, тихо поющая Пэрлу. Оттуда, из дальнего конца комнаты, где под окном всегда находился ледник.

В живую деревня выглядела еще более обещающе, чем на карте. Чудо, что успели ее занять быстрее, чем противник. Повезло. Условия, как по учебнику - ожидается встречный бой на заранее подготовленные позиции. Время на подготовку - пол дня. Ожидается танковая атака и налеты авиации. А вот против авиации у нас ничего нет, ну да и ладно. Лес кругом.

- Взвод! Слушай мою команду! В две шеренги по отделении стройсь!

Получилось странно. Из трех положенных отделений было укомплектовано личным составом только одно. От второго оставался только пулеметный расчет с сержантом, третье отсуствовало вовсе. Зато средств усиления хватило бы на роту. Даже танк придали. Чудеса. Но Зарьянов и бровью не повел. Раз эти есть, будем останавливать врага.

- Товарищи бойцы! Командование приказала нам закрепиться на этом рубеже и сдерживать наступающие силы неприятеля до прихода подкреплений или до приказа на отход. Этот участок очень важен. Пропустим врага тут - тысячи наших товарищей окажутся в окружении. Я там был, вам не пожелаю. Поэтому струсивших и оставивших позиции расстреляю лично. Всем понятно?

Тем временем подъехал зилок, с которого бодро стали спрыгивать саперы, выгружать колючку. Два немного помятых, но вооруженных мосинками медбрата поспешили встать в строй. Ситуация становилась интересной.
- Действуем так. Маскируем наши позиции. Позволяем немцам перейти ручей, приблизится к деревне. Потом по сигналу взрываем мост (или он взрывается под тяжелой техникой). По этому сигналу уничтожаем колонну противника кинжальным огнем с деревни и с кромки леса.

Перешел к конкретным приказам.
- Саперы. Надо заминировать мост. Поставить под настил моста противотанковую мину или две. Пусть рванет под танком. И рванет так, чтобы моста не стало. И еще - надо протянуть колючку в лесу вдоль южного, дальнего от нас края оврага. Если останется время - положите мины на южную дорогу.

- Оноприенко. На тебе и твоих стрелках восточная часть деревни. Пусть окопаются под домами и на кромке леса до ручья. Противник на дороге. Потом противник постарается обойтинас по лесу. Будь к этому готов.

- Владимиров. Свой танк загони в лес на северной окраине деревне. Движение до темноты запрещаю. Для любого самолета твоя машина - самая желанная цель. Если до вечера не подойдут - попробуем дернуть опору моста машиной. В бою будете нашим резервом. Связь с вами буду обеспечивать медбратьями.

- Максимов. Устанавливай орудие в западной части деревне. Найди место, чтобы простреливать и дорогу и поле, пристреляйся по мосту, там будет для тебя цель. Потом откатите орудие в сарай какой рядом и замаскируй получше - тебя не должны увидеть до прохода моста, да и для авиации ты цель номер два.

- Шматков. Наладь связь с батальеном, доложи что мы на позиции, окапываемся, пока все спокойно. Наладь связь с артбатареей и нашими флангами. Потом пройдись по избам, посмотри не засели ли где гражданские. Реквизируй оставленные съестные припасы. Хер знает, когда кухня из дивизии приедет, может быть, что и никогда. Определи избу на юге под столовую, обеспечь питание личного состава. Медиков временно передаю тебе, они помогут с харчеванием и развернут медсанчасть в подходящем доме на севере. Убедись, что все командиры знают, где медсанчать.

- Фомин. Оборудуй пулеметную точку в юго-западном доме. Ты должен иметь возможность вести огонь как по дороге, так и по полю. Закапывайся в подпол - в дом скорее всего будут стрелять из всего что можно.

Оглядел всех.
- Вопросы, предложения? Идите выполнять.

Дорога в будущее. Вот так, ни больше и не меньше. Каким-то неведомым шестым, седьмым, восьмым чувством Ларкин понял это. Почуял нутром, душой. Проще всего сейчас вернуться в привычную кровать. К привычному быту, к работе. К бесконечным понуканиям от Блэквудши, к ожиданиям очередной серии уколов от Доктора Блэквуда, к утреннему "Фуух, пронесло". К сиротскому скудному и черствому, но все же регулярному куску хлеба и даже с кашей. К пересмеиваниям и перешептываниям. К бесконечным планам: "Вот я подрасту, вот я стану сильным, вот я, вот я..."

Это была, честно говоря, дрянная жизнь Но она была привычной и почти безопасной. Еда и одежонка всегда имелись, а к рабству можно и привыкнуть. Да что там, они к нему УЖЕ привыкли. Лишь крошечная искорка тлела в них, крошечная искорка, которой, наверное, суждено было угаснуть, если бы не сегодняшняя ночь. Самая длинная ночь в году. Когда круто поворачивается колесо судьбы, и каждый выбирает себе дорогу. Сам.

А ночь... Она длится и длится, окутывает тишиной, обещая несбыточное.

Ларкин сделал первый шаг. Он самый трудный. Еще ничего не изменилось, ничего. Только один шажок - всего несколько дюймов в сторону кухни. А колесо лишь чуть шевельнулось. Но судьба Перла уже никогда не будет прежней. И сам он - уже не будет тем покорным мальчишкой.

Шаг, второй - тихо, чтобы не спугнуть тишину. Какого черта так тихо в доме, даже ветра не слышно? В такую погоду он должен завывать, как дьявол в печной трубе.

Скрипнула половица, заставляя обмереть на месте. Стук сердца. Тишина. Никого. Еще несколько шагов - и опять скрип.

Шаг за шагом, крадучись, вжимаясь в стену, замирая Ларкин продвигался к лестнице. Послушав минуту - нет, нет, всё тихо - двинулся дальше.

Кухонная дверь оказалась открыта. Распахнута настежь, обещая целые пуды угощений. А запахи! Чем тут только не пахло! Тушеным мясом, сливовым сладким пирогом, пряностями! Здесь пахло настоящим пиром!

И тихая мелодия флейты. Она насвистывала едва слышно ласково и нежно, вытекая откуда-то из глубины, от ледника, серебристо звеня над большой чисто выскобленной кухней. Чересчур слишком большой, это все из-за темноты, наверное. Ларкину показалось, что днем вотчина Бетси выглядела гораздо более тесной.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Сначала Кэй опешила, потом возмутилась, но в следующую секунду поняла, что варвар сделал то, на что она не была способна, в большей степени физически, но чего в глубине души желала. Это был неплохой ход, дающий возможность переломить ход истории, правда, в какую сторону - не известно. Но в любом случае, предприимчивость друзей Айдана сняла с сердца Кэй груз. Да будет так!
Воспрянув духом, Кэй стрелой метнулась к брошенному Кернаном мечу, следуя указаниям паладьи.
Ива не позволяла себе думать о том, что все произошедшее пошло не по плану. Что сила храма не была использована. Что ни Айдан, ни Кэй не сделали чего-то важного, главного. В сущности, колдунья просто ничего не понимала.

- Каждый сам выбирает свой путь, - Несколько запоздало ответила паладья на слова Айдара, долго формулируя то мнение, что появилось в ней после этих слов. В конце-концов... Если ты не хочешь топить мир в крови - то просто... Не топи его. И не надо говорить о судьбе, что тебя вынуждает это делать.
Анне нахмурилась и уже хотела ещё что-то сказать, но тут начал действовать Кернан - самым лучшим, как показалось паладье, образом. Даже если Айдан не вырубится от такого удара - так Кернан его просто на плече унесёт. Как бы паренёк не брыкался. Как пить дать унесёт.
- Девчонка! Забери Клык! Уходим! - Махнув рукой в сторону отброшенного меча (и надеясь на то, что колдунья сможет хотя-бы тащить двуручный клинок варвара волоком), Аннеилас поспешила к Генрику. Старых друзей не бросают в беде.

Битва была долгой. Это было всё, что запомнил варвар. Ярость перекрыла всё, включая умение формировать воспоминания. Лишь боль в мышцах намекала на количество убитых, да кровь на теле. На всём теле. А потом... начались жуткие видения. Этот мальчишка стал тираном, убивал всех, кроме людей, во имя веры во что-то, кроме добра и дружбы. На лице сына Конна появилась гримаса ужаса. Он молча смотрел и дивился тому, что воспитанник Генрика может стать монстром.

— НЕТ! — взревел Кернан и метнул меч в сторону (настолько был важен момент, что даже об оружии он не заботился) и побежал к Айдану, наперекор ведьме Кэй.

Варвар не слышал ничего, не видел ничего, кроме оруженосца, пытавшегося совершить нечто. Чем бы это нечто не было, сын Конна знал, что должен предотвратить это. Любой ценой. Для Генрика, для Анне, для Сартока, для покойного Мао, для Скирма, для Сартока, для себя, чёрт подери. Он был готов отдать жизнь, но спасти парня. Нельзя было лишить лучшего друга-паладина смысла жизни.

Оказавшись у парня, он занёс руку для могучего удара и вмазал ему по лицу, намереваясь его вырубить. А потом вынести отсюда. Куда-угодно, но живым.

— БЕГИТЕ ВСЕ! — варвар нутром чувствовал, что такой поступок останется безнаказанным со стороны храма.

Тонко намекнув всем что надо делать, он побежал. Куда-то. Подальше отсюда. Куда-угодно. Хоть в океан, как тогда, годы назад.

Да, она сделала свой выбор, но она даже не предполагала, что Айдан захочет покончить со всем сам. Подземные толчки заставили ее оглянуться. И то, что она увидела, все изменило. Зачем он это делает? Уходя, Ива предполагала, что теперь-то пророчество сбудется. Не ради этого ли они прошли стол трудный путь? Не сам ли паладин доказал ей, что предназначение должно исполниться, чтобы мир возродился из пепла? Не этого ли желали духи леса? Тогда почему? Почему он хочет все уничтожить? Уничтожить себя... Страх? Безысходность? Прозрение? Надежда? Что это?!! Что двигает им?!
Но Кэй не была бы Кэй, если бы смогла отвернуться вновь и уйти. Да, минуту назад она решила так сделать, но с чувством выполненного долга, хоть и горьким чувством. Пропади все пропадом! Духи, Единый, Боги всех времен и народов. Не долг перед ними волновал ее, когда она смотрела, как Айдан хочет погубить себя. Не наказом духов она руководствовалась, когда вознамерилась вернуться и остановить его. Нет... не разум ее вел, а сердце. Разве Айдна, столько раз спасавший ее, смог бы отвернуться, если бы Ива оказалась на его месте? Оставил бы ее на пороге смерти одну? Нет, он не такой. Никогда таким не был и никогда таким не станет. Даже если останется жив и наденет маску тирана.
Боги, сколько путей могло ждать ее за порогом храма! Она могла бы вернуться в свой лес и попытаться жить прежней жизнью, изредка узнавая от путешественников новости извне. Она могла бы вернуться в Бракенлок и узнать у лорда Лока, почему он отпустил ее. Во что поверил или что знал? Какая связь между их войной и будущим Летании? Могла последовать за Айданом, встать за его правое плечо и пытаться сохранить человека в нем. Могла, напротив, стать его противником, той, кто поднял бы попранные народы на сопротивление. Но наследник Альявнатар решил иначе и увлек ее в бездну за собой.
Она бежала обратно, перепрыгивая через изуродованные тела, мимо друида, варвара и Генрика. Что она хотела сделать? Остановить его или погибнуть вместе с ним? Она сама не понимала. Быть вместе, пока свет не померкнет...
Налетев на паладина сзади, Ива обхватила его за плечи, прижалась к его спине, пытаясь оттащить от сферы.

И это то, ради чего они пришли в этот храм? Пришли в надежде спасти Летанию от полчищ некромантов, а получили будущего фанатика, готового утопить страну в крови. Что это? Зачем это видение? Знак ли это, что все еще можно изменить или нечто неотвратимое? Кэй с трудом проглотила подступивший к горлу комок, в который раз, мысленно оправдывая любимого. Он не такой. Он не может быть таким. Или нет? Любовь слепа. Нет... любовь ослепляет.
Ноги Кэй коснулись залитого кровью пола, арбалет бессильно повис в руке. Но не физическая усталость сломила ее, а чувство глубокого разочарования. Только что они плечом к плечу одержали победу над силами тьмы, и Айдан сражался рядом со зверолюдами. За свет, за добро, за жизнь. И вот, они все уже внимают этому страшному видению, где нет места другим расам, где снова правит черный цвет. Это и есть то самое пророчество? Да?! Если бы несколько дней назад, в своей хижине она предвидела бы такой исход, стала бы помогать юному паладину, истекавшему кровью на ее постели? Да... стала бы. Потому что Кэй, в отличие от Айдана, редко в чем-либо сомневается. В ее сердце одна лишь правда - это жизнь.
Очевидно, возможное будущее увидела не только Ива, потому что Генрик попытался остановить Айдана, а вслед за тем его примеру последовала Аннеилас. Старый друид своими словами окончательно запутал колдунью. Оскальзываясь на мраморном полу, Кэй побежала к сфере. "Он сделает это... он сделает это..." Только бы воинственная паладья не применила силу. Только бы не пролилась кровь близких друг другу людей. Маленький огонек веры затеплился в душе Плакучей ивы, когда она, быстро как могла, приближалась к Айдану. Что-то можно изменить. Не зря же она здесь! Избранница древних богов. С ней сила. Но, что она должна сделать?
Голубая сфера - к ней ли стремились дикие эльфы? Ее ли желали враги? Вот она, так близко. Только руку протяни.
- Я не дам тебе сделать это, - не веря своим собственным словам проговорила Кэй, становясь рядом с паладином.

Анне устала. Нет - это слово совсем не выражало тех ощущений, что сейчас чувствовала дворянская дочка, облачённая в латы, ставшие внезапно практически невыносимым грузом. С алебардой на которой, казалось, повис тот самый минотавр, что держал девчонку-колдунью. Это было полное истощение. И физическое и душевное.
Она видела этого парня в видении. Как видели и остальные. Слышала его слова - правильные... И неправильные одновременно. Закон? Порядок? Жестокость? Свет?
- Нет... - Голос Аннеилас был уверенным, хоть и звучал совсем тихо. Но достаточно .чтобы его было слышно. Превознемогая себя, паладья поднялась с колен и. используя верную алебарду как посох, едва-ли не падая, зашагала к постаменту. Мимо лежащего Генрика, мимо товарище. По телам, по трупам, по костям, мясу и крови. Спотыкаясь, поскальзываясь... Падая? Нет. Она не может упасть. Анне знала, что после падения не сможет снова встать на ноги.
- Ты не сделаешь этого, - Между сферой и "королём" опустилась алебарда, со звоном ударив об камни. Анне держала её одной рукой, глядя на парня сверху вниз. Он - наследник рода древних королей. Она? Дочь лорда, дворянка по крови и воспитанию. Плод любви человека и эльфийки - пусть последнего было почти не видно тем, кто не умел смотреть так, как надо. Паладья - воительница, сражающаяся под эгидой Единого. Доброго, всепрощающего, милостивого.
- То что ты видел - не добро. Нельзя убивать неповинных из-за веры. Никогда не достигнуть закона и справедливости через одну жестокость и смерть! И Единый никогда не примет этого. Он добрый, он прощающий! Не жестокий. Единый любит всех, будь то человек, эльф или зверолюд. Мы все перед ним едины. Я так сказала. Я верую в это.
Паладья протянула руку, положив ладонь на плечо человека и ещё сильнее нависнув над ним.
- И не забывайся, Айдан! Ты всё ещё оруженосец Генрика! И если так - почему я вижу тебя тут, а не рядом со своим учителем и наставником!?

Вы не можете просматривать этот пост!

Анне только хмыкнула - похоже, они нашли ту ведьму, с которой путешествовал ученик Генрика. Теперь осталось найти самого оруженосца. Пройдясь взглядом по деве паладья только слегка разочарованно вздохнула. Какая-то она тщедушная - по крайней мере на фоне самой Анне. Такая мечом махать быстро устанет, да и...
- Вот, - Облокотив алебарду на плечо, Анне быстро отстегнула ремень, державший кобуру с небольшим одноручным арбалетом и отделением для болтов, протянув его деве, - Пользоваться умеешь? Тебе в бой ближний лучше не лезть - зашибут ненароком. А теперь, - Перехватив алебарду дева с удовольствием хрустнула шеей, - Вперёд!

Раз босс не садился, то и Бэтс остался стоять. Он выслушал Каширцева, и на его выпад о втором шансе ответил с выдержанным спокойствием:

— При всём уважении, сэр, но проблема с Макнамарой - это ответственность администратора. Есть причина тому, что на кухне может быть только один шеф, и когда Симмонс приходит на кухню, думая что может делать мою работу лучше меня, то пожалуйста, его право, ведь он здесь главный. Но пусть тогда и за косяки свои отвечает сам. Лучше бы ему заниматься администрированием зала и играть в начальника у себя в кабинете, а кухню оставить мне. Иначе я не собираюсь отвечать за то, чем не могу управлять в полной мере. Сколько бы шансов мне ни давали. Сэр.

Йокко повернулася з перекуру задоволено потягуючись, тихо пробралася до свого ліжка.
Якщо ти служиш в гвардії, то ти навчишся поважати чужий сон, Йокко сама готова була натовкти морду любому, хто насмілювався шуміти в казармі, коли всі спали. Пару раз повертаючись п'яна з уволки вона теж получала нехуйових люлєй за те що шуміла. Тому з часом вона навчилася пересуватись майже беззвучно. Знявши важкий армійський ремінь зі своїх штанів, гвард одягнена завалилась на своє ліжко, прислухаючись до дихання і подекуди храпу своїх нових колег. Впевнившись, що всі заснули, Йокко для вірності прочекала ще пів години і навшпиньки пробралася до ліжка арбітра, який мирно сопів, повернувшись лицем до стіни. Дівчина ледве стрималась, щоб не фиркнути зневажливо, цей ідіот залишив свою форму на кріслі коло ліжка. Якби їхній наглядач так безпечно ставився до своїх обов'язків, то на ранок проснувся б весь одягнений в нашийники. Дівчина про себе засміялася і обшарила кишені в пошуках пультів.

"Кишки Імператора, та він їх навіть не додумався сховати!" дівчина до себе розсміялась. "Поганий хлопчик. Я люблю наказувати поганих хлопчиків..." Розібравшись де який пульт, дівчина натиснула кнопку деактивації, слава Омнісії, кнопок було тільки дві і навіть найтупіший ідіот не міг їх переплутати. Електронний замок на нашийнику з ледь помітним щєлчьком відкрився.

Знявши з себе цей осточортілий кусок пластику, Йокко хижо посміхнулась. "Ну що Хельг, я обіцяла, що ти станеш дєвочкою полка. Канєшно полка нема, але нічка тебе чекає весела..." Гвард задумчиво подивилась на дубінку арбітра. Пару раз під час бійок в барах, вона діставала такою, а потім діставала від комісара. В нього були особливі погляди на покарання недисциплінованих гвардійців. Навіть через стільки часу по спині пробіг холодок, а рука потягнулась потрогати жопу. Тільки коли вона опинилась в штрафбаті синці почали сходити, але вона сумувала за часом проведеним в ліжку з комісаром, він навчив її - дике дівчисько багато такого, що вона собі навіть уявити не могла, живучи на своїй дикій планеті.

Хельг якраз щось пробурчав у сні і перевернувся на спину.
Йокко не довго думаючи, защолкнула нашийник на мирно сплячому арбітрі, а тоді тихо, щоб не розбудити інших залізла на арбітра, всівшись, як наїздниця. Коли вона перенесла всю масу свого тіла на нього, арбітр сіпнувся і ошарашено відкрив очі.

"Тсссс!" - приклала один палець до губ дівчина і погладом вказала на пульт від нашийника. Очі Хельга стали ще більшими, коли він одною рукою намацав такий знайомий кусень пластику на вже своїй шиї. Йокко жестом наказала звести руки над головою і трохи пововтузившись таки зав'язала їх своїм ременем. Комісар Фройд показав їй багато фокусів, на мить ностальгія за цим чудовим темпераментним мужчиною накатила на дівчину. Але впринципі їй і зараз нема на що жалітися, хоча б зробить те, за що попала сюди. А то зовсім нечесно вийшло. Впевнившись, що Хельг міцно зв'язаний і не зможе відібрати в неї пульт, дівчина нахилилась до нього і на вухо прошептала "Даремно тобі було байдуже за що на мене одягнули цю побрякушку, яка зараз так мило прикрашає твою шийку. Видаш хоч один голосний звук, і я відправляю тебе до Імператора. А будеш чемним хлопчиком - то може тобі навіть сподобається. Кивни, якщо все ясно " договорила гвардієць і клацнула зубами коло вуха. Арбітр сіпнувся в сторону і спробував корпусом скинути дівчину з себе, але вона була готова до такого повороту подій - колись вона так само дьоргалась під комісаром, намагаючись вивільнитися з його сильної хватки. Вона брикалась шипіла і погрожувала відірвати йому яйця, якщо хоч пальцем торкнеться до неї. Це було її перший виклик в кабінет Фройда, здається вона побилась з Сандрою. Пізніше вона не раз порушувала дисципліну, щоб опинитись в кабінеті комісара. Жоден гвардієць не міг зрівнятися з ним в ліжку. Йокко любила того гада, навіть не зважаючи на те, що він отак просто віддав її в штрафбат. І навіть зараз, вона уявляла під собою його. Дочекавшись коли арбітр переконається, що вирватись йому не вдасться і послушно кивне, Йокко потягнулася до дубінки, яка як і всі речі стояла на кріслі поруч з ліжком.

Спочатку вона заставила його сосати і облизувати дубінку, одночасно надрочуючи член, коли арбітр почав сопіти і тихо стогнати дівчина так же пошепки наказала перевернутись на живіт. "Спробуй розслабитись, інакше буде боляче" промуркотіла дівчина. Втім, боляче йому буде в будь-якому випадку, сьогодні в неї не було настрою церемонитись. Вщипнувши за досить пружну попку, дівчина з силою увіпхнула дубінку в вузенький туз арбітра, не надто глибоко, але різко, той всім тілом подався вперед, намагаючись зжати булки, але було вже пізно.Замичавши в подушку, Хельг ще раз сіпнувся, коли Йокко пропхала дубінку глибше. Дівчина погладила його по спині і акуратно, майже ніжно перевернула його обличчям вверх. Втім - обличчя - це останнє, що цікавило гвардійку зараз.
Осідлавши його нефритовий жезл дівчина зосередилась на власних відчуттях і рухах. Вона тільки но почала набирати обороти, як арбітр щось нерозбірливо промичав і кінчив. Не стримавши емоцій дівчина з усієї сили дала йому кулаком по морді. Хельг ошаліло спостерігав, як Йокко потягнулася до крісла і порившись там дістала дозу стимулятора. Не церемонячись, вона засадила голку в основу члена і натиснула на поршень. Ще один лайфхак від комісара.
Дівчина прислухалась до того чи не розбудила випадково інших, але "дварф" мирно хропів, а штрафник, якщо і прокинувся, то толерантно перевернувся обличчям до стіни.Коли дівчина нахилилась над обличчям арбітра, злизуючи кров з його губи. Той попросив його розвязати, бо сильно затекли руки. Дівчина тільки розсміялась: "Тобто дубінка в жопі тебе не смущає, а от руки затекли, потерпи ще трошки, маленький."

***

Розімлівша Йокко пробралась до свого ліжка - після хорошого сексу їй завжди нестерпно хотілось курити. Натягнувши штани і сорочку, гвардієць попрямувала до виходу з кімнати. Дівчина зупинилась коло ліжка Хельга і кинула йому 10 тронів. "Дякую, солоденький" - промуркотіла вона і вийшла в коридор. "Непоганий початок місії" - подумала гвард.

Знаки даются людям неспроста, нельзя ими пренебрегать. Духи ведут ее по предначертанному пути, а она, точно слепая, всецело доверяет им. Да, ей хотелось броситься в гущу сражения и бежать сквозь хитросплетения рук и клинков на поиски Айдана. Но... эти видения, тайные знания, даны не просто так. Все не просто так... но...
Что если он погибнет, а ее не будет рядом? Кэй вздрогнула от этой мысли и резко отвернулась от двери. Она сделала шаг навстречу гексограмме и остановилась. Что это за битва? Как оказались здесь все эти существа? Искусная иллюзия... чей-то коварный план... духи ли продолжают ее вести или чья-то злая воля?
"Ни секунды не сомневайтесь..." Для Ивы эти слова стали почти молитвой. Она повторяла их про себя, приближаяськ манящему рисунку на полу, тем самым подкрепляя или оправдывая свой выбор.
Все... медлить больше нельзя. Кэй сжала кулаки и буквально влетела в центр гексаграммы. Открыла себя для потоков энергии, готовая принимать последствия своего решения. Могла ли она сделать что-то еще? Ей показалось, что нет.
"Держись Айдан, я помогу..."

— Ещё как минимум у нескольких, наиболее популярных точек, сэр. Бэкки, моя ассистентка, общается с девочками из других филиалов, они ей тоже жаловались. Журналисты с телевидения, из журналов, даже блоггеры. Все хотят интервью с учредителями, администраторами или на худой конец кем-нибудь с кухни. Мы их шлём нахрен, конечно, но бороться с ними — это как пытаться остановить прилив сапёрной лопаткой...

Они прошли к холодильному отделению, шеф-повар шёл рядом. Обычно эти "короли кухни" любят заставить себя ждать, ведь работающая кухня не терпит отлагательств, но сейчас работы было немного, да и сам шеф-повар оказался адекватным и понимал, что дело серьёзное. Он приготовился провести мини-экскурсию, показав Каширцеву продукты и условия их хранения, но едва он открыл дверь холодильного помещения, у него от удивления открылся рот. Возле одного из промышленных холодильников стоял, пошатываясь один из работников кухни, спрятав своё лицо в горсти ледяных кубиков. Эта была не первая охапка — предыдущие кубики уже валялись у него под ногами. Работник с трудом отлепил лицо от бодрящей прохлады и посмотрел на вошедших абсолютно пустым взглядом. Этот взгляд в сочетании с трупно-зелёным цветом его кожи делал его похожим на зомби из малобюджетной короткометражки.

— Срань господня! Макнамара!!! Какого хера ты ещё тут?! Я же сказал, что тебя сегодня заменит Даффи! Проваливай живо!!!

Симмонс орал до звона у ушах. Если бы не шеф-повар в проходе, он бы наверняка рванул вперёд и схватил бы этого незадачливого сотрудника за шкирку и вышвырнул бы на улицу, как мешок с картошкой. Макнамара извиняющееся-грустным взглядом посмотрел на начальника, кивнул и потянулся ссыпать лёд обратно в холодильник.

— КУДА!!!!! — не выдержал шеф-повар. Он влетел в помещение и ударил пьяного Макнамару по рукам, лёд рассыпался по полу, разбиваясь на блестящие осколки в свете флурисцентных ламп. Макнамара буркнул что-то похожее на извинение и шатаясь, пошёл на выход. Он с трудом вписался в дверной проход, задержался там, ловя равновесие и посмотрел на Каширцева. По стеклянному взгляду было понятно, что не узнал, но уважением проникся. Затем он набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но вместо выдоха из его рта хлынул поток блевоты, прямо Каширцеву на ботинки.

— "Каширцев" — это русская фамилия? — подхватила другая журналистка. — Вы эмигрировали из России? Этим и объясняется связи вашей компании с российскими браконьерами?

Бешеная свора журналистов осталась за плечами. Когда до Каширцева было уже не добраться, репортёры развернулись к своим камерам и начали комментировать случившееся, передёргивая факты и строя предположения на грани фола, лишь бы слепить из репортажа сенсацию. "Успех, обязанный возможным связям на родине", "смертельно-опасная халатность, чуть не стоившая жизни как минимум одному человеку", "Каширцев сбежал от ответов. Сбежит ли он от правосудия?"... Полиция обязана предупреждать: всё, что вы скажете, может быть использовано против вас. Журналисты же используют против вас и всё, что вы НЕ скажете.

В ресторане было контрастно тихо. Из пятнадцати столиков было занято два, за которыми клиенты тихо обсуждали что-то, бросая взгляды на журналистов на улице. Каширцева встретила хостес, в строгой форме и с аккуратным бейджем "Лаура". Она узнала Каширцева и сразу проводила его к администратору, который всё ещё был на кухне.

Пройдя через подсобку, Каширцев ощутил волну тёплого воздуха, приправленного лёгким ароматом специй и жареных овощей. Этот аромат оказался очень сдержанным, не выходящим за пределы смежного с кухней помещения, а в самой кухне оказалось прохладнее, чем можно было ожидать. Вытяжка работала безупречно, убирая лишнее тепло и запахи. Повара работали в белоснежных фартуках, все были сосредоточены и серьёзны, как будто они тут собирали атомную ракету. Симмонс был здесь же. Увидев Каширцева, он вытянулся, расправил плечи, надел улыбку, и поспешил к нему, протянув руку для рукопожатия.

— Добрый день ещё раз, мистер Каширцев! Прорвались через кордон? Вот что с ними можно сделать, с этими подлецами? Всех клиентов распугали!

Небо продолжали заволакивать тучи. Термометр на приборной доске понизился до +19, а в отзвучавших полуденных новостях предупредили о возможных осадках. Ветер заметно трепал кроны придорожных деревьев, которыми были оторочены высотные здания. В жаркие дни эти деревья давали тень, а в небольшой дождь — ненадёжное укрытие от редких капель. Но в целом они здесь были высажены для красоты. Высажены в соответствии с чётким планом, на улицах, расчерченных по линейке в практически идеальную асфальтовую сетку координат. Улицах настолько прямых и с таким хорошим асфальтом, что в свободный от машин полуденный час ограничение скорости в 50 км/ч казалось издевательством. Всё-таки эти улицы не шли ни в какое сравнение с хитросплетениями улиц украинских городов, особенно когда дело касалось извилистых улочек исторического центра, по брусчатке которых и на велосипеде не погоняешь.

Каширцев доехал быстро, однако выходить из машины не спешил. У входа в ресторан было припарковано сразу два фургона от разных телеканалов, и небольшая толпа из пол-дюжины репортёров не считая операторов паслась у выхода, отпугивая посетителей.

Пятнадцатый Век Эпохи Королей

Аниильский Сёгунат. Империя Дракона.
Пятнадцатый век открыл новый, кровавый период в истории Теи, период, который справедливо было бы назвать Мировой Войной. Возглавив военный союз, включавший в себя Объединенные Хансарские племена, Ашнисарат и остатки Сенгорда, Аниильский Сёгунат, ставший в последствии центром Империей Дракона, вторгся на территорию Фортрана в районе Раш-Мор. Бесчисленные орды захватчиков на плавающих крепостях* высадились в окрестностях Ирпалато и, после продолжительной осады, взяли город.
Восточная армия альвов, высадившись в районе Монкавус, на территории союзного Ашнисарата, легко преодолела и неорганизованное сопротивление разрозненных импов и сами горы, и перешла границу с Великим Шейлифатом. Морской десант расчистил дорогу сухопутным войскам и континентальные силы альвов осадили столицу аэмнгай. Канпокхонг пал, а в охватившем город пожаре, под обрушившимися сводами Хонгсамуда, вместе с разрушенными метательными машинами альвов стенами Фифи-Тофан, все последующие поколения всех народов Теи, потеряли многочисленные шедевры мудрости и красоты, что веками копили терпеливые, умные и миролюбивые аэмнгай.
Но дракон был ненасытен.
За пятнадцатым веком последовал шестнадцатый и семнадцатый. Смертельно раненый, но не сломленный Миласурейский союз оборонялся, теряя рубеж за рубежом, город за городом. Последним пал сам священный Город, обзаведшийся к тому времени гигантским и хитроумным комплексом оборонительных сооружений, включавших в себя как взмывавшие к небесам стены с осадными орудиями, так и сложную систему туннелей, позволявших защитникам города совершать безнаказанные вылазки в лагерь осаждающих.
Что было после? Никто не знает. Стала ли Империя Дракона разваливаться, раздираемая внутренними противоречиями и проклятиями своих небесных врагов? Сохранили ли союзники Сёгуната верность своему земному покровителю? Или может быть, Тея наконец получила себе действительно мудрых правителей из числа смертных, ведь какой из народов может быть более достоин для правления миром, чем созерцательные, смелые и бесконечно любопытные альвы? Кто еще даровал миру так много технических чудес и совершил открытий? Кто, так по детски искренне и беззастенчиво исследовал мир, помогал соседям и делился всем что у них было? Кто еще из народов так изменился, так повзрослел за прошедшие века?

Миласурейский Союз
Черные времена настали для многих народов Теи. Дымом и гарью наполнился воздух от Морвленда до Вакх-Калана. От крови покраснели Вирна и Сикгарна. Ядом жужж сочатся думы тех, кто верил в Пятерых. Великий Ящер предал Миласуреи, что еще было ожидать от покровителя хаоса? Мохнатый бог вторичности, занял место Йешу среди Пяти, но и это не обещало исполнения молитв окруженных народов. Пылает запад. Пылает восток. Что будет с нами? Что будет после нас? Разве все случившееся раньше, было напрасно?
А Таламах? Что задумала Великая Тень. Почему осталась в стороне, лишив своих соседей и древних союзников своей помощи, а с тем и последней надежды? Чем закончится нейтралитет доимор? Станут ли они в будущем добрыми друзьями нарождающийся Империи? Или вассалами? А может - рабами? Или исчезнут совсем, поглощенные или стертые с лица Теи неумеренными амбициями Тиавеля? Кто - те, что избежали всех войн? Трусы или мудрецы, предатели старых друзей или спасители их наследия? Для кого же на самом деле ковали бронзовые клинки Таламахские мастера?
В любом случае - в пятнадцатом веке, на фоне упадка и угасания Фортрана и Шейлифата, Таламах процветал, осваивая новые источники прибыли и процветания.

Сенгорд
После достижения своего расцвета в виде, огромного по территории, единого государства, Сенгрод еще не раз преображался. Начавшийся еще в XI веке, распад завершился в XIV образованием рада, сложно связанных между собой политически, городов-государств, из которых в XV веке сформировалось два более или менее крупных объединения - Нового Сенгорда, управлявшегося династией Орфанитов, и Сенгордского Тинга, управляемого кланами моколе и принявшими новую власть импами. Сохранившие верность Орфанитам, моколе Тинга объявили в XV веке войну Миласурейскому союзу, и вместе с сенгодскими импами приняли участие в разделе земель издыхающего врага. Тем самым эти новые участники на политической арене обеспечили себе на некоторое время безопасное расширение и, возможно, некоторые права в будущем.
Однако, несомненно, поддержав в Великой Войне Сёгунат, Инк-Сербонские государства обрекли себя в будущем на жизнь в однополюсном мире, под тотальной политической, культурной и военной доминацией Империи Дракона.

Хансар Йох Акатты - Объединенные Хансарские Племена
Подобно снежным лавинам, что скатываются порой с верхушек Лукум, хансарские воины однажды обрушились на Фортран и Шейлифат. Уже не было среди наступающих простых охотников, привыкших брать монква с луками и рогатинами. Ряды настоящих войнов, подпоясанных мечами, и одетых в добротные доспехи вторглись в израненные страны. И не знали дети бога смерти ни пощады, ни сострадания. И ни кто не мог устоять на их пути. Огромные клыкастые вохсары своим лаем и рычанием вселяли в сердца врагов страх. Отряды шагающих мертвецов в костяных доспехах повергали непокорных в ужас. Опрокинуты были враги. Сломлены шеи надменных. Вывернуты суставы ловких. Вырваны языки лживых.
Хансар Йох Акатты за два века войн выросли вдвое, усложнились, отяжелели. Поделив земли Миласурейского союза с теми, с кем стояли плечом к плечу у стен святого города они, как и все остальные победители, остались наедине с Империей Дракона, взирая на ее мощь и трепеща перед ней.

Ашнисарат
О, Ашнисарат!
Ребенок рожденный от Аниил и Етхирншасса. Дитя двух двух богов-родителей и одного врага. Надломленный еще до рождения, ты не стал владыкой мира, как было предначертано. Но, подобно найденному заботливой семьей и выхоженному в любви ребенку, ты вырос крепким и отомстил своему обидчику. Теперь его земли - твои земли. Его народы - в руках твоих союзников. А названные им леса и горы, переименованы тобой.
Когда ящеры ударили, всем было уже ясно, что исход предрешен и нужно было лишь успеть урвать кусок побольше. Расширив свои границы на запад и юг, парвсианское государство застыло, осваиваясь в новом, истекающем свежей кровью мире. Возможно, однажды, оно, вместе с другими бывшими союзниками Империи вступит в борьбу уже с новым порядком под тенью Тиавеля. А может быть и нет. В любом случае - это будет уже другая история.

*Вся остальная Тея еще пользовалась вязаными плотами и долблеными лодками из одного ствола. На фоне этих плавсредств аниильские джонки казались настоящими громадинами.


******************Немного общих слов*********************
*******************В игре участвовали************************

Ответом на: "Куда дальше?" — стало: "В заставу". Кернан пошёл на второй этаж. Место было жутковатым. Для простого человека. Сын Конна же часто видел такие места в деревнях людоедов. Но даже варвару смотреть нато приятно не было.

Самым ужасным было то, что найти что-либо не удалось. Здание было пустым, если не считать кучи частей тел и крюков, на которых они висели.

Назад дикарь старался идти, как можно быстрее, всё же ему не нравилось это место. А ещё меньше нравится оно ему стало, когда он увидел раненую Анне.

— Кто? Когда? Где? Убью! — вырвалось изо рта Кернана за одну секунду, но, к сожалению сына Конна, мучителя паладьи уже убили.

Пока Генрик занимался лечением девушки, дикарь скучал. В какой-то момент паладины даже начали пить водку, увы, в медицинских целях. Чтобы не соблазняться запахом чудесного напитка, сын Конна ушёл в лес, с топором, который нашёл у наемников.

Вернулся он довольно скоро с целой охапкой палок, кусков поваленных деревьев и сухими еловыми ветками – всё это должно было дать хороший костёр, на котором можно будет приготовить еду и у которого можно будет согреться.

Но после захода в лес, сына Конна не ждал отдых. Он отправился убирать здание, где ранили девушку. Дикарь не особо брезговал грязными вещами и спокойно сваливал их в кучу, которую потом вынес на руках, совершенно не заботясь о гигиене, потому что он не знад, о гигиене и том, что можно заразиться трупным ядом.

Как бы то ни было, через некоторое время первый этаж был чист, а Кернан заслужил глоток той водки, а лучше два.

— Я приготовлю ужин. У кого-то есть что-то, что можно сжечь... то есть пожарить?

Аниильский сёгунат/Великий Шейлифат
(комментарий на дипломатическое воздействие)

Если бы вели лазутчики Шейлифата вели свои речи несколько веков тому назад, может и был-бы из них толк. А какой смысл сейчас толковать о том, чего нет? В Анииле была выстроена централизованная иерархия власти от аватара Шаграта через сёгунов и ронинов к власти на местах. Народ жил в счастье и достатке, от победы к победе. Так что лазутчиков ловили ронины и сокрытые-в-тени чтобы отправить в глубину темных вод.

Аниильский сёгунат/Фортран
(комментарий на дипломатическое воздействие)

Речи лазутчиков фортран не достигали альвов, ведь говорили они о том, чего нет. Крепка власть сёгунов, едина Империя дракона и близка Ррахтея, и ведь именно на западных пределах Империи живут самые матерые воины, прошедшие не одно сражение, захватившие множество земель. И конечно-же не были они одиноки – многие и многие джонки груженые войсками заходили в порт и готовились к наступлению. Так что лазутчиков ловили ронины и сокрытые-в-тени чтобы отправить в глубину темных вод.

      Смутное время. Страшное время. Богов развелось столько, что и не упомнишь, и каждый что-то требует, каждому служке подай, каждому повинуйся...
      За каждым шорохом мерещится шпион или чего хуже разведчик врага, туда-сюда шныряют проповедники, культисты, а то и вообще отропы войсковые всю дорогу попортят... Степняки ненавидят рыбаков, горцы не любят "речных вирунков", как они зовут жителей альма-матр всего Фортрана - реки Вира. Все завидуют рашам с их великой шмармонией, да никто не знает что это такое, а уж о подземных дворцах и богатствах уже и сказки детям рассказывают... Брат брату уже не рад, на соседей смотрях хмуро.
      С Юга война, с Севера война, обычный фортранец чувствует себя не лучше, чем медь меж молотом да наковальней, вот только б доспех вышел, а то чего уж там, могут и на переплавку на судно богачам отправить... Страшное время. Смутное время.

      Но нет, как бы ни было тяжело, а Фортран един, не подвел еще ни разу своим мудрым советом Арвельт, кукуруза родится в достатке, кроу дружит с моколе, фортранец выручает из беды доимора, раши вырыли себе целый туннель на форуме и устраивают там музейоны для всех желающих. Нет, сколько веков прожили они вместе, столько дорог прошли бок обок эти народы, нужно что-то покрепче, чем импские копья и альвийские угрозы, чтобы разрушить единую империю, стоящую от начала веков.

##############################################
5-О БС создание инквизиции - Оборге. (Священное воинство)
      Есть на Тее воистину неповторимые места. Древний бог, имя которого нынче уже позабыто, сам того не ведая создал одновременно прекраснейший и ужасающий пейзаж. Под лазурными волнами чистого светлого моря переливаются всеми оттенками коралловые леса, среди них прячутся стайки разнообразных рыб и других обитателей моря. А на фоне всего этого словно безумные тени ходят рапсодиевые монстры, вот арк, который уже не может летать доживает свой век, на берегу виднеется чудом забредший в эти края сумасшедший гиготроп... Нигде лучше не понимаешь что жизнь и смерть всего лишь две стороны одной медали... А на закате заходящее светило окрашивает каждый дюйм пейзажа в багровые тона, и райские гущи поглощаются воистину адским пламенем.
      Как раз в один из таких закатов усталый ракшас забылся чутким сном в своей неприметной хижине, устроенной у отвесного морского берега. Легкий бриз навевал сон, а переговоры арков на редких деревьях атолла навевали безмятежность. Светило уже практически опустилось за горизонт, как его чуткий слух уловил еле слышный плеск весла о морскую волну. Ракшас вскочил и встал как вкопанный. Он уже не раз вскакивал во сне, как любой чья совесть не чиста, но в этот раз ему не показалось - звук весел был все отчетливее, хоть он и пытался скрыться за шепотом волн и говором птиц.
      Каэр-раш, как его звали, оцепенел на секунду, но для него это мгновение длилось вечность, он заметался по хижине, пытаясь избавиться от улик, но в одно мгновение бросился вон, прыгнул в воду и поплыл. Но... их было больше, они были сильнее, они ЗНАЛИ. Оборге, это слово смешно звучало на наречии раш, но никто никогда бы не подумал смеяться над ними. Розыск, упорность, неподкупность, вера, ... боль и смерть. Их было, как всегда, четверо. Возглавлял отряд огромный детина-моколе, судя по знакам различия выслужился он из детей кукурузы, троица остальных представляла Шаагрсхама, Фрачао и Хэлладура, а раз так, то пощады не видать. Полный трибунал. А доказательств полная хижина, да и признание эти ребята выбивать умеют... Эх, не стоил этот морской червячок моей жизни, он в глубинах вод черте где, я а здесь, в хижине, с проломленной веслом головой и в моей власти лишь выбрать быструю смерть и предательство или страшные муки.

##############################################
3-А БС - приказ по нации - усиление централизованной власти.
      Ливы как представители светской власти, Дети кукурузы, как представители церковной власти и инквизиция совместно выстраивают вертикаль власти и бюрократический аппарат для управления империей. Общие законы, общая религия, общие победы, общие корни, общие союзники, общие враги - все это объединяет такие разные народы и территории.
      - Ливы являются гарантами исполнения законов на подконтрольных территориях, являются ключевым связующим звеном между городами и всей империей. Они осуществляют всю полноту светской власти - исполнительной и судебной (по крайней мере ее зачатков - решение споров). Их преданность не поддается сомнению, ведь их отбирает лично Арвельт, да и кому же не хочется выслужиться и стать главой всей империи?
      - Налаживается просвещение, культ проповедует о победах Фортранского оружия в северных и южных горах, что принесло Фортрану множество рабов, богатые территории и ресурсы. Рассказывает о богатстве ресурсов, протяженности земель, о священном городе Миласуреи и истинных богах.
      - Инквизиция выполняет поиск и устранение иноверцев и предателей, попутно частично исполняя обязанности контрразведкии охраны порядка.

##############################################
      Культ и инквизиция проповедуют еретичность следующих верований и богов, преследуют последователей:
Шаграта, Тулхын-Отыра, Велирии, Импиуса, Карьирыра. Все богослужения или иные религиозные обряды объявлены вне закона. У проповедников этих лже-богов выведывают данные о подпольных группировках и прилюдно казнят.
Отношение к вере в Диатриуса нейтральное.
Отношенеи к вере в Великого Ящера отрешенно-негативное. Преследований не ведется, вера не запрещена, но никто не любит адептов культа, чьи основатели собираются уничтожить все, что тебе дорого.

##############################################
      Напряженность, витавшая на Тее не оставила безучастными даже богов. каждый стремился помочь своим творениям завоевать свое тепленькое местечко в мире. Не смог остаться равнодушным и Сентеотль ... уже не впервые докладывал ему Арвельт, что с северных земель приходят смутьяны и будоражат рыбаков россказнями о великом морском драконе. Негоже в столь тяжелое время отвлекаться фортранам на лживые сказки. И спустился лично Сентеотль сопровождаемый мудрым Арвельтом на берег моря в Ирпалато и провозгласил: "Я тот кто создал вас, объединил, дал знания, дал вам пищу для желудка, развлечения для тела и курения для ума. Ответьте мне в этот страшный час, не поддайтесь на россказни врага, который одной рукой протянет вам хлеб, а другой ударит в спину." С этой речью облетел на своей сверкающей колеснице бог все прибрежные города и села, явил люду, что они под надежной защитой и бог помнит о них.
3-О БС - приказ по народу. Не допускать на территорию лазутчиков, миссионеров, пророков и иных верующих в Шаграта личностей. Не пропускать и не подпускать никакие суда приближающиеся с внешних вод, всех замеченных за пропагандой предавать в руки Оборге. Каждый, у кого будут обнаружены листовки или альвийские книги, ритуальные предметы - еретик.


Получатели: Фрачао, Хэладаур, Шааргисхам.

##############################################
3-О БС строительство медных шахт;
4 дрейф + 8-О БС - ковка оружия
10-Н + 2-О БС - ковка медных доспехов.
Учим всех союзников ковать латы, как только они научатся работе с кожей.
Вооружаем армию. Излишки руды переправляем в Таламах на ковку оружия для союза, излишки доспехов переправляем в армии Шейлифата.

##############################################
Закрытые указания культу:

Получатели: Фрачао, Хэладаур, Шааргисхам.

##############################################
Военные приказы:

Четырнадцатый век. Внутренняя политика Хансар Йох Акатты.

Предполагавшееся вступление Хансар в войну было сорвано действиями фортранских дипломатов, которые получив отказ при дворе Верховного Шамана, занялись подкупом и увещеваниями отдельных племенных вождей, в результате чего наделенные широкими полномочиями лидеры пограничных Племен фактически саботировали созыв ополчения в своих регионах. Подобное неповиновение привело к целому ряду последствий, изменивших облик Хансарского государства.

Верховный Шаман, при поддержке лояльных вождей и вооруженных отрядов Халтан Йох, ввел систему рекрутских наборов и приступил к созданию, профессиональной армии, подчиняющейся непосредственно назначаемым из Хансар Курт военачальникам, что выбирались Верховным Шаманом из числа доказавших свою преданность лидеров Племен. При помощи новой военной силы были поочередно свергнуты вожди Племен, оказавшихся под фортранским влиянием, а их место избраны новые лидеры, чему серьезно помогло отсутствие среди Хансар системы наследования власти.

Однако, недостаточно было силой восстановить порядок, требовалось так же исключить повторение подобных ситуаций в будущем, в связи с чем был произведен ряд реформ, направленных на усиление централизации и фактически означавших переход к феодальной системе отношений вместо родоплеменной. Опираясь на профессиональную армию и систему наблюдения и контроля, осуществляемую при помощи Халтан Каншатлар, свиты племенных шаманов, Верховный Шаман получил возможность постоянно следить за лояльностью Племенных вождей и на основании полученной информации принимать решение о том, кого стоило заменить, кого можно было наградить дополнительными землями, кому можно было доверить руководство армиями. Учитывая, что призванные из Племен рекруты поступали в распоряжение Хансар Курт, реальная военная сила оказывалась только в руках тех Вождей, которые доказали свою лояльность хансарскому государству.

Развитие экономики и науки Хансар в период тринадцатого-четырнадцатого века Эры Королей.

XIII и XIV век ознаменовался изменениями не только во внутренней политике государства, но так же и рядом хозяйственных преобразований. Перенятые у альвов технологии разведения ламантинов и выращивания морской капусты, а также ассимиляция некоторых племен народа Даану, привели к значительному прогрессу в морском промысле. Лэнпоан Йох, Малаан Йох и Данаан Йох проживавшие в приморских регионах фактически стали обеспечивать едой большую часть хансарского государства. Куран, частично потерявшие свое значение в продовольственном снабжении, но тем не менее остающиеся одним из основных пищевых ресурсов, все чаще стали применяться в качестве гужевого транспорта, чему способствовало открытие колеса в XIII веке, последовавшее распространение телег в хозяйственно-торговой деятельности и появление такого рода войск, как боевые колесницы.

Другим важным технологическим новшеством стало развитие механики, ученые шаманы Хансар разработали ряд машин и устройств независимо от соседей. В частности стоит отметить механические ворота в фортификациях, рычаги и примитивные подъемники в строительстве, тяжелые баллисты в военном деле. Баллисты начинают применяться, как в обороне городов, где для них подготавливают специальные позиции, так и в дальних походах хансарской армии. Войска Хансар ранее представлявшие собой толпы воинов-охотников, каждый со своим оружием, приведенных на сбор местными Вождями, преобразуются в профессиональную армию, формируемую из рекрутов, которых обучают современными методам ведения войны, а также, в зависимости от рода войск, управлению колесницами и работе с осадными орудиями. Руководство вооруженными формированиями нового типа поручается наиболее способным в военном плане и лояльным Вождям.

В гулкой тишине Кэй боялась говорить. Ей казалось, что она слышит, как стучит ее сердце. Каждый шорох заставлял напрягаться все тело, но никто и ни чем не выдал своего присутствия в этом зале. Так почему же ей кажется, что за ними следят?
Древние останки в большей степени вызвали опасения, нежели отвращение или жалость. Ива нахмурилась, всматриваясь в неудачливого посетителя храма. Кем он был? Как сюда попал? Для чего? Особенно ее смутили огромные болты, пробившие доспехи. Каким же огромным должен был быть арбалет?
- Айдан, - наконец осмелилась прошептать Кэй. - А это не может быть какая-то ловушка? Стоит нам ступить на лестницу, как сработает какой-нибудь механизм и в нас полетят болты...
И откуда только взялись такие мысли? В книжках прочитала? Глупости...
- Надо что-нибудь кинуть на ступени, - колдунья огляделась по сторонам, прислушалась - не ломятся ли эльфы в двери храма, и тихо добавила. - Экаль тебе ничего не рассказывал про этот храм?

- Без наруча п'хожу, - Аннеилас мотнула головой, слегка качнувшись в такт - всё-таки водки она глотнула изрядно, да ещё и не ела уже давно - так-что алкоголь ударил в голову, затормаживая тело... Но при этом сохраняя разум кристально-чистым. По крайней мере, так казалось самой паладье.
- Без Сартока сложно будет найти Андэра. У него жн этот... 'Мулет, - Паладья икнула, несколько запоздало прикрыв рот ладонью, - Извини. В голову ударило... Сейчас надо всем отдохнуть, в любом случае. И Сартоку, и Фиру, и мне с тобой. Кто знает, что там д'льше. А если ему не полегчает скоро - можно его с Кернаном оставить. Малыш знает, как выжить на природе.
Да, несмотря на размер сына Конна, Аннеилас иногда называла его "Малыш" - по-видимому, в шутку. Ей самой это казалось забавным.
- Или, это... Помнишь, Фир как-то подпитывал меня жизненной силой Скирма, когда я на сук в лесу случайно налетела и чуть там кишки не оставила? - Паладья улыбнулась воспоминаниям - за прошедшие годы они стали менее пугающими. Анне уже и забыла, как тогда сильно боялась умереть.

Только сейчас, когда дневной свет исчез за дверьми храма, Кэй осознала, что рука Айдана светится. Но она ничего не сказала. Тяжело дыша, колдунья по примеру паладина стала прислушиваться. Правда, ей не терпелось поскорее пройти внутрь. Ее словно затягивало туда, во мрак, который не достигает свет синего пламени. Подальше от входа, который берут штурмом эльфы, подвластные чужой воле. Кто же такой этот Андарас? Как он попал в Бракенлок, каким образом втерся в доверие лорда и его сына? Узнает ли она когда-нибудь? Опять вперед, сломя голову, сквозь все преграды, без лишних вопросов... Что-то ждало их впереди. Или кто-то...
"Сделайте то, что должны и ни секунды не отдавайтесь в руки сомнений"...
- Надо идти, - прошептала Кэй и сделала слабую попытку сдвинуться хоть на миллиметр. Хватка Айдана была сильна. Он по прежнему защищал ее, будто в том и была его миссия. Но, ведь, это не так. Он - главное действующее лицо. Он должен исполнить предназначенное судьбой, Богами, Духами. А она, как раз должна помочь. Ей было страшно, как всегда. И вчерашние минуты отрешения от всех невзгод казались сном. Кэй всего только на секундочку представила, как стоит у погасшего очага в объятиях Айдана, и это придало ей сил. Они вместе, и они справятся. Потянувшись к кинжалу, висящему на поясе под эльфийской мантией, Кэй повторила:
- Пойдем...

С напряженным видом Кэй с трудом пробиралась через густой и темный лес. Слова были излишни, мысли путались. Но очевидным было одно - эльфы отныне им не друзья и не помощники. Неужели Иврикайра погибла? Она ведь шла на поправку. Кэй могла бы ей помочь... Так всегда - когда происходит что-то ужасное, сознание цепляется за любую возможность как-то объяснить, оправдать случившееся, повернуть время вспять. Просто не верилось, что эльфийка могла погибнуть от ранения всего за несколько часов. Кто-то помог ей отправиться на тот свет. Тот, кто хочет использовать Иву и Айдана по своему усмотрению. Только сейчас колдунья оценила всю серьезность их дела. Раньше - это была абстрактная цель по спасению мира от абстрактных полчищ тьмы. Сейчас счет шел на конкретные жизни конкретных существ. На их с паладином жизни. Без сомнения.
Безропотно приняв в руки чудесный лук и заменив им старый, Кэй прижала к груди странную колючую вещь. Крики птиц вплетались в слова Экаля: "Сделайте то, что должны..." Хотелось спросить - а что нужно сделать? Но Ива естественно промолчала. Она вообще была на удивление молчалива в эту ночь. Лишь проговорила тихо вслед уходящему Экалю:
- Прощай...
Все было ясно. Но почему он ушел? Отвести от них угрозу? Он так много сделал для колдуньи и паладина и исчез ничего толком не сказав.
Ива посмотрела в сторону Айдана. Его практически не было видно, также как и небесных светил, но Кэй могла без труда определить стороны света, находясь в лесу. Это была ее стихия.
- Поспешим.

В эту ночь не было сновидений. Не было ничего, кроме чувства неги и необъятной радости. Объяснение в чувствах успокоило душу, придало уверенности и перечеркнуло все страхи. Засыпая, Кэй даже не успела толком свыкнуться с мыслью, что ее чувства взаимны, так быстро пришел сон. И не мудрено, ведь есть предел человеческим силам.
Пробуждение было мучительным, но воспоминания о вчерашнем вечере немного разбавили тревогу. Они вместе, и им теперь море по колено. Одевая накидку и накидывая капюшон, Ива все же обратилась к Экалю со справедливым вопросом:
- Что происходит?
Она вообще немного жалела, что все это время так мало интересовалась происходящим вокруг. Что до сих пор ничего не знает о древнем храме, о пророчествах эльфов, о их планах относительно Кэй и Айдана, о том, что снилось Андарасу, вообще, о происходящем в Шварценхельме. Но что поделать, если порой на размышления просто нет сил? Что делать, если вместо голоса разума, говорит сердце? Колдунья жалела, что так ничего и не узнала о способностях Айдана, и о том, что, быть может, ему известно. И тут, вдруг, сердце сковала леденящая мысль - что с Иврикайрой? Неужели?....
- Что случилось, Экаль?

Сон.
Тёмный лес вокруг. Деревья, тянущиеся своими сучковатыми ветвями к тебе, стонущие под порывами ветра, шепчущие что-то. Грунтовая дорога, теряющаяся во мраке ночи и одинокий фонарь впереди. Кажется, будто за тобой кто-то гонится, ведь сзади слышно всё приближающееся сопение. Оно всё ближе и ближе и вот ты почти ощущаешь на своем затылке горячее дыхание, но не можешь повернуть голову и бежишь, бежишь вперед, к одинокому огоньку, обещающему спасение и защиту. Когда до фонаря остается не более десятка шагов, из темноты проступает фигура человека, что держит в руке тот самый источник света, к которому ты так бежал. Человек в пыльном черном плаще и низко надвинутой на лоб шляпе улыбается.
- Не бойся, - говорит он, протягивая тебе руку, - Я отведу тебя домой.

Решиться на побег было сложным делом, но Бог свидетель - почти все дети из приюта Блэквудов ни минуты не сомневались, когда пришло время. Никто не мог вспомнить, кто первым заговорил о побеге, кто зажег огонек из которого разгорлось пламя бунта. Но сейчас сомнений не оставалось ни у кого.

Был поздний августовский вечер, когда дети собрались на втором этаже приюта, чтобы решить последние детали. Сбежать нужно было максимально тихо - это понимали, наверное, все. Но вот как именно сбежать, пытаться ли что-то унести с собой или, быть может, угнать лошадь - это были насущные вопросы. Все воспитанники знали, что сон у миссис Блэквуд очень чуткий, а у мистера Блэквуда есть ружье и револьвер, которыми он порой пугал прогневивших его детей.

Сейчас хозяева приюта спали внизу в своей спальне, но разговаривать нужно было очень-очень тихо, прислушиваясь к малейшему шороху за дверью - миссис Блэевуд умела подниматься на второй этаж совершенно бесшумно и ты понимал, что она рядом лишь получив удар палкой по затылку.

Сквозь два маленьких окошка проникало очень мало света и собравшиеся почти не видели лиц друг друга. Это было даже немного страшно, но больше - волнующе. Очень странно было думать о том, что это - их последняя ночь в приюте. Если, конечно, всё пойдет хорошо.

Вы не можете просматривать этот пост!

Наконец, Айдан и Кэй остались наедине. Маленькое убежище с очагом посреди помещения напомнило Иве заброшенную таверну, казалось бы, оставшуюся в далеком прошлом. Столько всего произошло за несколько дней, что создавалось впечатление, будто они с паладином не виделись месяц, если не больше. Столько всего нужно было рассказать, расспросить. Но, оказавшись только вдвоем, колдунья не знала с чего начать. Ее переполняли противоречивые чувства - желание броситься к паладину и обнять его крепко-крепко, прочувствовать наконец на материальном уровне, что он снова рядом. Но ее останавливал страх навредить его неокрепшему здоровью или излишней напористостью вогнать юношу в краску. В секунды замешательства, Кэй внезапно ощутила, как же она устала - бессонные ночи, переживания, колебания между жизнью и смертью - все это подступило комком к горлу, в глазах заблестели слезы. Сколько еще нужно сдерживаться? Тишина и безопасность эльфийской рощи казались нереальными и зыбкими. Или зыбким все стало из-за слез? Ива не смогла бы сдержаться. Ей нужно было выплакаться, и это были бы слезы облегчения, но от стыда ее избавило появление Экаля. Кэй поперхнулась, устало поправила волосы и с облегчением сказала:
- Я рада, что с Иврой все будет хорошо. А как остальные? Кому-то еще нужна помощь? - предложение было сделано скорее для приличия. Она просто смертельно устала и вряд ли ее ритуалы были бы успешны.
Можно было воспользоваться случаем и расспросить человека о том самом храме, куда лежал их с паладином путь, но Кэй понимала, что все сегодня заслужили отдых, а разговор не будет коротким.
- Спасибо, Экаль, - добавила Ива. - Нам всем нужно, наконец, хорошенько выспаться. Если я понадоблюсь, обязательно зови.
Стоило развести огонь, чтобы провести ночь в тепле. Еще очень хотелось помыться, но девушка не обнаружила для этого никаких средств. Что ж, это может подождать и до утра. В поисках дров для очага Кэй взглянула на Айдана.
- Кажется, тебе гораздо лучше. Ты стал еще быстрее восстанавливаться, - она все же остановилась, посмотрела на юношу как-то жалобно и, тяжело вздохнув, проговорила. - Я так счастлива, что нашла тебя...

Артин

Лукрум накладывает разный отпечаток на сознание. Тебя он одарил ясной памятью. Много лет назад ты открыл глаза и положил ладони на стекло, потому что тебе стало невыносимо. Два человека с внимательными глазами и обрезиненными руками вытащили тебя из банки полной регенерационного геля. Помнишь чёрный трафарет цифр у её основания: 122. Твои руки были похожи на сгоревшие ветви. Твоё тело было одним саднящим ожогом. Они говорили тихими голосами где-то сверху и сбоку, уложив тебя на стол. Ты попытался свалиться, чтобы удариться головой и умереть – это глупая мысль, но тогда тебе было очень больно, а чего-то умнее ты придумать просто не мог. Один придержал тебя и пристегнул запястья, а потом голени серыми ремешками. Помнишь их скрип. Белую холодную поверхность под лопатками и пятками. Яркий свет. Физические ожоги были просто эхом боли. По-настоящему тебя сжигал лукрум.
Спокойный голос: «Ааартин. Сыноок. Не шевелись, скоро… будет легче»
Голос моложе, прохладнее: «Хватит давать им это имя, уже говорили об этом. Он всё слышит и может запомнить»
Спокойный, рокочущий голос: «Вот и пусть слышит. Пусть знает, что мы не бросаем… второго дрона подтяни, пусть тоже мониторит… пусть знает, что мы не бросаем его. Мы не бросаем тебя, Артин»
Они не бросали. Это была уже пятая попытка или седьмая, после второй ты хотел умереть, когда понял, что ничего не бывает просто в старой доброй АТ. Помнишь, как шевельнул копчёными губами-оладьями и как сразу забубнил третий голос, перебивая всё, что ты мог бы сказать защитным монологом. Они держали мага рядом «в полной вербальной готовности», как они говорили. Просто на всякий случай.
Спокойный голос-прибой: «Смотри…»
Металлический молодой: «Всё, хватит. Достаточно!»
Гудение дронов-мониторщиков с их полями. Когда не бывало больно, ты мог чувствовать их.
Нервный, лязгающий, молодой: «Сбрось! Сбрось, потеряем!»
Ты встал, отмечая смутно, как щёлкнули ремешки и как шарахнулись в сторону двое в синих масках магической защиты. Маг вжался в угол не прекращая монолог, но ты не собирался его прерывать. Лукрум давил тебя изнутри. Скользнул взглядом по цветным цистернам, полным его жидкой формы. Согнулся в приступе рвоты, сгибающем пополам, изрыгая огонь. Тело тогда чувствовало боль и жар. Жир горел, облазила и пузырилась плоть, но ты испытал облегчение. Они пытались сделать из тебя сосуд, достаточно прочный, чтобы это держать. Но это просто нельзя удержать, когда оно жжёт изнутри.
Плачь стекла. Скрип гнущихся металлических конструкций. Что-то валится на дымящий тошнотворно пластик пола и грохочет. Бокастые громоздкие сине-зелёные громады спасателей Aztechnology с треугольниками логотипов на термоброне. Затопили океанами пены. Вынесли на руках. Это был последний раз.
Когда ты пришёл в себя, ты долго плавал в плотном геле, глядя иногда вяло, на размытые, появляющиеся, проводящие рабочий день в тусклом мельтешении, а потом уходящие тела, в которых смутно различал иногда рабочих, иногда инженера или даже мага по цвету формы. Мысли двигались плохо. В основном ты думал о том, как хочется есть, как всё болит, как скорее уснуть. Иногда сдавливало грудь от страха, что дальше будет ещё один раз: тебя снова наполнят этим огнём до треска рёбер. О таком ты старался не думать и по возможности больше спать. Когда ожоги сошли, тебя достали из капсулы, одели в привычную тебе одежду, дали проглотить каких-то лекарств. Потом ты лежал в комнате с другими Муц. Разговаривать не хотелось. Вы проводили время в снах, играя в слова, за что вас всегда хвалили, или просматривая бесконечные обязательные фильмы на видеостене. Помнишь фильм про Коатля. «Коатль», - кадр скользит над горами, видны холодные белые пространства и далёкая тёмная зелень предгорий, - «Страж красоты и богатства нашего дома». «Он даёт жизнь и он отнимает, когда приходит срок», - камера останавливается у грохочущего могущественно, словно море, водопада, - «Он создал Муц и научил Муц лукруму». Последняя часть всегда вызывала у тебя сложное чувство, потому что ты помнил, как лукруму учил совсем не Коатль, но когда ты пытался поговорить об этом с другими, они только пожимали плечами. Похоже, они не помнили.
А потом однажды утром за вами никто не пришёл, чтобы отвести к учителю. Свет не зажёгся вечером и большие колёса, шумящие обычно воздухом в трубе внутри стены, замерли, будто устав вращаться за долгую жизнь. Другие Муц начали стучать в стену. Кто-то сумел открыть дверь. Вы видели несколько лежащих тел в форме корпорации, но не смели приблизиться. Собрав вещи, которые можно были легко нести, вы отошли от поселения в сторону джунглей, где развели костры, страшась остаться, но и боясь уйти далеко. Всего вас было немногим больше ста. Белые люди вернулись – они нашли вас через много лет. Их вёл сам Коатль – ты видел его лицо.

Кэй слушала очень внимательно, не перебивая, чуть прищурив глаза. Казалось бы, сама судьба свела ее, Айдана и эльфов в этом самом месте. Они на полпути к успеху, а точнее, на самых подступах. Все сходилось - эльфы видели что-то там в своих снах, Айдан встретил Экаля, Кэй встретила Андараса - всем бы радоваться и бежать вприпрыжку к старейшине, чтобы наконец исполнить предначертанное и положить конец тьме. Но эльфы, как и люди, а может быть и того хуже, склонны были все усложнять.
- Как, интересно, можно меня использовать? Для чего? - задумчиво пробормотала Ива, разумом понимая, что и сама бы не прочь посодействовать и эльфам и паладину, только бы все получилось. Но у эльфийского племени, должно быть, есть свои пророчества и легенды, в которых, быть может, требуется принести в жертву девственницу из потусторонних земель. Хотели же Кэй возвести на ложе лорда Лока. Неведение раздражало и пугало, но времени выяснять отношения не было. Колдунья указала на куст, под которым отдыхал Айдан.
- Он там, и не думаю, что он в состоянии идти самостоятельно. Также как и Иврикайра, - Кэй призадумалась, глядя на раненную эльфийку. - Хорошо бы соорудить носилки... здесь еще много раненных. Об Ивре я могу позаботиться лично, проведу еще один сеанс исцеления чуть позже. Но и остальным нужна помощь. Жаль нет коней. Я так понимаю, оставаться здесь нельзя... Что это были за твари?

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Исход.

Долгое плавание по чужим морям. Вода. Вода куда не посмотри.
Голод. Выдавливание из уродливых рыб тягучей влаги, чуть менее соленой чем та, что окружала их со всех сторон. Рвота, рвота после жевания сырой мелкой и вонючей акулы. Мертвецы. Умершие на руках дети. Умершие мужья. Жены. Матери.
Бури. Шторма разносящие в разные стороны жалкие плоты. Разбивающие о скалы. Топящие. Душащие. Глухие к мольбам. Чуждые. Чужие.
Жара. Жара и духота, какой никогда не было в родных краях. Воспаленные от резкого света и сверкания волн глаза.
Борьба. С акулами, что без устали ждут добычу. С волнами, что норовят сбить с плота. С мелкими морскими тварями, что норовят подточить утлое судно.
Земля...
Земля! Чужой берег. Не каменистый, как на Ррахтее, а окаймленный длинной желтой песчаной полосой. И зелень. Рослая, мощная, какой не видывал никогда ни один моколе. Сочная, жужжащая, наполненная ароматами цветения и жизни земля.
Серые. Низкорослый и щуплый народ что нелепо, но дружелюбно встречает их с подарками.
Дом.
Новый дом для тех кого так часто предавали боги и обманывали надежды. Будет ли он домом мира и процветания? Или боги опять решили сыграть с моколе злую шутку?

****

"Война - это праздник! Мистерия. Карнавал красок. Разве не так? Разве не заповедовала нам Велирия убивать и быть убитыми? Радоваться своей и чужой крови? Разве не проткнуты у меня и тебя ноздри во храме ее. Разве не копье и щит подарили тебе и мне еще не успевшим вкусить молока матери? Разве не одеваем мы лучшие наряды идя в бой? Разве ты и я - не войны?
Мы - воины!
С дня нашего рождения, после первого нашего крика, приветствуя тех, кто в будущих боях встанет рядом, плечом к плечу, нам радостно кричали все импи деревни! Они пели и танцевали в честь вечной войны. И пуповину нашу перерезала не мать. Не отец. Не повитуха. А острым обсидиантовым ножом отделял нас от матери испещренный шрамами старик-исифубо*. И закапывал он наши одежды** на обагренном кровью песке двора иканды***.
Мужественность воина - это все что у нас есть. Это наша с тобой жизнь, брат. Честь воина - это смысл всего, награда и гордость наших родителей. Смерть воина - это наша жертва Той что даровала нашим родам этот мир."
- Кожаный документ "Письмо брату". Библиотека Дол-Виктаруса. ХII век.

*Исифубо - (сенгорд. "грудь") воин-ветеран, составлявший главную ударную часть построения импи.
**Плацента и пуповина.
***Иканда - храм Велирии, заодно казарма и дом где проходят обучения воины-импи.

***

Сейгордский хребет

Как лавина наскочили враги на войско Даэдра. Как камнепад. Как оползень.
Отропы. Горные твари. Добыча десятков поколений охотников импов. Врезались в войска. Бешеные. Безумные. В ярости своей не чувствующие боли. Громадными прыжками они наскакивали на стройные ряды копий, умирали, обагряя своих убийц кровью. Подминали, опрокидывали своих победителей. Копья застревали, утопали в их могучей плоти. А за ними бежали мохнатомордые враги. Орды их. Полчища. С дубинами. С копьями. С щитами. С острыми макуавитлями. Белые, серые, коричнивые, рыжие уродцы, в деревянных и плетеных шлемах-масках в форме птичьей головы. С щитами и в плащах в форме черных крыл. В глупых, нелепых на поле боя плюмажах из крашеных перьев арков. Варвары! Варвары, чьим уделом - лишь быть рабами импов. Нападали. Умирали. Убивали. Побеждали.

Таламах - эпоха меди

Изначально медные самородки обрабатывались так же, как простые камни — по ним ударяли другими камнями, дабы изменить их форму и размер. Медные слитки отказывались раскалываться на части, но отлично деформировались. Этот метод "холодной ковки", позволял создавать орудия, способные выдержать очень многое. В то же время "горячая ковка", заключавшаяся в нагревании меди, делавшая металл пластичным, но в последствии хрупким, позволяла создавать тонкие и изящные украшения, дававшие волю воображению доиморских мастеров.
В XII веке жители Сойлэ Хара, превратили свой город в крупнейший центр развития тогдашней металлургии, причем на благородных свойствах этого металла росло состояние как ремесленников, так и купцов.
В этот период медное оружие еще не отличалось конструктивно от каменного. Единственным преимуществом которое оно уже в себе несло, была возможность ремонта и реставрации, в то время как затупленное или изломанное каменное оружие можно было только заменить.
Более того: как только люди выяснили, что медным орудием рубить деревья куда удобнее, чем деревянным, вместе с добычей меди произошел резкий скачок и в развитии деревообрабатывающей промышленности.
Чуть позже медь начали использовать не только в тогдашней оружейной и сельскохозяйственной промышленности. Из меди начали изготавливать и посуду, и украшения, и прочие столь необходимые в хозяйстве предметы.
Среди товаров, которыми торговали в те времена доиморские купцы, большим спросом пользовалась парфюмерная краска "медная зелень". С ее помощью таламахские, сенгордские и номадские модницы наводили на глаза зеленые тени - тогда это считалось проявлением тонкого вкуса.

*************

"Пепел из трубочки выбил
о край горшочка с тувар-нанком
зачем потревожил я тувар-нанк...
я тувар-нанк... я тувар-нанк?
я - тувар-нанк, и что же"

Сурио Долтонгранский (XII век )

****************************ХII****************************

Общее:
- Напоминаю, что любой бог, имеющий любую долю в "чужом" народе может вкладывать свои БС в развитие этого народа.
- Государства имеющие армии двух и более рас и с общим население 60+ могут позволить себе иметь дополнительную военную организацию состоящую из воинов народа-приживалы (одна военная элита - доминирующего державного народа, другая - из народа-приживалы).


Аэмнгайский Шейлифат
- Открыты и усовершенствованы строительные технологии и клей
- Разработка военной теории.
- Строительство Великой Больницы Канпокхонга
- Жестокие и кровопролитные бои в пригороде Канпокхонга. Огромные потери с обеих сторон и разорение земель.
- Стоимость технологии "луки" становится меньше на 1.
- Появляется возможность изучения технологии "обработка меди".
- Стоимость технологий "обработка меди" и "приручение буранов" уменьшается на 3.


Аниильский Сегунат
- Возведение прибрежного Натори, храм, библиотека
- Изучены Оптика и Астрономия
- Постройка Ясирского Круга Шаграта (1) - гигантской обсерватории. Здесь альвийские мудрецы составляют первые астрономические таблицы, формулируют первые геометрические теоремы и строят теории о форме и размерах Теи. Открытие астрономии значительно улучшает навигацию альвов, формируется класс шиниа-уми (старших на море), профессиональных моряков, образованных "капитанов" ведущих за собой шаретзу (группы катамаранов)
- В Натори строится Рукугун-Шикан Гакко (1) - великое училище, в коей передается из поколения в поколение военный опыт альвов, накопленный за века Ррахтейской компании.
- Изучено с/х дерева Гём-Вэ
- Великий порт приносит +3 еды в Химе.
- Лучшие умы альвов, хансар и парвсиан ведут научные диспуты в стенах Великой библиотеки и Великой обсерватории. Общая система письменности и богатые традиции наставничества помогают научно обогатить все три народа.
- Уничтожение последнего оплота моколе. Искусный подкоп под стены и жестокая резня внутри города.
- Засеивание прирахтейских вод ками.
- Дальнейшее продвижение вэй на юг невозможно.
- Идет дальнейшее увеличение разницы между эльфами трех регионов проживания.
- Заходящие в тупик переговоры с фортранами относительно раш-морского вопроса. Раш-Мору объявляется война.
- Культ Синтьяла вырождается и исчезает из сегуната.
- Шаграт получает +13 БС от верующих, а альвы +14 науки.
- Меди в торговой сети еще недостаточно для получения скидок и развития собственной технологии. Для этого нужен еще век.
- Изучена технология "сбор огрев" (т.е. на половину изучена технология с/х выращивание огрев).

Хансар Йох Акатты
- Изучены "Парус" , Обработка меди, стекло (стеклянная посуда в массе своей перестает закупаться у парвсиан)
- Строительство рудника - медь вливается в торговую сеть.
- Тулхын-Отыр получает +6 БС от верующих, а ханасары +6 науки.
- Процветающая торговля с альвами и ящерами. Формирование общего культурного поля на основе единой письменности и общей истории. Технологии альвов получают скидку в 3 БС в ход.

Таламах
- Приручение кнуусов
- библиотеки в Теах Тосте
- стены везде
- Стоимость технологий "боевое применение отропов", "боевые яды" и "математика" уменьшается на 3.
- Импы из ближайшего городища оплетаются хитрой сетью интриг и становятся в занчительной мере зависимыми от подарков Таламаха.
Получатели: Хэладаур.
- Хэладур получает +6 БС от последователей, а доиморы +6 от науки.

Шалисфай-Умган
- Изучены математика, стекло (1), обжиг глины (1)
- В городах строятся храмы и библиотеки
- Военные действия не позволяют миссионерам вести проповедь Шааргисхама в южных краях.
- Стоимость технологии "луки" становится меньше на 1.
- Восточные горные поселения импов подпадают под влияние ящеров и переходят под полную власть Ашнисарата. Если разрыв отставания в потреблении благ не уменьшится, то возможно влияние парвсиан будет увеличиваться.
- Шааргисхам получает +2 БС от верующих, а кочевники 2 науки.
- Технолоии "обработка меди" и "боевое применение отропов" и "строительные технологии" становятся дешевле на 3.
- Техническая информация. Выбор:
А) Бороться за продолжение права на власть Лонфа-Хиф - тогда надо каждый ход сохранения культурного отставания кидать 1д6 за каждый город. В случае выпадения "1" город выходит из под контроля.
Б) Принять становление городов марионеточными сателлитами Фортрана и Аэмнгэйкого Шейлифата и раствориться в общем пантеоне. Лонфа-Хиф покидает Шалисфай-Умган и имигрирует в Миласурей, становясь родом верховных жрецов, не имея как и прежде земной власти, но имея возможность продолжать свою проповедь. А Шейлифат и Фотран будут вынуждены тратить по 1 БС (можно аватара) на каждый приказ армиям номадских городов. Каждый за свой город соответсвенно.
В обоих случаях БС от верующих продолжают поступать Шааргисхаму, наука - номадам, а Шааргисхам волен тратить БС на любой народ, у которого имеет долю в пантеоне.
- Изучены технологии "клей".

Фортран
- Создание военной организации "Легион"
- строительство в приморском Долтонгране форума, библиотеки, храма Сентеотля
- Боевые яды не могут быть изучены по причине отсутствия сырья в подходящем количестве. Сентеотлю возвращается 6 БС.
- Стоимость технологии "луки" становится меньше на 2.
- Сентеотль получает +5 БС от верующих, а фортране +5 науки.
- Стоимость технологии "одомашнивание отропов" уменьшена на 1 (всего скидка составляет 8)
- Стоимость технологий "математика" и "одомашнивание буранов" и "обработка меди" уменьшается на 4.

Ашнисарат
- Геноцид шсдевере и расширение границ на юг
- Освоение аниильской письменности и выбраковки, распространение луков
- Выбраковка потенцаильно подверженных ящеров в самом младенчестве позволила городам, пусть кровавой ценой, но выйти из под гнета рапсодии. В ХII веке парвсианские города зажили новой, полноценной и полнокровной жизнью. Из скоплений жалких лачуг они превратились в большие рыбацкие поселения, состоящие главным образом из плетеных хижин на высоких свяях.
- Основание Хишаана
- Технологии "боевые яды", "дубление кож", "математика", "морская капуста вэй", "ламантины" становится дешевле на 3 БС.
- Освоена концепция "рабства"
- Проповеди и агитационная деятельность среди северо-восточных импов. Присоединение приграничных импов к Ашнисарату.
- Знакомство ящеров к культами Хэладура, Шааргисхама, Сентеотля и Фрачао.

Сенгорд
- Изучены знахарство, луки
- Жестокие бои в окрестностях города жуков, земли разорены, но армии импов отбиты совместными усилиями розовокожих воинов из пустыни и жуков
- Битва под Дол-Сейдином навсегда попадает в легенды и военно-исторический эпос сейгодрских импов, как самое страшное и трагическое сражение. В этой битве погибает и не оставивший преемника талантливый Сервон Даэдр. Род Даэдр пресекается.
- Склоны к северу от Дол-Сейдина опустошаются и захватываются врагом, но при помощи помощи армии Дол-Кадавреса удается изгнать фортран со священных гор.
- Возвращающиеся с поражений воины, гибель предводителя и масляные речи доимор крайне негативно сказываются на настроении в народе.
- В Дол-Беоре в лучшем районе возникает Доим-Амбасадо - таламахское подворье, где проживают дипломаты, жрецы и купцы из доимор. На город чрезвычайно высоко влияние западного соседа. У Даэдр возникают вопросы в духе "кому же служат эти импы?"
- Технология "Боевое приручение отропов становится на 1 дешевле".
- Технологии "математика", "дубленые кожи" и "ядоварение" становятся дешевле на 2.
- С востока идет сильнейший приток сингрудских беженцев
- Увеличение общих границ с Ашнисаратом приводит к увеличению культурного влияния ящеров на восток Сенгорда. Западная молодежь грезит богатсвом и роскошью доимор, восточная - победами и славой парвсиан. Если зависть к соседям не уменьшится то влияние соседних государств будет только увеличиваться.
- Прибытие предвещаных богиней лохматых чудовищ из далеких земель. Это могучие, но пока еще слишком малочисленные воины.
- Моколе приносят с собой культ Диатриуса, а также ненависть и вражду к альвам.
- Велирия получает + 3 БС от верующих и +2 науки.

Ррахтейский Синк
- Уничтожение, гибель государства. Там где когда-то растили своих детей наивные моколе, теперь тренируют своих солдат вероломные альвы.
- Последние беженцы в Фортран и Раш-Мор.
- Исход.

Силгранд
- Уничтожение. Гибель государства. Не петь больше звонким тук-тумам среди высоких лесов.
- Последние, но многочисленные беженцы в единственное место где сингрудов не убивают - в Сенгорд.

Духи всемилостивые, он устал! Лежит полностью, абсолютно весь в крови и просто устал. В этом весь Айдан, какая бы причина в его нежелании принять очевидное ни была. Хорошо, что хоть что-то не меняется в этом проклятом месте. У Кэй даже не хватило сил возмутиться, она просто печально улыбнулась.
- Да, очевидно, что это друзья твоего спутника. Даже не сомневаюсь, - Ива отыскала глазами Иврикайру, припоминая ее взгляд и решимость. Оставалось понять, кем приходится Айдану этот Экаль. - А этот твой друг по несчастью, он как-то помог тебе?
Колдунья не стала пока рассказывать о том, что видела в палантире, не время еще. Да и сидеть вот так, праздно беседуя о том, о сем, не стала. На самом деле она всерьез беспокоилась за Айдана, а точнее до ужаса боялась, что он вдруг перестанет с ней говорить, потеряет сознание, истечет кровью. На остатках адреналина Ива пыталась немного прояснить ситуацию, а заодно помочь паладину. Поэтому она медленно высвободила свою руку из руки Айдана, пересела спиной к дереву, на которое оперся юноша и сказала:
- Если тебе тяжело, можешь не отвечать. Я попробую немного тебя подлечить, но не уверенна, что что-то получится, ведь на тебе ран не счесть.
В глубине души Кэй надеялась, что и с сеансом исцеления будет также, как с призывом духа волка - неожиданный эффект, ошеломляющий результат. Девушка положила руки на плечи юноши и потянула к себе, пытаясь уложить его голову на свои колени.

От происходящего Эльф находился в бессильном отчаянии. Оккультист, отдавший свою жизнь служению темным богам, получил взамен неимоверную силу, несущую смерть и разрушение. Фир совершенно не представлял, как бороться с таким могущественным противником.

Стихией друида была природа, в которой порядок тесно сосуществовал с хаосом, а жизнь - со смертью. И в каком-то извращенном понимании магия оккультиста была даже близка эльфу, однако эта близость не давала Фиру совершенно никаких преимуществ. Эх, сюда бы с десяток истовых служителей церкви, обученных бороться со злом в любых его проявлениях...

Времени на размышления и терзания больше не оставалось, и друид решился на крайние меры. Сунув руку в один из карманов, он вытащил продолговатую запаянную ампулу, с хрустом разломил её пополам и бросил себе под ноги. Крохотное семя, хранившееся в ампуле, было практически невидимым, но лишь коснувшись земли, оно стало быстро разрастаться, еще до того, как Фир начал читать вереницу заклинаний, безмолвно зашевелив губами. Гибкие зеленые прутья оплетали ступни эльфа и уходили под землю. Они быстро утолщались, коричневели и разрастались под землей вперёд и в стороны, поднимая пыль и взрыхляя почву в направлении к оккультисту. Друид присел на одно колено, упершись на свой посох, и в этот же момент гибкие корни и стволы начали выныривать в разных местах на поверхность, разбрасывая в стороны комья и целые пласты дёрна и земли. В воздухе они стремительно переплетались, формируя подобия копий, и устремлялись к своей цели. Сначала поодаль от темного мага, затем всё ближе и ближе, всё новые и новые копья появлялись из земли и неслись вперёд, грозя в последний момент слиться воедино и обрушить свою мощь на оккультиста. Фир лежал на боку, практически целиком оплетенный сочными стеблями.

Они что, бессмертны? Как их убить? Неужели все напрасно? Кэй на мгновение запаниковала, увидев как монстр повернулся к ней. Стрела колдуньи для него была не более чем назойливой осой, и когда он настигнет Иву, то легко разрубит одним ударом от макушки до бедер. Что же, надо бы призвать себе союзника, пока не поздно. Пусть волею духов защитит ее, отвлечет внимание чудовища. Девушка сорвала с пояса кинжал и полоснула по руке, возможно даже сильнее, чем рассчитывала, потому что тепло разлилось по всей ладони и кровь обильно закапала в землю. Кругом был лес - стихия Кэй, наполненная жизненной энергией, высшей субстанцией, готовой прийти на помощь.
- Духи земли, духи леса, духи зверей, услышьте. Дух мой взывает к вам. Примите кровь мою, в знак единства нашего.Воплотите дух волка. Отдайте в услужение да в исполнение воли моей. Отдайте на время, не навсегда. Да с благой целью, - протараторила Кэй и, не дожидаясь результата, попятилась назад, готовая отбежать на необходимое для выстрела расстояние.

Десятый век Эры Королей. Письменность Хансар.

Многовековое сотрудничество между Хансарами и Альвами привело к важному открытию - жителями лесов была освоена Аниильская письменность. Материалом для письма местного производства становится пергамент, изготавливаемый из сыромятной недубленой кожи из шкур Куран. Религиозные и научные тексты получают широкое распространение в шаманской среде, для их централизованного сбора и хранения во всех крупных хансарских поселениях создаются аналоги библиотек. Из произведений того периода стоит выделить следующие тексты:

- Хроника Атам-Сымсара. Основной труд, который вместе с ранними Аниильскими произведениями, описывает события первых десяти веков Эры Королей в обозримом для двух народов пространстве. До появления письменности среди хансарских шаманов существовала традиция устной передачи древних легенд и сказаний, именно на их основании и была написана хроника Десятого Века.
- Слово о Сотворении Мира. Несмотря на название, описывается не весь континент, а создание Тулхын-Отыром и Шагратом хансар, альвов, а также встречающихся в северных землях животных и растений, происходившее согласно верованиям древних в начале Эры Богов. Кроме того в тексте описывается родство некоторых видов, объясняющееся тем, что боги заимствовали их друг у друга для своих целей.
- Договор о Торговле с Ашнисарат. Учитывая, что парвсиане не владели письменностью, подобное фиксирование достигнутых договоренностей, по всей видимости, в первую очередь интересовало самих Хансар. Договор с Ашнисарат стал первым подобным документом, в дальнейшем все свои соглашения с другими народами Хансары дублировали в письменном виде.

Десятый век Эры Королей. Хозяйственная деятельность Хансар

Кроме письменности Хансары заимствовали у Альвов и, возможно, Даану плетение рыболовных сетей, к концу века ставших неотъемлемой частью промысла приморских Племен Лэнпоан Йох и Малаан Йох. Флоты долбленных лодок каждый день выходили на лов вокруг стойбищ Санхам Курт и Юмпар Курт, возвращаясь с богатой добычей, а караваны торговцев Тынастан Йох затем развозили морепродукты по всем хансарским землям.
Племена Кеван Йох и Атропан Йох, заселившие захваченные у импов территории в Лукумских горах, в середине Десятого века приручают травоядных отропов, выкармливая их либо на выпасе на местной растительности, либо на заготавливаемом заранее Сухмат. Шерстяная пряжа производимая из шерсти отропов быстро становится популярной среди горцев и их соседей, а мясо нового одомашненного вида вносит разнообразие в рацион жителей лесов.


Получатели: Шаграт.

Подобно морскому прибою охватывали альвы побережье Ррахтеи. В след за приливом, случился отлив. Перелом кампании на Ррахтеи потребовали от Моколе мобилизации всех ресурсов и недюжинной удачи. Для сёгуната это было событие заурядное. Как прилив сменяет отлив. Так на смену первому витку кампании пришел второй. Привычно струилась песня Гём-Вэ в портах, где были разбиты лагеря танцующих-с-копьями.

Альвы делали вывод из произошедшего. Тиавэль делал. Недостаток в организации западной кампании. Политическая суета за трон сёгуна Касадо. В свое время образования сёгуната решило множество проблем. Сейчас требовалась дальнейшая централизация власти вокруг дракона аватара. Дитя Шаграта принесло на своих крыльях порядок на Касадо. Остров был объявлен центром и столицей Аниильского сёгуната, тут был возведен великий дворцовый комплекс.

С каменоломен и с побережья всего острова камни и материал доставлялись на место строительства. Крупные камни передвигались при помощи подкладываемых бревен. Лучшие мудрецы светлых каст рассчитали проект дворцового комплекса и проконтролировали его строительства. В центре возвышалась пирамида Тиавэль, вокруг расположилось множество пирамидальных построек для двора и советников. Монументально и величественно. Дворцовый комплекс - центр аниилы - вселял трепет и уважение.

Не менее блистательным было совершенствование рецепта амброзии. Не даром альвы считались лучшими целителями и алхимиками Теи. Были переработаны составляющие ингредиенты эликсира здоровья и долголетия. Редкие ингредиенты заменены доступными, слабые – сильнодействующими. Эффект от Амброзии стал сильнее, а технология позволяла производить эликсир в массовом количестве.

В остальном сёгунат, кроме самых дальних уголков, готовился к походу на запад. Врачеватели-шептуны вместе с героями и ветеранами заморских походов учредили орден Хенко, воинской элиты из измененных альвов. При помощи выбраковки среди больных детей отбирались те, кому рапсодия дарила нечеловеческую силу, но не убивала их. С раннего детства лучшие наставники обучали послушников искусству войны. Сильнейшие воины, с лучшей экипировкой стали карающей дланью сёгуната.


Получатели:

Ррахтея

Танцующие с копьем были самой мощной, самой совершенной и дисциплинированной армией Теи десятого века. Обученные бою копьем, щитом и ядовитой стрелой, наступательным и оборонительным маневрам, закаленные в трехвековой войне, ведомые искушенными предводителями, ветераны альвов непрерывно наступали на слабоорганизованных варваров большого острова. Ррахтея содрогалась, принимая сотни и тысячи их катамаранов.
Ррахтея...
Ррахтея от сотворения мира была мрачным и неприветливым местом. По всему острову простирались унылые каменистые ущелья сменяемые бедными и темными лесами. Для альвов это была последняя западная границей, воплощение варварства этого мира. Трудно было представить территорию более удаленную от благ Аниильской цивилизации. Здесь не росло привычных взору альвов деревьев Гём-Вэ. На берегах здесь нельзя было встретить тучных ламантинов. Темное место, населенное мрачным народом. Воля Тиавеля вновь вела на запад флотилии, матери вновь расставались со своими детьми, восполняя ряды танцующих с копьем молодой кровью тех, кого вынашивали во чреве и кормили своим молоком.
В отличие же от подчиняемых сегунату и стоящему за ним Великому Дракону альвов, сообщество моколе было очень свободным и мало структурированным, каждый отдельный член племени моколе считал себя отдельным и независимым. И они боролись за свою землю.
Моколе не были идеальными воинами или совершенными охотниками. Моколе были просто моколе. Большие, сильные, покрытые мехом. Свирепые. Испокон веков они привыкли выживать в скудных условиях острова. Острова, который был их домом, родиной, местом захоронения их предков, местом с которым они связывали будущее своих детей. Вторжение многочисленных армий захватчиков поставило под угрозу не только настоящее правящей династии , но прошлое и будущее всей расы.
Эта новые угроза, этот вызов самой бытности, самому факту существования культуры моколе , породило новые ответы и новые решения со стороны обороняющихся аборигенов... и одним из этих ответов стал военный вождь и предводитель Харальд Синерогий.
Благодаря знанию местности и гениальному уму этого вожака из рода МакоСинге, объединенным силам моколе удалось заманить наступающую армию чужаков в узкое ущелье и атаковать одновременно со всех сторон. Оказавшиеся в невыгодном положении, вымотанные длительным переходом и застигнутые врасплох войска альвов дрогнули, началась сумятица и сражение превратилось в кровавую бойню. Моколе атаковали днем и ночью, не давая разрозненным войскам сегуна Миото-Кашими объединиться или перестроиться. Каждый куст, каждое ущелье, каждая складка земли таила для захватчиков опасность и смерть. "Бей и беги" было военной максимой совриголов Синерогого. Ночью. Утром. Вечером. Днем. Моколе были первыми воинами Теи, кто стал полностью покрывать свое тело краской не с целью нанесения знаков отличия, а с целью маскировки и слияния с местностью. Раскрашивая себя в рваный рисунок из черных и серых линий, приучая глаза к темноте, становясь неразличимыми в ночной мгле, моколе времен Харальда Синерогого были кошмаром танцующих в тени, более близким и более реальным чем сам Тиавель. Они были воинами-призраками западного острова.

После сражений всех пленных передали жрецам для ритуального жертвоприношения. Их уши и руки нанизывали на деревья. Их внутренностями рисовали на камнях ритуальные узоры. Жрецы зазубренными костяными ножами резали аниильских солдат пока ручьи не становились красными от крови. Это кровопролитие, эта жертва была необходима для очищение Ррахтейской земли от альвийского присутствия.
Битва в Тхаокабургском лесу было самым большим аниильским поражением за три века западной войны. Окрыленные успехом моколе вошли в лишенный защиты Митори и сбросили остатки захватчиков с острова в море. Альвы не остались в долгу и внезапной атакой с воды разрушили Маконгаах, но снова закрепиться на Ррахтейский берегах в Х веке уже не смогли.

"Когда же это закончится?" - с досадой подумала Кэй и отшатнулась назад. Ловким движением руки, девушка выудила из сапога свой кинжал и бойко выставила его вперед. Их больше, этих странных, пугающих эльфов, и без сомнения, она проиграет эту схватку, но хотя бы не сдастся просто так. Все, хватит с нее безропотного подчинения. Кончилось терпение. Да и сколько его может быть в юной неопытной ведьме, только вышедшей в люди и всего за пару дней пережившей боги знают что?
- Ну, уж нет, - процедила она сквозь зубы. - Или мы сейчас с вами договариваемся по хорошему, или я очень постараюсь отправить на тот свет хотя бы одного из вас, прежде чем вы убьете меня.
Вряд ли эльфы желали колдунье смерти раз в руках Андараса была веревка, но их намерения могли измениться при виде кинжала в руке девушки.
- Что вам нужно? - уже прокричала Ива, не в силах совладать с поднимающимся из глубины души гневом. - Что ты видел в своих снах?!

Усул-Мамут

- Господи-Шааргисхаме, ты видел как они жрут? У них же пасть что твоя задница, только с зубами в палец. Нет - в палец, мамой клянусь, и не спорь даже! Идет такой буран, помекивает, жует значит свои стебельки. А потом - бух, и нет его. Целиком под землю ушел. Подходишь, а там такое аккуратное круглое отверстие с гладкими краями. Глубоко капают, Йешу их побери. А там штырь такой, что кол, только не из дерева. Они с песком такое вытворяют, что ужас! Слюною они песок этот мочат, да на солнце высушивают. Как камень получается и форму нужную держит. Что глина доиморская... Ну так вот... Кровища значит, брюхо насквозь проколото. И эти, жуки, вокруг уже, тут как тут. Нет... ну не сразу. Я еще сверху постоял тогда немного, посмотрел. Жутко так, думал самому главное не упасть, но подошел поближе. Так вот жуки прибежали вскоре и давай бурана прямо на месте разделывать. Кровь, кишки, шкура трещит. Тесно им, панцирями трутся друг об друга, журчат что-то на своем. Челюстями щелкают. Быстро так, не, я не успеваю понимать. Я только медленно понимаю и когда по-одному говорят. А эти чур-чур-чурлык-кхо-кхо-кхо. Кто что говорит я и не пытался уловить. Но страшны! Рвут значит бурана-то - в клочья, только брызги летят. Ловко рвут. А потом все разом прекратилось. Как был буран на штырь то нанизан, так и не стало его. Всего разорвали и по тоннелям разнесли, личинок своих кормить значит. Ну я тогда еще постоял немного и пошел дальше. А когда через пару дней возвращался, мимо того места проходя - снова подошел. Они ход сверху еще не прикрыли, видно чтобы подсохло все да проветрилось, а снизу уже песок сменили. Чисто так было. Сухо. Только шип этот черным стоял.
Старик-кочевник задумчиво посмотрел вдаль. Затем он окончательно отложил свою работу и предался воспоминаниям.
- А потом что? Да... да про это я успею рассказать. Что? Фифи-Тофан-то? Это даа.... Это, брат, так и не опишешь то словами. Это совсем другое дело. Вот - я. Я многое видел. Видел прозрачные доиморские камни на которых играет солнце, как на весенних росах. Я видел самого Арвельта! Да! С издали только... он и вправду как десять буранов вширь. Страшно и красиво, аж дух захватывает. Но эти аэмнгай... эти... они ведь такие неповоротливые на первый взгляд, неказистые, знаешь? Смотришь на них и думаешь, что жук это. Жук, только большой. Ума то наверно нет. Жвалы, панцири, все лапы словно из шипов сделаны. Жук - большой и опасный. А нет... там такая душа, брат. Там же за этими тусклыми глазищами разум кипит. Начинаешь говорить с ним, а ему ведь все интересно. Он уже обо всем подумал, обо всем уже себя спросил, и обо всем-то у него мысль есть и мнение свое. И не такое как у тебя и у меня, а другое, сложное такое и простое одновременно... ну знаешь... да нет, не хватает у меня то самого умишки, чтобы сказать это правильно. Это, знаешь, не на базаре фортранском ракушки менять. Тут другое рассуждение нужно. И вот в этом их Канпокхонге, значит, там ведь все по-другому. Они и нам то когда Толь-Хожар строили, так и норовили все в свой муравейник превратить, а там то у них вообще жуть. Переходы на переходах, тоннели под тоннелями. И норы, норы, норы. Куда не взгляни - все в дырах то в этих. Снуют туда сюда. Выбегут из темноты на солнышко, постоят чуть, поводят усами то своими и опять вниз убегают. Но не в этом дело-то. В их городе все по-другому, вот что важно. И ты понимаешь, что разумение во всем этом есть. Ну вроде того как тот доиморец дома строил. Помнишь? Помнишь какие дома, какие амбары? Вроде и ты и я так можем, а нет. Тут посмотришь - и по уму. И там - все по уму сделано. Все продумано и все понятно для чего. Так и там также. Только все округлое и под них самих придумано и предусмотрено. Большой город. Вольный. А в сердце его, как два перста в небо смотрят. Один - высокий и тонкий, что скала. Это Хонгсамуд, там письмен на кхиаве что песка в моем доме. Другой - широкий и низкий, что кряж. Это и есть Фифи-Тофан. Смотришь вроде на первый взгляд - и ничего. Нет, похож он и на ракушку гхашнурас и на детеныша ихнего одновременно. А стороной обойдешь - морда буранья на тебя смотрит! Морда, понимаешь, в тридцать локтей в высоту. Назад отойдешь - одно видишь. Ближе встанешь - другое. Красиво. Красиво и чудно. Все стены в письменах да животных разных. Птицы, жуки какие-то, звери. И люди! Люди, навроде тебя и меня, аэмнгаи сами. Они узором, один за другим как цепью все опоясывают, как паутиной все оплетают. А внутри что? Внутри краски такие что дух захватывает. Цвета, запахи, звуки. Словно весь дом поет. Поет, говорит с тобой. Что..? Что говорит, спрашиваешь? Дурак! С тобой он музыкой говорит, с душой самой твоей, с нутром говорит. Так что слов не разбираешь, а внутри все переворачивается. То вверх тебя поднимает, словно птица ты. То вниз, то вскачь, то в танец. Идешь ты по Фифи-Тофан и думаешь, а не бог ли ты на самом деле, которому только приснилось, что он человек...

Лукумы

Покателло был один из немногих в их ополчении, кто был родом из гор. Рожденный в Оненко, напоенный ветрами Фрачао, вскормленный дарами Сентеотля, взращенный в заветах Хэлладура, Покателло жил, чтобы служить Иктуаталю. Вот достойная стезя для великого война! И пока их дружина несколько лет продавливала путь сквозь поселения серокожих уродцев, пока его собственное тело покрывалось многочисленными шрамами, Покателло, каждый день своей жизни превращал в богослужение. Он жег и убивал во славу великого Ящера! О! Сколь упоительно было служение Ему! Сколь сладостно было приносить Ему свои дары. Кровь импов. Жизни импов. Дома импов.
Ломать. Крушить. Жечь. И пусть другие выбирают себе иные цели...
Мать... мать его была из Ирмако, там внизу они растили кукурузу и возносили свои хвалы ее зеленому создателю. Пусть! Спасибо тебе, о Сентеотле, что создал нас и насытил тела наши.
Отец... отец был очень набожным, в их краях не было настоящего храма богу ветров, но его отец сделал небольшой алтарь и все желающие могли принести жертву там, недалеко от их дома. Спасибо тебе, о Фрачао, что научил нас быть жестокими с врагами нашими. Мы никогда не забудем этой мудрости твоей.
Брат... брат и сейчас был подле него. Такой же высокий и широкоплечий фортранец как и сам Покателло. Но брат больше всего на свете любил власть. Ради нее он был отказаться от многого, и Покателло иногда думал, что брат, быть может, мог бы отказаться и от своей чести, ради нее... Иногда, в тех драках что сопровождают любую молодость, Покателло замечал что берег себя брат излишне, что много думал о себе, много важничал но мало рисковал. И теперь, сейчас, здесь, брат был наверху, он отдавал приказы и повелевал но не торопился оказаться в бою первым... А Покателло не боялся ни чего. Его лицо было изуродовано палицей рогатого врага. Руки его, некогда покрывавшиеся красивым, отливающим цвета тувар-нанковой коры мехом, теперь были похожи на руки импа. От шрамов розово-серые и лишенные волос. Пусть брат, славит властного бога. Его же путь - хаос. Хаос и разрушение. И нет стези достойней великого воина!

Три весны и три луны они шагали по заросшим ками равнинам. Три весны и три луны они, как острие копья, вонзались в плоть взбесившегося зверя. Много его братьев полегло, прежде чем они дошли до этих склонов. Многие пали от полученных в боях ран. Многие сошли сума или были истерзаны обезумевшими от рапсодии товарищами. Многие просто вернулись, уставши от войны и не видя ей конца. Многие, но не все. Не он. Вот уже пятый день перед взором бредущих на север воинов-воронов поднимаются, ширятся, нависают Лукумы. Серые. Зеленые. Обещанные. Жрецы указали им путь. Жрецы и Ворон закляли их отправится в этот поход. Матери и жены благословили их своими слезами. Копья и щиты обещали им хранить верность. И они отправились. И шли они туда, куда указывали им их сердца. И овладели они всем что встретили на дороге своей. И пришли они к горам. И должны были овладеть горами, как импийскими женщинами, такими-же холодными, гладкими и серыми, но скрывающими в себе то сокровище что однажды потребуется каждому воину.

И фортране пошли. И овладели они склоном. Затем другим. И снова пылали деревни импов. Снова Покателло обрушивал на головы спрятавшимся серокожим детенышам их дома. Снова он приносил Йеши уши, зубы, головы и сердца врагов. А потом все закончилось.
Закончилось столь же внезапно, как только может закончится жизнь воина. Оборвалось. Лопнуло. Провалилось во тьму.
Хансарская стрела пробила глаз Покателло быстрее, чем он успел разглядеть нового врага. Врага, для которого в языке воинов-воронов еще не было названия. До того дня... до того дня как первые фортранские отряды не столкнулись с первыми же отрядами воинов-охотников. Боль, отравленные стрелы и смерть ждали фортран. Боль, короткие копья, неиссякаемые полчища врагов и смерть ждали хансар. Лукумы, как хитрая импийская потаскуха,что обещались каждому, собрала со всех щедрые дары и не досталась ни кому.

Воннае

Кои Дзи греб, толкая свой каттумарам, уже целый оборот луны, но это занятие было привычным и совсем не тяготило его. Кои Дзи был молод. Тридцатая весна отмеряла значительный срок в жизни хансара или парвсинаина, но для альва это была только молодость. Молодость, обещавшая долгую и наполненную жизнь, нежную любовь, тяжелый и сладкий труд, рождение детей, серебряновласую старость. Но всего этого могло и не случится. Теперь. Когда волны вели его на войну. Зачем он здесь? Разве для этого в муках рожала его мать? Разве об этом мечтал, обучая жизни, отец? Что он здесь делает?
Кои Дзи греб. При хорошем ветре они двигались даже ночью, по-очереди окунаясь в тяжелые сны и не притрагиваясь к веслам. Но попутного ветра не было уже второй день. И он греб. Один из тысяч таких же как он. На одном из сотен каттумарамов с парусами цвета луны. Куда они плыли?
Им сказали "на остров". На остров, что был больше его родного острова. И может был даже больше чем все Аниилы, если их сложить вместе. Зачем им был нужен этот остров? Разве мало на родных островах места? Разве живут альвы один на другом как муравьи? Вожди сказали идти. На то они и вожди... чтобы вести за собой. И говорить. Приказывать. И он пошел. Маленький альв Кои Дзи в большой игре за приз, которого он скорее всего не получит. Получат ли его дети? Нет. Нет у него детей. Не успел еще молодой рыбак встретить той что согрела бы его очаг и наполнила бы его дом жизнью. Что увидит он? Боль. Никто не отдаст им свою землю и свою пищу без боя. Будет кровь. Будут крики. Добивание раненых. Закалывание пленных. Его друзья в крови.
Кои Дзи зажмуривал глаза и видел своих друзей в крови. Он видел свое бездыханное тело, что цепляли крючьями и волокли в общий костер. Он открывал глаза. Вот они были. Крючья. Эти страшные, изогнутые, похожие на когти птицы или скрюченные пальцы ведьмы-старухи деревянные приспособления для сбора трупов предусмотрительные альвы везли с собой**. Везли на его каттумараме. Все было просчитано. Столько умрут. Столько выживут. Выжившие будут собирать мертвых в кучи и жечь. Чтобы было чисто. Чтобы было аккуратно. Логика войны. Логика танцующих с копьем. Логика темных альвов.
Кои Дзи не хотел думать о предстоящем, Кои Дзи вспоминал. Перед его глазами проходили картины из детства. Мать, что брала с собой на сбор вэй. Вспоминал, как он, обнаженный нырял с плота, ловко подрезая костяным серпом длинные сочные стебли, а потом обжигался холодным ветром, тщетно подставляя тело солнцу и растираясь колючей домотканной тряпкой. Вспоминал отца, его черные от солнца, сухие, твердые и жилистые от постоянной работы руки. Вспоминал, как он ловко вязал сети, как умело и быстро выдалбливал острым камнем из бревна новую лодку. Образы вереницей проходили перед мысленным взором альва, покорно предоставляя картины из прошлого. Их дом. Низкий, прижимистый, с покатой, предназначенной бороться с постоянными ветрами, крышей. Красные переливающиеся угли, в печи. Пряный запах жарящейся рыбы. Отцовские снасти из кости лен-по. Глиняный пол. Отцовские инстументы. Камни, каждый для своей работы. Одним камнем рассекать ствол, другим - отщеплять тонкие полоски и придавать форму. Третьим - заострять другие камни... у каждого свое имя. У каждого свой род и форма. А это кремень - для ножа. А этот - для копья...
Кои Дзи застыл в раздумьях, из-за чего сбился ритм и его окликнули. Альв машинально продолжил грести, лишь бросив взгляд на свое копье. Это твое оружие, Кои Дзи. Ты теперь не рыбак, альв. Ты - танцующий с копьем. Ты теперь будешь убивать во славу Тиавеля...
...чудовища, сожравшего твоего прадеда, и брата его, и жену его.
...
Ты будешь теперь убивать во славу Шаграта...
...бога, чьи жрецы осудили сестру твоей матери на смерть.
Смерть...
И в этот момент, словно предупреждая очередной приступ оцепенения юноши, над волнами, меж стянутых в тугие бревна, бесполезных сейчас парусов, поплыла музыка. Кто-то сильный, полный жизни и тоски по дому, затянул в ясном и звонком утреннем воздухе чистую и пронзительную песнь гём-шаа.
Мелодия понеслась ввысь. Развернула свои невидимые никому, но прочувствованные всеми крылья, и полетела, объединяя плывущих далеко от дома альвов в своей любви к жизни, своей юности и наивной доверчивости к этому миру. Мелодия плыла, летела над водой, она поднималась и опускалась, она обращалась то вперед то назад. И чувствительные к проявлениям музыки, истонченные и умудренные посвященной медитациям жизнью, альвы, покоряясь мелодии то проникали своим умом в будущее, обозревая города до небес и лодки что могли плавать по облакам, то обращались назад, в прошлое, во тьму веков. Туда, где их предки впивались зубами в сырое мясо и раздирали себе ногтями лицо, пытаясь совладать с одолевающим рапсодиевым голодом.
А потом мелодия сменилась.
И заиграл новый мотив. Тревожно вибрировал он, отзываясь в сердцах. Не созерцанию призывал он дрожанием своим. Не к спокойствию духа вел он.
Как крылья дракона, расправилась эта песнь над парусами. Как когти дракона, проскрежетала она по сердцам воинов. Как зов дракона, призвала песнь к бодрости души слышащих ее.
К битве.
К бою.
К смерти, вела их в этот раз гём-шаа.

И они погибли. Почти все. Не сразу. Не враз. Кто-то так и не увидел острова, опрокинувшись в воду от удара разъяренного морского чудовища. Кто-то погиб на берегу, встретив грудью расколовшее щит и прорвавшее доспех копье моколе. Кто-то в глубине острова, предавая огню чужие жилища сам забыл об осторожности.
Не напрасно щемило сердце юноши. Не напрасно проливала слезы его мать. Не всем суждена долгая жизнь и умудренная старость. Не всем судьба вдохнуть полной грудью эту жизнь. Но спасибо богам и за то что есть.

* Каттумарам - плавсредство, состоящее из двух связанных корпусов (лодок-долбленок). Корпуса соединены балками, пространство между которыми закрыто сеткой, по которой передвигаются члены экипажа. Имеет прямой парус и может двигаться посредством весельной тяги.
** Деревянные "крюки" имели и другие способы применения, но юный*** Кои Дзи про войну знал не все, а только самое впечатляющее.
*** Растянутая юность - плата за высокий интеллект и длительную жизнь. Ведь большой и сложный мозг - продукт диференциированной неотении.

Да, права была Мелисса, палантир - вещь непростая. Неизвестно было, кто кем управлял - Кэй магическим шаром или он ею? Она окунулась в посылаемые им видения с головой, тогда как знала, что следующий день обещает быть трудным, и сон ей жизненно необходим. Невозможно было оторваться от загадочной истории о путешествии Айдана по подземельям. И Кэй позабыла обо всем. Она радовалась тому, что Айдан в порядке и, скорее всего, контролирует ситуацию. Ей вообще вдруг показалось, что будь она сейчас с ним, только мешала бы. Эта мысль тоской отозвалась в сердце. Но девушка не стала развивать ее дальше. Коль духам будет угодно, чтобы она была рядом с паладином и помогала ему по мере своих сил, она исполнит их волю. А если и правда закончился ее путь рядом с Айданом, значит так тому и быть. Завтрашний день покажет. Или... сегодняшний? Кэй с ужасом уставилась в окно. Солнце взошло. Наступил новый день осады Бракенлока. Колдунья услышала шаги за дверью и задрожала, то ли от волнения, то ли от холода и усталости.
"Неужели? Уже? Так скоро?", - подумала Ива и вскочила из-за стола. Набросила покрывало на постель, схватила свою сумку, наспех пригладила взъерошенные волосы, да так и осталась стоять у стола, ожидая гостя.

      Легкость предстоящего боя уже заменила холодную вязкую кровь в его жилах, и это было так здорово, что даже смерть казалась мелкой неприятностью по сравнению с потерей этого удивительного чувства.(с)

      Рёусин увидел, как двое самураев развернулись и двинулись на ронина, а "его" самурай поскакал к нему.
      "Брошены кости.
      Чет или нечет
      Уж выпал.
      Судьба решена".
      Не стало напряжения последних часов и минут. Не стало всех мгновений, когда ронин бросал ему оскорбления, когда из-под пелены дождя неслись вражеские всадники, как била молния, мелькали стрелы, а он стоял и смотрел. То же, что и в последней битве его отца — стоял и смотрел.
      И это закончилось. Теперь он был внутри. Словно кто-то долго-долго собирал разбитую тарелку, и вот, Рёусин — последний кусочек фарфора, и он вставлен на место, и вокруг только существенное.
      Конь Ханпейты, казалось, уже заслонял собой полмира и все рос, но кто-то жаркий, огромный, сильный, спокойный, как гора, сказал: "Не сейчас."
      Все замедлилось: самураи переругивались с ронином на опушке, где-то там же, незамеченная принцем, показалась Айюна, ползли по склону фигурки асигару, но он смотрел только на передние копыта, вернее, взгляд его был направлен на передние копыта, а смотрел он в никуда, куда-то за Ханпейту, вместе с тем видя его целиком.
      Топотнули еще раз копыта, вычавкнув комья грязи наверх и в стороны, но тот же самый голос сказал: "Не сейчас."
      Уже видны были белки глаз врага, уже каждое пятнышко на его броне стало отчетливо видно, и рука сжалась на рукояти, обвязанной красной лентой, но не как раньше, судорожно, до побелевших костяшек, а легко и сильно.
      И тот же самый голос выдохнул, открывая неведомую заслонку внутри, из-за которой ударила струя сухого, напитывающего силой жара: "Давай!"

Общее:
- В этот ход мастерской художки не будет.
- Урсус проверял не все дрейфующие технологии на завершенность. Если вы видите что в сумме скидка стала равна или превысила стоимость технологии - сообщите мастеру и он внесет соответствующую правку в резолв.
- Проверяйте карту, счастье, дрейф технологий.
- Дедлайн - вечер субботы.

Аэмнгайский Шейлифат
- Вообще-то это бедный край. Край в котором злобствует рапсодия и каждая тварь борется за выживание.
- Великая библиотека снижает на 1 стоимость освоения всех технологий.
- Народ аэмнгай гордится своими достижениями в архитектуре и науке, первая в мире великая библиотека приносит шейлифату +1 счастья!
- Аэмнгай строят великий храм в Миласуреи. Все боги пантеона получают разово +1 БС.
- Отныне аэмнгай - лучшие математики Теи. Никто не может сравнится в мудрости с жукотелыми жителями песков!
- Аэмнгай изучают технологии "плетение" и "знахарство".
- Технология "Выбраковка" становится дешевле на 2.
- Технология "Медицина древних" становится дешевле на 1.

Кочевники
- В среде происходит раскол, на фоне растущего мультикультуризма и многобожия, выделяется группа ортодоксов-фааратианитов, замыкающихся на буквальном соблюдении всех требований шааргисхамизма.
- Прокладывающие Пути - Аи-Шаалла - занимаются благоустройством страны и улучшением торговых кочевых путей. Это первая на Тее организация цель которой - добровольное служение обществу в целом. Это, а также распространение плетение и знахарство значительно улучшают уровень жизни кочевников.
- Хэладур хорошо подвесил языки доимор, от которых произошли номады. Их речь ярка и спонтанна, и говорить о науке риторике раньше открытия письменности не приходится.
- Технологии "аэмнгайская письменность", "выбраковка" и "каменная кладка" дешевле на 2.
- Технология "Медицина древних" дешевле на 1.


Хансар Йох Акатты
- Выделение парвсиан в отдельное малое племя
- Стоимость технологий "долбленые лодки", "щиты" и "медицина древних" меньше на 1.
- Стоимость технологий "альвийская письменность" и "каменная кладка" меньше на 2.
- Для освоения "ткачества" у хансар нет подходящего сырья.
- Хансары заключают пакт о ненападении с Парвсианами и предоставляют право прохода для их паломников. Но самих паломников особо и не видно.
- Воины-Охотники Хансар начинают отравлять свое оружие ядом Сухмат, увеличивая боеспособность отрядов племенного ополчения.
- Тулхын-Отыр получает +2 БС от почитателей
- Война с моколе и импами
- Количество парвсиан практически не растет, ящерам плохо живется в холодных краях Хансар-Унта, а отношение к ним в народе всегда остается настороженное, если не напряженное.

Доинмор
- Рост населения приводит к росту городов и усложнению общества. Жрецы культа тирании, опираясь на боевые отряды, окончательно подминают под себя власть. Крестьяне-хлебопашцы становятся бесправным и закабаленным классом. Слава Триумвирату!
- Хэладур получает +2 БС от почитателей
- Доиморы получают скидку -2 на выращивание кукурузы (-1 за этот и неучтенный -1 за прошлый век), за счет кроу.
- Стоимость технологий "аэмнгэйская письменность" и "долбленые лодки" уменьшена на 2
- Стоимость технологий "кукуруза" и "медицина древних" уменьшается на 1.
- Доиморы знают, что у соседей фортран жизнь намного лучше. Если к концу века разрыв в счастье не уменьшится, доиморские города начнут проходить проверку на лояльность.

Аниилы
- Альвы получают +8 науки, а Шаграт получает +7 БС от верующих.
- Раньше ламантинов били охотники на берегах, теперь пастухи водят их целые стада. Улов рыбы значительно сократился, к тому-же часто случаются прорывы отдельных особей на засеянное Вэй мелководье, но в целом морское скотоводство значительно улучшает жизнь альвов.
- Открытия ткачества, а затем и паруса значительно расширило возможности альвов по изучению мира и экспансии.
- Война с импами, сингрудами и моколе
- Жестокие чистки внутри страны. Охота на вероотсупников. Верующие в бога растений переходят к практике тайных встреч.
- Раскол в обществе - деление на милитаристов и пацифистов, на ортодоксальных почитателей бога темных глубин и тех кто считает что служение богу растений более достойно высоким устремлениям души альва. Слишком многие альвы были задействованы на возделывании и сборе зеленого урожая с аниильских берегов. Слишком долго приносили они жертвы Синтьялу. Каждый город должен пройти проверку на лояльность морскому дракону 2д6 против 5+. В случае провала - город не подчиняется прямым приказам аватара.
- В прошедших проверку на лояльность городах доля культа Синтьяла уменьшается до 1/12.
- Для освоения технологии "боевые яды" нет аналогичного распространенному у хансаров сырья.
- Мастер очень просит оформлять приказы армиям в соответствии с требованиями "игровой информации" раздел "правила честной игры".

Ррахтейский Синк
- Общество усложняется. Появляется четкое деление на ремесленников, воинов, постухов мант и жрецов. Различия в уровне жизни и социальном статусе пока не значительны.
- Война с хансарами и альвами

Шсанираас
- Государство продолжают именовать по названию разрушенного города.
- Поражения на юге приводят к частичной потере новоприобретенных земель.
- Большинство немногочисленных паломников просто не доходят до Миласуреи, растворяясь и оседая по пути из-за мелких бытовых передряг, или просто возвращаясь обратно. Те единицы, что проходят весь путь оседают в самом городе Четырех.
- Технологии "долбленые лодки", "сети" и "аниильская письменность" дешевле на 2 БС.

Силгранд
- На северном фронте без перемен. Волны вооруженных воинов сталкиваются, опустошают и без того бедные земли. Засеивают землю трупами, и возвращаются обратно без славных побед.
- Внезапно высадившиеся альвы вырезают прибрежное население и без особого труда захватывают многочисленные земли. Сейчас там альвийские "военные поселения".
- Синтьял получает +1 БС от верующих альвов.
- Раскол и уныние в обществе
- В водах близ Марэпидума в течении века неоднократно появляется маневрирующий флот боевых лодок импов. Серокожие гребцы демонстрируют воинственность и факт наличия гениталий.
- В окрестностях Вирасуса в течении века происходят поджоги и мелкие вылазки головорезов Тор-Дьябло. Сингрудцы реагируют неоднородно - часть древесного народа только укрепляется в ненависти и стойком желании всех порвать, часть проявляет слабость и надеется что все обойдется и что войны на два фронта как-нибудь будет можно избежать.

Сенгорд
- Великий человек открывает в жизни сенгорда новую эру. Приручаются рагуры, что живут в восточной части джунглей, там где огрева перемешаны с татуни. Рагуры щедро снабжают Дол Вайтрис продовольствием. Набранная в этом городе армия увеличивает мобильность на суше за счет гужевого скота.
- Заселение части горного хребта, между аэмнай и сингрудами.
- Стоимость технологии "плетение" ниже на 1.

Фортран
- Потеря контроля над смешанными огневищами вблизи города доимор.
- Скидка на "аэмнгэйскую письменность" -2 (кумулятивно, считай сам)
- Исследование ткачества совершает переворот в жизни фортран. По сравнению с кукурузным народом все соседи, кроме аэмнгай кажутся варварами. Аэмнгай вообще-то тоже кажутся варварами, но это только на первый взгляд.
- Продвинутые технологии ловли рыбы значительно увеличивают рост городов.
- Гильдия торговцев и путешественников разносит по стране весть о доиморских способах борьбы с рапсодией, скидка на технологию "выбраковка" -2.
- Фортран показывает себя как единое государство, соединяемое с конца шестого века сетью дорог.
- После освоения плетения, торговля с доиморами сильно сокращается.
- Имп-Ериуму объявляется война. Миролюбивые фортране недоумевают, но покоряются воле Великого Ворона.
- Сентеотль получает +2 БС от почитателей
- Технологии "выбраковка" и "аэмнгайская письменность" дешевле на 2.
-

Миласуреи
- В город Пяти приходят первые паломники-парвсиане. В храме Иктуаталя впервые поется хвалебная песнь на языке перворожденных.
- Аэмнгайские мастера строят великий храм в Миласуреи. Все боги пантеона получают разово +1 БС.

Имп-Ериум.
- Лишенное поддержки небес, государство оказывается окружено кольцом врагов. Враги на 7 век: Раш-Мор, Хансары, Аниилы, Фортран
- Изучается технология "каменная кладка"
- Священный для импов город Сильхид обрастает каменными стенами.

Раш-Мор
- Продолжают поставлять в Фортран рабов в обмен на наркотические курения и другую роскошь.

Вы не можете просматривать этот пост!

- О... хм... теперь поняла, - задумчиво проговорила Кэй. Она почему-то решила, что есть в замке какие-то потайные ходы, на случай отступления при самом плачевном исходе осады. А еще подумала, что лорд Лок любезно предоставил ей своего сына в помощники. Ага... как же. Вот дура. Но тогда зачем Эрвин интересовался, кого ищет Ива? Из праздного любопытства, пожалуй.
Значит, ей предстоит искать Айдана одной. И это при условии, что завтра паладин может быть где угодно. Эх, если б можно было прихватить с собой палантир... Вслед за невеселыми раздумьями на Кэй опять накатил страх. Это, что же получается, завтра она окунется в самую гущу боя? Завтра, ценой собственных жизней воины Бракенлока проложат для нее путь? Неужели Илинай Лок так проникся ее словами? Неужели и правда поверил? Очередной груз ответственности опустился на плечи колдуньи. Она решительно не хотела, чтобы из-за нее погибали люди. Но потом пришла успокоительная мысль - не ради нее они , возможно, будут погибать, нет. Ради мира. Ради жизни. Ради исполнения пророчества. И она, такая же как они - всего лишь воин. Всего лишь частичка одного большого дела. Ко всему прочему, молодой дракон представлял собой образец спокойствия и невозмутимости. Так стоит ли Кэй волноваться?
- Что ж, благодарю вас. Но, прежде чем наступит завтра, мне хотелось бы быть полезной здесь. Буду признательна, если мне дадут какую нибудь работу.

- Ну коль подстилка заговорила, то возможно стоит и вытереть об нее ноги - обратив взгляд на внезапно появившегося чахлого ящера, произнес Синтъял, должно быть состояние своего народа передалось и ему.
- Вместе нужно подпевать, и с раздором? Верно, такая твоя политика. Вообще, довольно забавно выслушивать того, кто постоянно ржет и продолжает это делать, смотря на горящие города своего народа. Подобный фетиш... как по мне тоже слегка не вписывается в божественное представление, хотя, почему тоже?
- У меня было два соседа, один добился своего исходя их обстоятельств мироздания, хотя мог получить тоже самое и по договору общему. Второй был - но отчего-то сделался ковриком Морского бога, и теперь лишь иногда кряхтит от смеха, по старой памяти, смотря на обуглившееся селения, либо когда на него наступают. Вот и теперь, на него наступили, а он ворчит что-то о том, что его народ ни разу не переступал чужих границ. Ну значит - хворый у тебя народец то вышел, нечем тут гордиться.

Хансар Йох Акатты/Шсанираас

Заблуждались парвсиане насчет того, что никто из их рода не смог осесть в северных лесах. Еще два века назад беженцы из разрушенного войной Шивсарата пересекли мертвые пустоши и добрались до хансарских земель. Некоторым из них удалось выжить в холодных негостеприимных чащах и немногочисленные парвсианские стойбища на территориях Ялап Унт с тех пор существовали рядом с Хансарскими Племенами и подчинялись общим с ними законам. Потому, когда совместная делегация, составленная из представителей Аниил и Шсанираас, прибыла на встречу с шаманами Халтан Йох, владевшими восточными землями, то среди прочих обитателей северных территорий встретила выполнявших функции переводчиков парвсиан, закутанных в шкуры куран и носивших хансарское оружие и украшения.

Переговоры прошли успешно, шаманы Халтан Йох имели инструкции из столицы содействовать альвам, с которыми Хансар Йох Акатты имели давние дружеские отношения, а также их союзникам, а потому пакт о ненападении был подписан, а паломники получили право прохода через хансарские леса при условии сопровождения их караванов до границы местными парвсианами, знакомых с обычаями и границами расселения Хансар, во избежание инцидентов с живущими по пути маршрута Племенами.

Южный Морвлэнд

- Вааай-вэй! Ньэ п'роухоудии миимоу! Кхароужшиий кразсиивый жщиит. Соувсээм ноувый. Тоульоу вчэра из'з роудноуй маамы сздеээлал! Поукуупаай кразсиивый щщит.
Раш покрутил высушенной и покрашенной в черно-белые цвета бывшей спинной пластиной соплеменника.
- Эй! Тыыы! Моухнатаайа Моурда! Купи щщит!
Форумы фортран стали местом встреч различных культур. Здесь были и доиморские торговцы лозой и бытовыми принадлежностями из нее. И суровые, покрытые шрамами раш, нахваливающие личные качества рабов. Надо сказать что эти жукотелые относили к личным качествам и такие вещи как "способность в холодную погоду погреть ваш детородный уд немногочисленными но магкими и податливыми протоками" так и "вкусное сочное мясо филейной части и большой питательный мозг".

Етхирншаас

Тоук... Так первая капля, предвещает дождь.
Тоуккт... Услышав ее ты начинаешь озираться по сторонам, глядеть вверх, ожидая увидеть надвигающуюся тучу.
Тоуккт... Пустой звук удара дерева о дерево. Нет. Это не дождь. И ты знаешь правду.
Тоук-тоук-тоук. Пришли враги. За четыре века этот звук научил твой род бросать все и убегать. Но ты здесь не затем чтобы убегать.
Тоук-тоук-тоук-уоooo~yoooooo-тук-тоук-уоooo~yoooooo - С нарастающим темпом раздаются боевые крики готовящихся к атаке бусмил.
Уоooo~yoo - Темп достигает своего апогея.
Уоооооооооооо!! Время начинает течь медленее и можно расслышать каждый удар сердца. И этот звук.
Уооооооооо! Как волна. Как ветер, что ломает деревья и срывает крыши домов. Враг. Древний. Заклятый. Ненавистный. Зеленое на зеленом. Мельтешение. Дрожь в ногах. Дрожь в руках. Встань покрепче, как учил старик.
И молись.
Молись предкам. Молись духам. Молись тому, кто создал твой народ из ничего. Молись всем, кого ты знаешь.
Потому-что вероятно умрешь. Сегодня.
Сейчас.
Сейчас они добегут до тебя.
Уооооооооо! - все ближе. Вот уже отчетливо можно расслышать треск веток под их ногами.
Держись. Держись, ящер. А потом бей. Бей так быстро, как бьется твое сердце. Так сильно, как ты их ненавидишь. Бей, ящер.
Бей!

*****************

После того сражения, обходившие поле боя альвы, чьей обязанностью было отыскать всех раненых, под грудами тел обнаружили двух, уже начинающих коченеть мертвецов. Их вид и поза, привлекли всеобщее внимание. Первый из них был парвсианином. Второй - сингрудцем. Колено шсдевере было раздроблено, а руки обхватывали лицо ящера, как танцор Су обнимает свою партнершу во время танца осы.
То что все увидели, перевернув тела, долго еще заставляло снова и снова возвращаться памятью к тому вечеру на Етхирншаасе.
Одна из рук ящера была сломана и вывернута наизнанку. Другая - обхватывала, словно обнимала, голову противника. Глаз ящера был выдавлен и вытек, придавая морде ассиметрию и неестественную вогнутость. Палец шсдевере застыл внутри опустевшей глазницы. Но варшас и мертвый зубами вгрызался в искаженное и посеревшее лицо древня.
Альвы постояли над этой парой чуть дольше, чем следовало задерживаться над мертвецами. Переглянулись. И разошлись.
Их заботили живые. А мертвых похоронят сами ящеры, но уже не сегодня.

А потом было наступление. Ящеры выжигали поселения сингрудов. Убивали, ломали и пытали их. О... эти парвсианские пытки. Эти мягкотелые альшисай не могли даже слушать рассказов о них. Не то чтобы учавствовать или стоять рядом. Те шсдевере которым не повезло остаться живыми кричали очень долго. Уж перворожденный народ приложил все свое старание и всю свою фантазию, чтобы причинить побежденным как можно больше страданий и боли! И пусть у этих деревяшек нет чресел, чтобы их можно было меееедленно раздавить парой круглых камней, костяные ножи детей Йэшу найдут у своих жертв струны, на которых можно будет сыграть.

Череда побед на суше обернулась тяжелой бедой, пришедшей с моря. Полчища шсдевере как копье, пронзили альвийские водные заслоны и добравшись до Шсанирааса, разрушили столицу. Обратно правда победители вернуться уже не могли, на каждом привале их ждали засады и нападения. Победившее войско таяло и исчезло совсем, так и не доплыв до родных берегов.

Пост дополняется.
04.05.16. Добавлено два новых племени. Обновлен словарь.
11.05.16. Добавлен раздел "Исторические личности". Обновлен словарь.
26.05.16. Обновлен словарь. Обновлен раздел "Исторические личности". Добавлено три новых племени.
09.06.16. Обновлен словарь. Обновлен раздел "Исторические личности".

Словарь языка Хансар

Эра Богов. Общественная организация Хансар.

Эра Богов. Верования и ритуалы народа Хансар.

Названия экосистем

Названия географических объектов

Эра Королей. Племена Хансар.

Эра Королей. Исторические личности

В нерешительности глядя на палантир, Кэй некоторое время слушала, как удаляются шаги леди Винхоутер. Рассказы и предостережения Мелиссы померкли перед жгучим желанием увидеть паладина. Единственное, в чем сомневалась Кэй - это получится ли ей подчинить шар своей воле. По словам леди, все выходило очень просто. Не теряя времени, колдунья решительно подошла к столу. Опираясь о столешницу, Ива склонилась над светящимся шаром и посмотрела на него пристально, словно пыталась проникнуть в самые глубины. Мысли в голове, как назло разбегались в разные стороны, а образ Айдана предательски ускользал, как-будто они не виделись долгие годы. Это все от усталости и от... безысходности. Кэй провела дрожащей рукой по глазам, откинула назад густые волосы и начала вспоминать. Вот Айдан лежит без сознания на ее кровати. Таинственный незнакомец. Вот смотрит на нее смущенно в разрушенной таверне. Вот он играет на кобзе, и впервые его лицо излучает спокойствие. А вот он холоден и суров, неистово поправляет погнутую ручку котелка. И наконец, снова без сознания, лежит у ивы, точно спит. С чего началось, тем и закончилось. Неужели она потеряла его навсегда? Слезы набежали на глаза, и Кэй поспешила вытереть их ладонью.
- Айдан, - сказала она каким-то не своим, чужим голосом и принялась ждать.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Доимор. Народ, который создавался Хэладауром, чтобы править, в итоге - отстающие по всем фронтам дикари. Как вышло так? В этом мире были иные порядки и правила и если где-то народ доимор и смог бы возвыситься, в этом мире, пораженным рапсодией и полагающемся только на божественные силы высших сущностей, шансов у доимор не было. Хэладаур поздно понял, что творения его обречены влачить жалкое существование, вокруг развивающейся и стремящейся к бесконечности мощи других рас, теперь же, триумвирату оставалось только наблюдать за остальными и пытаться не отставать, шансов вырваться вперед почти не было.

Во влажных и свободных от рапсодии джунглях встретились импы, гордые и самоуверенные и доимор, хитрые и склонные к переговорам. Границы рас были очень подвижны в те времена, были и стычки и мен, но ни импы, воюющие на севере, ни доимор, ищущие выгоду в мирном сосуществовании, не спешили убивать друг друга.

Вы не можете просматривать этот пост!

Вы не можете просматривать этот пост!

Кэй стояла абсолютно неподвижно, будто приросла к полу, почти не дыша и не моргая. Она не отвела взгляда, хотя смотреть в глаза леди Винхоутэр было невероятно тяжело. Жестокие слова эхом отдавались в ушах, и когда первая леди Бракенлока закончила, ощущение было такое, будто колдунью окатили ледяной водой. У нее буквально захватило дух. Хотелось налететь на дамочку с кулаками, вцепиться ей в волосы, чтобы просто посмотреть как изменится выражение ее непоколебимого лица, но скорее, все же из-за того, что обидела Кэй своим равнодушием и необоснованными обвинениями. Но Ива знала, что причинить кому-то боль от собственного бессилия - это порыв слабого человека. К тому же, Лин преподнесла ей хороший жизненный урок, за это стоит поблагодарить. Только язык не поворачивается.
- Вы ошибаетесь, я не считаю себя лучше вас, - на скулах Кэй заходили желваки. Пожалуй, это обвинение задело ее больше всего. - Мы все равны.
Было совершенно очевидно, что спорить с этой женщиной не получится. Доказывать ей что-то тоже бесполезно. Отнимать ее время - неприемлемо.
- Я благодарю вас за то, что ввели меня в курс дела, хоть вам это и было противно. Мне жаль, что мои стремления были восприняты вами так враждебно. По глупости своей я полагала, что смогу помочь всем. Не от того, что я хоть сколько-то значимая персона, а от того, что верила в это всем сердцем. Напоследок, исполните мою последнюю просьбу - я хочу быть полезна. Я хорошо стреляю из лука, умею лечить, да и просто могу выполнять любые поручения. Отсиживаться в стороне, когда каждый в этой крепости занят важным делом, не по мне...
Последняя просьба все же не была последней. В Кэй мучительно боролись два чувства - желание узнать что-то об Айдане и страх выдать присутствие паладина в Шварценхельме. Но с другой стороны, складывалось впечатление, что это вовсе не тайна.
- И еще... Прошу вас еще только об одном. Пожалуйста, покажите мне... - Ива дрожащей рукой указала на Палантир. - Покажите одного человека. Во имя всего человечного, всего светлого, что объединяет нас в борьбе с наступающей тьмой. И я смирюсь со всем и сделаю все, что прикажете. Больше не побеспокою вас. Прошу...
Ива могла представить, как леди Лин Винхоутэр с холодным взглядом поворачивается к ней спиной и безмолвно уходит из комнаты, оставляя ее наедине с веревкой и балкой, но в душе колдуньи еще теплилась надежда, что эта женщина тоже когда-то любила или любит. Может, дарит время от времени теплую улыбку своим близким, а бывает, что и плачет темной ночью по всему тому, что безвозвратно ушло или никогда не придет. Она такой же человека, как и все. Она женщина...